Н Глобус - Заговоры и покушения

«Никогда еще не был враг так близко от Москвы», — писал В. И. Ленин в те дни.

Только двадцать лет спустя, в далекой Испании, возникает выражение «пятая колонна». Но уже тогда, в 1919-м, она действовала в красной Москве.

Бомба, брошенная террористами в здание Московского комитета партии, была предназначена в первую очередь для В. И. Ленина… Мы знаем о трех покушениях на Ильича. Дважды — в Петрограде и в Москве — стреляли в него; один раз браунинг в руке террориста был буквально в полуметре от его сердца.

Но вот нить расследования попала, наконец, в руки чекистов.

В одной из подозрительных квартир, где проживала ранее видная анархистка Никифорова, они устроили внезапный ночной обыск и оставили засаду — четырех комиссаров МЧК. И уже на следующее утро первый человек попал в ловушку. Правда, он сумел вырваться из нее, пытался скрыться, но…

В тот день утром И. А. Фридман шел по переулку Сивцев Вражек в сторону Арбата… Вдруг впереди послышались выстрелы, крики, топот бегущих. И. А. Фридман выхватил револьвер. Навстречу ему бежал что есть силы рослый, взлохмаченный молодой мужчина в высоких болотных сапогах. В каждой руке он держал по револьверу.

— Стой!

И в следующую секунду пуля ударила в стену за спиной Ильи Александровича.

Началась погоня… Погоня по узкому безлюдному переулку. Погоня со стрельбой на бегу из-за углов, из подъездов… И. А. Фридман пытался попасть в ногу: он помнил строжайший приказ Ф. Э. Дзержинского — «брать живыми»… Убегавший на мгновение приостановился, повернулся и швырнул гранату-«лимонку». Илья Александрович приник к пыльному тротуару, мозг его почти автоматически отсчитывал секунды… Пролетело десять секунд, но взрыва не было. Значит, осечка. Чекист вскочил на ноги, поднял гранату и с разбегу бросил ее вдогонку бандиту. Бросок оказался удачным: увесистая «лимонка» угодила ему в ногу, и он сразу захромал.

И в эту секунду переулок опустел: неизвестный словно в канализационный люк провалился.

Началось самое опасное: каждое мгновение можно было напороться на смертельную пулю, пущенную с прицела из-за любого забора, из-за любой двери… Илья Александрович стал осторожно продвигаться вперед, прижимаясь к фасаду небольшого особнячка. И тут в раскрытом окне первого этажа он увидел какого-то мужчину, который молча показывал ему рукой: «Там он, там!» И. А. Фридман подошел вплотную к окну и тихо спросил:

— Куда спрятался?

— За калиткой он, — в тон ему отвечал житель особняка. — В собачью будку залез… Ох, убьет он вас, у него же два револьвера!.. Вы уж поосторожнее будьте!..

— Спасибо, товарищ!..

Теперь уже можно было действовать решительнее… Илья Александрович заглянул во двор. У забора, возле калитки, стояла большая собачья будка; из входной дыры ее торчали знакомые болотные сапоги. Террорист выбил в задней стенке планку и выставил в щель дуло револьвера.

Снова затрещали частые выстрелы… И. А. Фридман по-прежнему целился только в болотные сапоги, но — промахнулся: пуля попала в живот. Чекист выволок террориста из будки за ноги, обыскал. Вот и документы… Казимир Ковалевич, комиссар Московско-Казанской железной дороги!.. Крупная птица!.. Илья Александрович запустил руку в конуру и стал тщательно прощупывать каждый угол. Он нашел в соломе второй револьвер и — самое главное — бумаги, которые Ковалевич пытался запрятать в солому.

На случайной извозчичьей пролетке Илья Александрович повез труп Ковалевича на Лубянку. Он прикрыл его своей шинелью: вполне можно было получить пулю от какого-нибудь ненароком повстречавшегося анархиста.

Уже в здании МЧК И. А. Фридман узнал о том, что произошло утром в квартире анархистки Никифоровой… Когда прозвенел звонок, двое из комиссаров с револьверами в руках подошли к двери и быстро распахнули ее. Но «гость» оказался матерым подпольщиком: он мгновенно выхватил револьверы из боковых карманов своей куртки и стал стрелять. Чекисты погнались за ним по кривым приарбатским переулкам. Один из них, Лев Шиленский, был тяжело ранен в ногу, и его товарищу пришлось прекратить преследование и на извозчике отвезти раненого в санитарную часть МЧК.

Первая квартира «анархистов подполья» была провалена, засада в ней стала уже бесполезной.

Но бумаги, которые нес с собой Ковалевич, дали в руки чекистов новые нити для розыска.

Вторая конспиративная квартира, которую удалось раскрыть, находилась в Глинищевском переулке, в том самом доме, куда через час после взрыва бомбы привела чекистов неизвестная молодая женщина.

«Неужели она нас тогда не обманывала?» — думал Илья Александрович, когда он с несколькими товарищами спешил к дому в Глинищевском переулке. — Неужели нас тот врач вокруг пальца обвел?..»

Они подошли к знакомому подъезду и стали подниматься по лестнице. Илья Александрович смотрел на таблички, прикрепленные к дверям. Нет, та квартира, к которой они направлялись, была двумя этажами выше.

Что делать дальше?.. Никто не знал, конечно, сколько бандитов сидело за этой дверью и как они были вооружены. Можно было рисковать своими жизнями — это было неизбежно почти каждый день, почти на каждом шагу, — но в бою могли пострадать и жители дома.

Решили установить наблюдение за анархистской «явкой» из окна дома напротив… Ждать пришлось недолго. К подъезду подошел какой-то статный мужчина, одетый в бекешу. Одна особенность его облика сразу насторожила чекистов: обе руки неизвестного были глубоко засунуты в боковые карманы; вполне возможно, что в каждом кармане лежало по револьверу. Неизвестный огляделся и скрылся за широкими дверями.

Один из чекистов выскочил в переулок и тоже нырнул в подъезд вслед за подозрительным в бекеше. Тот открыл ключом дверь конспиративной квартиры и исчез за ней. Минут через пять он вышел и, заперев дверь, стал спокойно и неторопливо спускаться по лестнице.

Решение было принято сразу: «Ребята, этого берем!»

Трое чекистов пошли следом за «бекешей». Неизвестный свернул на Большую Дмитровку (теперь улица Пушкина). Возле многоэтажного здания чекисты приблизились к «бекеше» вплотную и мгновенно скрутили ему руки за спину… Предположение подтвердилось полностью: в каждой руке он сжимал по револьверу; кроме того, в специальном свертке, прилаженном под мышкой, лежало несколько гранат-«лимонок».

Это был один из видных анархистских вожаков по кличке «Батя». Его направили на Лубянку, а ключами, отобранными у него, спокойно открыли дверь пустующей квартиры.

Чекистская засада стала ждать «гостей»…

Одно из окон этой просторной квартиры выходило на лестничную площадку. Ничем не примечательное окно, задернутое занавеской. На подоконнике стояла вместительная продолговатая тарелка-хлебница, на которой возвышалась горка аккуратно нарезанных кусков свежего белого хлеба. Тарелка с белым хлебом — далеко не обычная примета в тогдашних московских квартирах: время было голодное. Но… она не вызвала у молодых чекистов никаких подозрений. Если бы они смогли догадаться, какую роль играла эта злополучная хлебница!..