Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Интересно, что подполковник Гвоздев также докладывал, что неприятель «совершенно был разбит и рассеян, так что я имел свободу с прописанными батальонами следовать по следам колонны без малейшего препятствия» 40. Отступили все-таки солдаты Вятского полка, так как доподлинно известно, что дивизия Дюпона проложила дорогу навстречу отступавшим войскам Мортье. Однако после того как французские колонны объединились, они отошли к Вайсенкирхену, тем самым открыв дорогу русским. Подполковник Гвоздев смог также присоединиться к основным силам, что дало ему возможность написать оптимистический рапорт.

Генерал Ермолов в своих мемуарах язвительно пишет о действиях Дохтурова: «...он так распорядил войска, что потерял почти весь батальон Вятского мушкетерского полка и одно знамя» 41. В упрек Вятскому полку это вряд ли можно поставить. Солдаты подполковника Гвоздева сражались отважно, но три русских батальона не могли остановить дивизию Дюпона.

В глубокой тьме солдаты дивизии Дюпона встретили идущие им навстречу батальоны Газана. Кровопролитное сражение закончилось... Французские дивизии отступили в сторону Шпица, и в четыре утра по приказу Мортье остатки дивизии Газана стали переправляться на правый берег Дуная с помощью всех возможных лодок.

Результаты сражения под Дюренштейном — Кремсом трудно охарактеризовать одной фразой. С одной стороны, это был несомненный успех русской армии. Сумев оторваться от преследования, Кутузов нанес мощный контрудар. Несмотря на подавляющее превосходство французской армии на театре военных действий, получилось так, что к полю сражения русский полководец подвел силы, которые, в свою очередь, имели подавляющее превосходство над неприятелем. В этом, собственно, и состоит стратегический талант. Знаменитый французский полководец маршал Бюжо сказал как-то: «Редко в отступлении бывают львом». Кутузов сумел сделать это.

С другой стороны, с точки зрения тактической, русское командование организовало бой крайне неудачно. Численное превосходство не было использовано. В результате почти всегда на поле боя русские оказывались если не в меньшинстве, то обладали, по крайней мере, минимальным численным перевесом. Почти во всей французской военно-исторической литературе, где упоминается сражение под Дюренштейном, пишется, что Газан и Мортье героически сражались с 6 тыс. солдат против 35-тысячной армии. На войне, впрочем, как и в жизни, чудес не бывает. Если бы русским генералам действительно удалось бросить в атаку 35 тыс. солдат, то, как бы мужественно и умело ни сражались французы, навряд ли хоть сотня из них ушла бы с поля боя. На самом деле в первом «акте» боя, который провел Милорадович, у него со всеми полученными подкреплениями было едва 5—6 тыс. солдат. Во втором «акте» боя у Дохтурова было не более 3,5—4 тыс. человек. Наконец, подполковник Гвоздев, который пытался помешать движению дивизии Дюпона, имел под своим командованием менее 2 тыс. человек.

Что же касается маршала Мортье и генерала Газана, то они поистине зарекомендовали себя как блистательные командиры. Они сражались не только отважно, но и проявили всю возможную инициативу, решительность и огромное личное мужество.

Потери, понесенные в ходе боя враждующими сторонами, подтверждают сказанное. Если верить рапорту полковника Лебрена, посланного из штаба для того, чтобы сообщить о состоянии войск Мортье, дивизия Газана потеряла 1 630 человек убитыми, ранеными и пленными 42. Однако эти данные были наверняка неполные. Если сравнить численность дивизии накануне сражения и через несколько дней, в ней не хватало, по крайней мере, 2 300 солдат и офицеров. Эту цифру, вероятно, можно даже увеличить на одну—две сотни человек, так как боевое расписание было составлено во время пребывания дивизии в Вене, где она находилась на отдыхе, и ее могли нагнать отставшие. Некоторое количество раненых и пленных этой дивизии было освобождено также, когда французские войска вступили в Креме. Что касается дивизии Дюпона, ее потери точно указаны в рапорте генерала. Они составляют всего лишь 106 человек убитыми и ранеными. Причем 32-й линейный потерял только 2 убитыми и 27 ранеными. Можно сделать вывод, что либо ожесточение боя, о котором говорит журнал дивизии Дюпона, несколько преувеличено, либо потери указаны не полностью.

В общей сложности французские потери составляли, очевидно, около 2 500 — 3 000 человек убитыми, ранеными и пленными. Кроме того, в плен попал командир первой бригады дивизии Газана генерал Грендорж. Покинув ряды дивизии, он попытался с небольшой группой офицеров и солдат вырваться из окружения, переправившись на большой лодке через Дунай. Однако на лодке не было весел и ее прибило течением к столбам сожженного моста. Поручик Шкляревич из Апшеронского полка с несколькими солдатами подплыл на лодке к французам и захватил их в плен.

Позже генерал Грендорж будет предан военному суду за трусость. Он был единственным французским генералом, который подвергся суду по подобному обвинению за время всех войн Империи. Тем не менее поведение Грендоржа было, скорее всего, сиюминутной слабостью и объяснялось тем, что он был отрезан от своих в ходе беспорядочного ночного боя. Позже генерал Грендорж будет восстановлен в своей должности. В ходе своей карьеры он был ранен пять раз и геройски погибнет от смертельной раны в бое при Бусако 27 сентября 1810 года.

Кроме генерала Грендоржа русские захватили полковника 4-го драгунского Ватье, который вскоре будет обменен на захваченного в плен русского полковника. Французы потеряли также пять пушек и, что очень важно, русские захватили три знамени* (орла). Один из этих орлов принадлежал 4-му драгунскому полку, два других — 100-му или 103-му линейному — неизвестно.

* В 1805 г. каждый батальон французской пехоты и каждый эскадрон кавалерии имел свое знамя с навершием в виде бронзового орла. Поэтому во французских документах знамена и штандарты в то время назывались просто «орлами». Легкая пехота и легкая кавалерия не брала с собой орлов в поход. Таким образом, на поле боя под Дюренштейном в рядах дивизии Газана должно было быть 9 орлов: 3 орла в 100-м линейном, 3 орла в 103-м линейном и 3 орла в 4-м драгунском. Русские документы, говоря о трофеях, называют один из них «штандартом». Ясно, что речь идет о знамени своеобразной формы, принадлежавшем 4-му драгунскому полку. На самом деле это не штандарт, а так называемый «гидон» — знамя с полотнищем с двумя закругленными косицами. Подобные знаки не использовались в русской армии и поэтому, естественно, документы называют его по русской терминологии «штандартом».

Русские потери установить еще сложнее. Если сложить все данные рапортов, то получается 2 534 человека. Однако подполковник Гвоздев, указывая в своем рапорте количество убитых и пропавших без вести (267 человек), оставил пробел вместо цифры раненых рядовых. С учетом количества убитых количество раненых должно было быть весьма значительным. Полковые документы Нарвского полка говорят о том, что он потерял 150 человек убитыми и ранеными. а также 155 без вести пропавшими. Неизвестно, учтены ли потери этого полка в рапортах других генералов. По всей видимости, нет. Вероятно, что общее количество русских потерь приближалось к 3,5 тыс. человек. Среди погибших был и генерал Шмидт, автор глубокомысленной идеи обходного маневра.