Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

45Ермолов А.П. Указ. соч., с. 40.

46Гуляев Ю.Н., Соглаев В.Т. Фельдмаршал Кутузов. М., 1995, с. 207.

47Цит. по: Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч., с. 93.

48Документы штаба М.И. Кутузова... с. 125.

49Ермолов А.П. Указ. соч., с. 40.

50Цит. по: Alombert P.-C, Colin J. Op. cit., t. 4, p. 515. :

51Ibid., p. 512.

52Ibid., p. 507.

53Fantin des Odoards L.-F. Journal du general Fantin des Odoards. Etapes d'un officier de la Grande Armee, 1800-1830. Paris, 1895, p. 56-57.

54Correspondence ... t. 11, p. 381.

55Ibid., p. 376-377.

56Ibid., p. 396.

57Thiard M.-T. Souvenirs diplomatiques et militaires du general Thiard, chambellan de Napoleon КParis, 1900, p. 192.

58Цит. по: Alombert P.-C, Colin J. Op. cit., t. 4, p. 128.

59Ibid., p. 109.

Пока Наполеон находился в Линце и вел дипломатические переговоры, ситуация на «шахматной доске» так запуталась, что одно за другим последовали события, поистине невероятные и удивительные, достойные авантюрного романа

Седьмого ноября авангарды Мюрата приближались к Санкт-Пельтенскому плато. Расстояние между этими войсками и главным штабом императора в Линце достигло почти 100 км. С учетом того, что погода оставалась из ряда вон плохой и дороги представляли собой грязное месиво, нормальная связь между главнокомандующим и его ближайшим подчиненным нарушилась. Требовалось белее двух суток для того, чтобы адъютанты могли совершить поездку туда и обратно, передать рапорт и получить инструкции. А ситуация менялась буквально каждый час. В результате отважный командир французской конницы оказался предоставлен сам себе, и ему отныне нужно было самому принимать важнейшие стратегические решения. О том, что из этого получилось, будет рассказано в этой главе.

Уже в этот день (7 ноября) Мюрат и следовавший за ним по пятам Ланн стали догадываться, что союзники навряд ли примут сражение на Санкт-Пель-тенском плато. Ланн написал императору: «Русские генералы говорят, что они хотят дать бой под Санкт- Пельтеном. Я в это совершенно не верю. Они оставляют без выстрела самые лучшие позиции... Впрочем, завтра мы узнаем, действительно ли они хотят принять битву у Санкт- Пельтена» 1. А Мюрат доносил в это же время: «Слуга графа Гиулая, которого мы на некоторое время задержали здесь, рассказал этим вечером, когда он отужинал с моими (слугами или адъютантами?) и хорошенько выпил, что германский император желает покинуть Вену. Он добавил, что не видел на дороге из Вены никаких войск, кроме тех. что бегут перед армией Вашего Величества, и что багажи русской армии направились по дороге к Кремсу и что они, очевидно, будут отступать в Богемию» 2. Буквально через несколько часов Мюрат пишет: «Рапорт, который мне только что передали, полностью подтверждает, что русские двигаются на Креме» 3.

Впрочем, еще накануне, б ноября, Мюрат правильно предполагал, что армия Кутузова предпримет отступление в северном направлении с целью форсирования Дуная. «Неудивительно будет, — писал маршал о русских, — что они примут решение перебросить свои войска на берег Дуная у Кремса. Тогда я не вижу ничего, что могло бы остановить хоть на минуту марш армии Вашего Величества на Вену» 4.

Таким образом, совершенно точно предсказав действия Кутузова, Мюрат, тем не менее, как кажется, думал уже совсем о другой цели. Оказавшись у ворот столицы австрийской монархии, он уже представлял свое триумфальное вступление в Вену, город, в который еще ни разу не вступали французские войска. Последняя фраза из его рапорта явно свидетельствует об этом. Как ни странно, император, несмотря на то что он постоянно говорил о необходимости разгрома армии Кутузова до соединения ее с австрийцами, и вовсе не ставил перед собой в качестве главной задачи скорейшее занятие Вены, не обратил на фразу Мюрата никакого внимания. Инструкции, данные им командиру авангарда в эти дни, носили самый общий характер.

В ответ на донесения маршала Наполеон написал следующее: «Направьте Ваши передовые отряды к входу в Венский лес в том случае, если противник не будет оказывать слишком серьезного сопротивления. Держите войска всегда наготове и в сборе. Пусть Сульт следует прямо позади Вас... Возможно, что русские перешли Дунай и попытаются прикрывать Вену с левого берега. Попытайтесь захватить как можно больше пленных...» 5

Из этого письма никак не следовало, что главная цель — это разгром русской армии. Наполеон даже как-то небрежно упоминает о возможности того, что «русские перешли Дунай». Единственное, что ясно было из инструкций императора — надо держать войска сосредоточенными и не бросаться в авантюры.

Получив подобные рекомендации, а накануне, кроме этого, упреки императора в неосторожности, пылкий маршал сменил свой стиль ведения войны. Желая показать свою исполнительность и понятливость, он написал императору: «Я не двинусь против них со значительными силами, кроме как по приказу Вашего Величества» 6.

Утром 8 ноября кавалерия под командованием Мюрата подошла к Санкт-Пельтенскому плато. Впереди были обнаружены крупные силы неприятеля. Это был русский арьергард под командованием генерал-майора Милорадовича, позади него основные силы армии Кутузова. Еще недавно столь решительный Мюрат, следуя советам императора, не стал рисковать. У него непосредственно под рукой было только три бригады легкой кавалерии и две бригады драгун*.

«У неприятеля было, по меньшей мере, 8 тысяч кавалеристов, — не слишком заботясь о точности цифр, доносил Мюрат. — Его гусары пытались много раз атаковать, но напрасно. Я имел случай наблюдать твердую стойкость горстки наших гусар, уверенная отвага которых и гордая неподвижность заставила остановиться четыре вражеских эскадрона, которые уже было бросились на них, издавая страшные крики» 7.

Нужно сказать, что Милорадович был гораздо более скромен как в оценке численности «полчищ» врага, так и размаха «битвы»: «...неприятель атаковал аванпосты, — показался с двумя колоннами пехоты и сильным отрядом кавалерии, имея впереди конных фланкеров**. Два эскадрона Мариупольских гусар, выслав своих фланкеров, перестреливались с оными» 8.

В общем, все ограничилось банальной перестрелкой из карабинов русских и французских гусар. Потери с русской стороны составили согласно официальному рапорту одного убитого и шесть раненых. О потерях французов неизвестно, но совершенно очевидно, что они были примерно такими же.