Олег Соколов - Армия Наполеона

Ну и, наконец, последний пример. Современная Франция, совсем вроде не воинственная страна, тратит ежегодно на оборону 190 млрд. франков, или, в условном пересчете на франки эпохи Империи, 7,6-9,5 млрд., т. е. в десять раз больше, чем в эпоху Наполеона! Учитывая, что численность населения Франция возросла по сравнению с началом XIX в. примерно вдвое, современный налогоплательщик этой страны отдает на военные расходы примерно в пять раз большую сумму, чем его предок в эпоху Империи. О том, сколько тратит на войну (в пересчете на одного человека) американская демократия, можно и не упоминать.

Подводя итог, необходимо отметить, что наполеоновское государство затрачивало на армию огромные денежные средства, однако масштаб этих расходов выглядит куда менее впечатляющим, если сравнить их с финансовыми усилиями в этой области главного противника Империи, а также крупных современных государств.

Итак, главную часть денег, выделяемых на оборону, поглощало жалованье солдат и офицеров (размеры жалованья см. в таблицах на стр. 74 и 436). Впрочем, из приведенных таблиц видно, что оклады рядовых и унтер- офицеров линейных войск были достаточно символическими. Более того, старая система удержания из денежного довольствия рядового состава на питание, а также на покупку ряда предметов военного быта продолжала существовать и в эпоху Наполеона. Согласно Императорскому декрету от 10 апреля 1806 г., предписывалось вычитать различные суммы из жалованья солдат и унтер-офицеров с целью «приобретения для ротного хозяйства воска для вощения патронных сум, белил для кожаной амуниции, а также для оплаты портного, который должен производить мелкую починку обмундирования и экипировки солдат роты, для оплаты санитара, для оплаты стирки рубашек, платков, воротничков и холщовых гетр. В конных войсках из этих денег должны также покупаться метлы, лопаты, вилы, ведра, лохани, носилки, фонари, лампы, светильники, свечи и прочие предметы для конюшни, а также кофры для овса» 14.

Вот, что вспоминал велит Императорской Гвардии Баррес об этих удержаниях: «Наше жалованье было 23 су и 1 сантим в день (1 франк 16 сантимов)*. На питание из этих денег вычитали 9 су, 4 су удерживали в ротную казну для покупки белья и обуви, а 10 оставшихся су (50 сантимов) выдавались нам каждые 10 дней в качестве карманных денег. Нас кормили хорошо, а карманных денег хватало на все предметы первой необходимости, однако часто из этих денег делали еще разные удержания, которые далеко не всегда были абсолютно законны, но мы не спешили жаловаться, т. к. старшие сержанты были всемогущи в ротах» 15.

* Речь идет об Императорской Гвардии, поэтому жалованье значительно выше, чем в линейных войсках.

Впрочем, велиту Барресу трудно было жаловаться на судьбу. По сравнению с солдатами линейной пехоты, получавшими лишь 30 сантимов (6 су) в день, из которых еще и удерживалась половина, он был богат, как Крез.

И без того скудные деньги линейных войск часто выплачивали с огромным опозданием. Задержка выплаты жалованья солдатам на 3-4 месяца и даже на полгода не была редкостью в наполеоновской армии. В пространной книге французского автора начала XX в. Морвана «Наполеоновский солдат» собраны десятки свидетельств подобного рода. Например, в 1807 г., в момент заключения Тильзитского мира, казна задолжала солдатам Великой Армии жалованье за 6 месяцев; в 1810 г. задержка денежного содержания Армии юга Испании составила 9 месяцев; в 1811 г. Армии центра (Испания) - 7 месяцев и т. д. Напротив, отмечает Морван, в английской армии «простой солдат лучше оплачивался, чем ветеран Императорской Гвардии... На деньги, которые англичане получали, они могли лучше содержать себя... а их командиры могли потребовать от них дисциплины, которой невозможно было бы потребовать от французов, которые с 1813 года не видели ни су...» 16

Сложно было бы провести более некорректное сравнение. Действительно, в Наполеоновской армии, за исключением Гвардии, солдатам платили крайне нерегулярно, а в английской (хотя жалованье также нередко задерживалось) платили больше и аккуратней... Но на основании этого факта просто наивно делать какие-либо выводы. Ведь армия Наполеона была армией вооруженного народа (см. гл. II), служба в ней являлась обязанностью гражданина, подданного великой Империи. Поэтому солдатское жалованье рассматривалось здесь как нечто почти факультативное, об этом говорит и сам его размер: «чистыми» фузилер линейной пехоты получал едва ли 5 франков в месяц - заработная плата хорошего рабочего в Париже за один день. На эти деньги солдат мог позволить себе несколько раз в месяц зайти в кабачок или купить какую-нибудь мелочь. Разумеется, французский гренадер или гусар не желал лишаться этих милых сердцу каждого солдата развлечений, он возмущался и требовал свои гроши, когда их вовремя не выплачивали. Но служил он не ради них. Вольно, а чаще, увы, невольно он сражался за Императора и Отечество. Напротив, завербованный среди бродяг, безработных и уголовников английский солдат служил прежде всего ради денег. Поэтому, если бы в английской армии не платили жалованье, в ней не осталось бы ни одного солдата.

Нужно отметить, что задержки выплаты жалованья в наполеоновской армии происходили не из-за нерасторопности военной администрации, а просто-напросто из-за нехватки средств императорской казны. Если и были службы военной администрации, которые работали безупречно, так это армейские кассиры (payeurs l’armée). Руководимые министром финансов Барбе Маруа (с 27 сентября 1801 г. по 27 января 1807 г.), а затем Мольеном (с 27 января 1807 г. до падения Империи и в период Ста дней), они неукоснительно поддерживали традиции своего ведомства: строгую отчетность, пунктуальность и честность. Армейские кассиры не подчинялись непосредственно ни Военному министерству, ни Министерству военной администрации, они несли ответственность лишь перед главным кассиром армии, который в свою очередь отчитывался министру финансов. И хотя они должны были выдавать наличность на военные расходы, делалось это лишь по непосредственному указанию военного министра. Всякое нарушение этого правила строжайше каралось. Некто Дюльеж, главный кассир Далматской армии (т. е. армии, сражавшейся в Далмации), выдал по указанию главнокомандующего (Мармона) ряд сумм без визы военного министра. За это Дюльеж был выгнан со службы с конфискацией имущества!

Люди этой не слишком романтической профессии оставили после себя мало воспоминаний. Однако среди многочисленных мемуаров о наполеоновской эпопее можно найти записки и этих аккуратных чиновников. Гийом-Жозеф Пейрюсс, кассир главной императорской квартиры с 1809 по 1814 гг., оставил после себя дневник, позволяющий непосредственно познакомиться с его деятельностью. Правда, пока жизнь текла в обычном русле, автор почти ни слова не писал о работе - больше о достопримечательностях Вены, об успехах армии и известных людях, с которыми ему пришлось сталкиваться. Но вот началось трагическое отступление из России. Пейрюссу пришлось выполнять свои служебные обязанности в таком ритме, что это невольно осталось в его памяти и легло на страницы дневника: «20 ноября... Мой фургон надежно обеспечен. Он запряжен хорошими лошадьми и у него надежный эскорт. В фургоне хранится казна и драгоценности Его императорского Величества, деньги многих высших офицеров, адъютантов Его Величества, многих офицеров и чиновников, которые доверили мне значительные суммы. При каждой тревоге, при проходе через каждое дефиле я в жутком беспокойстве, я краснею от своих страхов, но жалкое состояние, в котором находились солдаты, шедшие вокруг нас, вид их замерзших от холода членов... все это не могло не беспокоить меня...