Илья Деревянко - Научные и научно-популярные произведения. Том 3. История разведки и контрразведки Российской империи

Для Гольдберга приготовили большой красный конверт с сургучной печатью, в котором находилось несколько старых ненужных бумаг. Конверт выглядел очень солидно, и можно было надеяться, что шпион клюнет на приманку. Брагинцев приказал Петкевичу доложить ему сразу, как объявится Гольдберг…

Тот объявился раньше намеченного срока, вечером 8 сентября, и сказал Игнатию Яковлевичу: «Передача документов состоится завтра, но не на квартире, а в коридоре пивной лавки на площади. Документы пускай принесет ваша супруга». Гольдберг подстраховывался. Русская охранка следила в те годы за всеми подозрительными личностями, а Лейба как нельзя лучше подходил под вышеуказанную категорию. Чтобы сбить со следа возможную слежку, он несколько раз на дню менял верхнюю одежду, петлял по улицам, проверяя, нет ли за ним «хвоста». Надо отдать должное – агент вел себя вполне профессионально!

На другой день утром жена Петкевича, которой муж все объяснил, пошла на встречу с Гольдбергом. В сыром и грязном коридоре пивной ее поджидал Лейба. Но и здесь передача не состоялась. На всякий случай он опять изменил место и шепнул, что будет ждать ее сегодня в 12 часов на квартире у одного из своих знакомых. Затем оставил адрес и скрылся.

Тем временем ротмистр П.И. Брагинцев тоже не сидел сложа руки. Из числа подчиненных он выбрал для предстоящей операции вахмистра Евдокима Береснева, старших писарей Михаила Забудского и Дмитрия Миронова, а также младшего писаря Василия Анфинникова. Кроме того, жандармское управление выделило в его распоряжение трех унтер-офицеров: Трофима Царькова, Филиппа Левчука и Сергея Шувалова. Брагинцев расставил людей на пути следования Гольдберга и у места предполагаемого свидания. Учитывая то обстоятельство, что шпион мог быть вооружен, всем участникам операции приказали взять с собой револьверы. После встречи Гольдберга с женой Петкевича в пивной засаду аккуратно перенесли к дому его знакомого, который оказался известным нам Генохом Кацом. Сам Брагинцев расположился на базарной площади, неподалеку от квартиры Каца, откуда осторожно наблюдал за домом. (В базарной толпе легко затеряться, не привлекая к себе внимания.) Ротмистр являлся довольно известной личностью в здешних кварталах и опасался, что его появление вызовет подозрение среди местных жителей, которые, по мнению Брагинцева, могли быть пособниками шпиона [36] Учитывая обширные связи Гольдберга в еврейских кварталах – подозрение вполне обоснованное. Вспомним хотя бы, с какой легкостью он склонил к сотрудничеству Хаю Эрлих и Геноха Каца. .

Итак, ловушка была расставлена. Оставалось ждать, кто в нее попадет.

Ровно в 12 часов дня жена Петкевича пришла на квартиру Каца. Гольдберг уже поджидал ее. Он провел женщину в комнату, запер дверь на ключ и жадно схватил конверт. Тот, как упоминалось ранее, выглядел весьма впечатляюще: в центре красовалась большая сургучная печать, а внутри шуршали бумаги. Этот звук ассоциировался у Лейбы с божественным шелестом денежных купюр. Вне всякого сомнения, Гербер отвалит за них солидный куш! Да, он, Гольдберг, был прав, считая, что все в мире продается и покупается. Вот, пожалуйста, пообещал 150 рублей, и секретная информация у него в руках!» Ну а теперь, мадам, – ваши 80 рублей. Почему не 150? Мадам, мы не дети. Остальные 70 я вышлю позже, ведь надо убедиться в подлинности документов! Не извольте беспокоиться, Лейба Гольдберг – честный человек, это вам подтвердит кто угодно».

Женщина была бледна и дрожала словно в лихорадке. Неожиданно у Гольдберга мелькнуло страшное подозрение. Чего она боится? Неужели привела за собой агентов охранки?! Заметив резко изменившееся лицо шпиона, жена Петкевича поняла – «Гольдберг что-то заподозрил», и, опережая его, быстро заговорила: она боится, да, да, ужасно боится! Вдруг кто-то заметил, как она проникла в дом? Лейба успокоился. «Ничего, мадам, дело житейское. В крайнем случае скажете, будто ходили к любовнику». Он отпер дверь. С трудом удерживая облегченный вздох, женщина вышла на улицу. На дворе светило неяркое осеннее солнце. Дрались в пыли воробьи, весело щебетали играющие дети. Около дома праздно прогуливались двое крепких мужчин в штатском. Заметив жену Петкевича, они быстро направились в ее сторону…

Оставшись один, Гольдберг прошел в соседнюю комнату, приподнял перину на кровати и сунул туда драгоценный концерт. В тот же момент на лестнице послышался какой-то подозрительный шум. Лейба приоткрыл дверь. Вверх по ступеням, вытаскивая на ходу револьверы, бежали Михаил Забудский и Евдоким Береснев.

«Конец!!! – в отчаянии подумал Гольдберг. – Надо попробовать смыться!!!»

Он захлопнул дверь, потом (когда преследователи достигли лестничной площадки) вновь открыл и побежал вниз. Забудский бросился за ним и, догнав на полпути, с силой завернул локти назад. Шпион безуспешно пытался вырваться, но тут в спину уперлось жесткое дуло револьвера. Его втолкнули обратно в квартиру и тщательно обыскали. Оружия не оказалось. Тем временем в прихожей появилось еще несколько человек в штатском во главе с ротмистром П.И. Брагинцевым… Вслед за тем арестовали Хаю Эрлих и Геноха Каца.

Вот так и закончился сей незначительный эпизод большой войны между русской и австрийской спецслужбами.

Выходит, ошибался Лейба Гольдберг: не все продается!!!

Генерал от инфантерии – воинское звание, примерно соответствующее современному(«генерал армии»). Генерал-адъютант – придворное звание, означавшее принадлежность к императорской свите.

При Николае I в русской армии царила столь жесткая дисциплина, что из пирата быстро бы выбили шпицрутенами всю дурь, если бы, конечно, его признали годным к воинской службе с медицинской точки зрения.

Турецкой империи.

В то время звание прапорщика являлось офицерским. Чину современного прапорщика соответствовал чин унтер-офицера.

Кстати, первыми Шамиля предали чеченцы, в основной своей массе перешедшие на сторону уверенно побеждавших русских и помогавшие им добивать остатки верных Шамилю отрядов.

Башибузуки – разбойники-мусульмане, которых турки зачисляли в свою армию во время войны. Отряды башибузуков отличались недисциплинированностью и зверской жестокостью.

Не правда ли, очень похоже на современность? Вспомните недавние события на Балканах.

А именно – девятнадцать тысяч. Из них около двенадцати тысяч болгар, остальные – турки, евреи и цыгане.

Аман – в переводе с турецкого означает «Пощади!».