Олег Соколов - Армия Наполеона

1Stendhal. Vie de Henri Brulard // Oeuvres completes P., 1956, t. 18, p. 16.

2Corvisier A. Louvois P., 1983, p. 82.

3La Barre de Nanteuil, Hugues de. Le comte Dara ou l'Administration militaire sous la Revolution et l'Empire. P., 1966, p. 64.

4Richard J. L'armée française. P., 1885-1889, p. 210.

5Godechot J. La Grande Nation. P., 1983, p. 444-445.

6Pigeard A. L'armée napoleonienne. P., 1993, p. 171.

7Berriat H. Legidation militaire ou recueil methodique et raisonne des lois, decrets arretes, reglements et instructions actuellement en vigueur sur toutes les branches de l'etat militaire. Alexandrie, 1812-1817, t. 3, p. 43.

8Stendhal. Op. cit., p. 228.

9Correspondance... t. 14, p. 492.

10Correspondance... t. 17, p. 154.

11Mollien F.-N. Memoires d'un ministre du Tresor Publique (1789-1815). P., 1898, t. 3, p. 110-111.

12Corvisier A. Op. cit., p. 519.

13Dictionnaire Napoleon. Sous la direction de J. Tulard. P., 1987, p. 734.

14Journal Militaire. 1806, № 1, p. 150.

15Barres J.-B. Souvenirs d'un officier de la Grande armée. P., 1923, p. 8.

16Morvan J. Le soldat imperial. P., 1904, t. 1, p. 382.

17Peyrusse M. le baron. Memorial et archives 1809-1815. Carcassonne, 1869, p. 123-138.

18Petiet A. Memoires du general Auguste Petiet, hussard de l'Empire. P., 1996, p. 107.

19Fain A.-J.-F. Memoires du baron Fain, premier secretaire du cabinet de l'Empereur. P., 1908, p. 184.

20Mollien F.-N. Memoi res d'un ministre du Tresor Publique (1789-1815). P., 1898, t. 3, p. 160.

21Стендаль. Жизнь Анри Брюлара. Собр. соч. М., 1959, т. 13, с. 274-275.

22Стендаль. Жизнь Наполеона. Собр. соч. М., 1959, т. 11, с. 111.

23Thiebault D.-R-C.-H. Manuel general du service des etats-majors generaux et divisionnaires. P., 1813, p. 539-541.

24Biot H.-F. Souvenirs anecdotiques et militaires du colonel Biot. P., 1901, p. 49.

25Desboeufs Ch. Souvenirs du capitaine Desbreufs. P., 1901, p. 105.

26Delagrave A. Memoires du colonel Delagrave. Campagne du Portugal (1810-1811). P., 1902, p. 117-118.

27Marbot M.de.Memoires du general baron deMarbot. P., 1891, t l,p. 289.

28Operations du 3e corps 1806-1807. Rapport du marechal Davout, due d'Auerstaedt. P., 1896, p. 247.

29Correspondance... t. 14, p. 543.

30Kerckhove J. R. L. de. Histoire des maladies observees a la Grande armée française pendant les campagnes de Russie en 1812 et d'AUemagne en 1813.Anvers, 1836, p. 36-37.

31Цит. по: Morvan J. Op. cit., p. 475.

32PetietA. Op. cit, p. 80-82.

33Brandt H. von. Souvenirs d'un officier polonais. Scenes de la vie militaire en Espagne et en Russie (1808-1812). P., 1877, p. 70.

34S. H. A. T. C 2264.

35Ibid.

36Bellot de Kergorre A. Un commissaire des guerres pendant le premier Empire. Journal de Bellot de Kergorre. P., 1899, p. 254.

37S. H.A.T. MR 2360.

38Brandt H. von. Op. cit., p. 221-222.

38Alombert P. C, Colin J. La campagne de 1805 en Allemagne. P., 1902-1908, t. 1, p. 245.

40Цит. по: Lemaire J.-F. Napoleon et la medecine. P., 1992, p. 8.

41Percy P.-F. Journal des campagnes du baron Percy, chirargien en chef de la Grande armée. P., 1904, p. 438.

42Bulletin des lois de l'Empire frangais. 4 eserie. P., 1812, t. 15, p. 500-501.

43Larrey D.J. Memoires de chirurgie militaire et campagnes. P., 1812- 1817, t. 4, p. 46.

44Percy P.-F. Op. cit., p. 218-219.

45Ibid., p. 53.

46Larrey D. J. Op. cit., t. 4, p. 24-25.

47Ibid., t. 4, p. 33-34.

48Ibid., t. 2, p. 330.

49Grabowski J. Memoires militaires 1812-1813-1814. P., 199l, p. l1.

50Larrey D. J. Op. cit. t. 3, p. 4.

51Percy P.-F. Op. cit., p. 290-291.

52Larrey D. J. Op. cit. t. 3, p. 38-40.

53Касирский И. А. Ж. Д. Ларрей и скорая помощь на войне. М.-Л., 1939. с. 50.

54Ibid. p. 39.

55Las Cases. Memorial de Sainte-Helene. P., 1968, p. 521-522.

56Percy P.-F. Op. cit., p. 412.

57Ibid., p. 208.

58Ibid., p. 181.

59Ibid., p. 413Л14.

60Larrey D. J. Op. cit., t. 3, p. 50.

61Foy M.-S. Histoire de la guerre de la Peninsule. Bruxelles, 182l, t. l,p. 120-121.

62Brandt H. von. Op. cit., p. 24-25.

63Bellot de Kergorre A. Op. cit., p. 141.

64Kerckhove J. R. L. de. OP. cit., p. 191.

65Percy P.-F. Op. cit., p. 124.

66Ibid., pp. 230, 269-270.

67Thiebault D.-P.-C.-H. Memoires du general baron Thiebault. P., 1893 1895, t. 4, p. 302-303.

68Rapport a Sa Majeste sur L'administration de la Grande armée pendant la campagne de Prusse et de Pologne c'est-a-dire du 1 octobre 1806 au 15 octobre 1808. S. H. А. Т. С 2264.

69Percy P.-F. Op. cit., p. 142.

70Foy M.-S. Op. cit., p. 122.

Перед нашим мысленным взором прошли тысячи людей: самых неприметных солдат и знаменитейших генералов, сыновей пахарей, тяжким ратным трудом заслуживших эполеты, и лощеных аристократов из Сен-Жерменского предместья, привлеченных в армию надеждой на скорое получение высоких чинов. Мы видели тех, кто при первых же трудностях дезертировал, стал мародером и грабителем, и тех, кто через тысячи испытаний пронес верность долгу и сохранил честь.

Наполеоновская армия, как и всякая другая, была подобна причудливой мозаике, выложенной из самых разных характеров, людей, судеб: темные стороны человеческой души соседствовали здесь со светлыми, а блестящие боевые эпизоды - с бездарно проведенными операциями...

Долг историка состоит в том, чтобы в хаосе десятков тысяч фактов найти общую генеральную линию и ясно и последовательно представить ее читателю. Поэтому попытаемся, несмотря на обилие противоречивых фактов, сделать некоторые выводы.

Прежде всего материалы, приведенные в нашей книге, свидетельствуют о том, что Наполеону удалось создать действительно мощную и самую многочисленную армию своей эпохи. Для этого ему пришлось прибегнуть к невиданным до тех пор принудительным наборам, встретившим если и не активное сопротивление, то, по крайней мере, глухую враждебность населения. Тем не менее не следует преувеличивать масштабы этого противодействия, которое проявлялось скорее как явление регионального характера, чьи масштабы зависели от специфики того или иного департамента. Наконец, категорически недопустимо рассматривать конскрипцию как явление, серьезно повлиявшее на демографические процессы, и приводить параллели с рядом драматических событий нашего века. Численность населения наполеоновской Империи, в том числе и мужского, продолжала неуклонно расти. Потери Франции и ее союзников при всей их тяжести оставались все же очень далекими по своим масштабам от того, что принесли с собой гигантские войны эпохи научно-технического прогресса.

Многочисленные контингенты, поставленные под ружье Императором, шли за великолепными, закаленными в боях командирами. Это были люди самого различного происхождения, объединенные служением Наполеону. Профессионалы своего дела, они одновременно стали и стержнем, и главной элитой общества, созданного в эпоху Первой Империи. «Они были последними рыцарями... ими кончается эпическое время» 1, - сказал об офицерах наполеоновской армии один из известных французских историков. В этом высказывании, несмотря на его кажущуюся претенциозность, есть немалая доля истины. Достаточно очевидно, что любая серьезная война, в том числе и самая современная, выводит на передний план людей определенного психологического склада, обладающих набором особых моральных качеств, необходимых для достижения успеха в смертельной борьбе тысяч вооруженных мужчин. Основными качествами людей этого склада, которых известный французский психиатр Клод Барруа выделяет в отдельный социально-психологический тип «воин» (guerrier), являются: «отвага в служении, внутренняя дисциплина, самоконтроль, безразличие к опасности и преданность своей группе... принятие того, что жизнь не является самой главной ценностью...» 2Необходимо сразу отметить, что в современном мире понятия «воин» и «военный» не всегда идентичны. Среди кадровых военных, даже высокопоставленных, есть немало тех, кого известный современный французский генерал Жорж Грийо метко назвал «функционерами в хаки», наоборот, среди тех, кто никогда не был военным, есть те, кто в случае настоящей войны раскрываются совершенно неожиданным образом. В любом случае война, самая механизированная и современная, ставит в первые ряды именно «воинов».

Однако появление необычайно эффективных средств уничтожения - плодов крупного машинного производства (сначала нарезной казнозарядной винтовки, потом автоматического оружия, затем дальнобойной нарезной артиллерии, минометов, ракет и т. д.) - привело к тому, что «воин», если он не желал быть самоубийцей, не мог вести себя в бою так, как предписывала людям этого склада этика многотысячелетней индоевропейской цивилизации: идти на врага в полный рост, в ритуальном боевом облачении, с вождями в первых рядах. Невозможность, оставаясь в рамках рационального, действовать подобным образом полностью сломала «нормальную», тысячелетиями складывавшуюся ментальность и этику. В войнах XX века человек-«воин», особенно в моменты наивысшего напряжения будет не раз пытаться вырваться за рамки тех императивов, которые накладывает научно-технический прогресс. Взять хотя бы знаменитые атаки русской белой гвардии в сомкнутом строю с развернутыми знаменами или отчаянную штыковую атаку французского иностранного легиона в парадной форме и выкинутыми из патронников патронами, в бою под Лан-Соном (1950 г.). Однако на всех подобных действиях при их внешней эффектности и драматичности будет лежать печать иррациональности. Они чаще приводили к чудовищным потерям, чем к победе, и потому вызывали у «воинов»-профессионалов скептическое и даже пренебрежительное отношение. Наполеоновское время стало последней большой военной эпохой, когда развитие оружия не перешло еще ту грань, за которой лежало неизбежное изменение стереотипов поведения человека на войне. Для генерала, офицера было не просто эффектно, а выгодно (конечно, с точки зрения неличного самосохранения, а успеха боя) в сверкании золота эполет, в начищенном парадном мундире, на коне, украшенном богатой сбруей, идти на врага с гордо поднятой головой, не кланяясь ядрам, не прячась за кустами, а наоборот, являя войскам пример неустрашимости и отваги - как писал поэт XVII века, «...идти вперед, расправив плечи, под визг взбесившейся картечи». Относительное несовершенство оружия той эпохи позволяло не только надеяться остаться в живых после подобных действий в бою, но, более того, именно такое поведение офицеров и генералов наполеоновской армии способствовало ее победе. Недаром де Брак, суровый прагматик войны, рекомендовал кавалерийским офицерам, совершив все необходимые подготовительные действия перед броском на врага, «в тот момент, когда будет дана команда атаковать... думать лишь о том, как первым врубиться во вражеские ряды» 3. Именно поэтому наполеоновские офицеры вели себя в соответствии с традиционной этикой военных вождей многовековой цивилизации, и прежде всего, разумеется, в соответствии со стереотипами поведения европейского рыцарства, моральные и этические нормы которого насквозь пропитали дух наполеоновской армии и, более того, стали одним из важнейших организующих факторов социального плана. Парадоксально, но факт, что Великая французская буржуазная революция не только вдребезги разрушила здание старой монархии, но и своим гигантским пассионарным взрывом за счет вырвавшихся на волю огромных сил создала «новое рыцарство», которое, пусть на короткий срок, стало опорой «новой монархии». Не случайно поэтому так сложно охарактеризовать наполеоновское общество в привычной антитезе «буржуазное - феодальное». Именно поэтому так путались советские историки в его определении. И когда почтенный академик Тарле писал, что Наполеон ставил «интересы крупной буржуазии... во главу угла всей своей внутренней и внешней политики», он, сам прекрасно чувствуя, что здесь не все так однозначно, буквально уже на следующей странице добавил: «...в области внутренней политики он боролся против буржуазного общества, как противника государства, олицетворенного в нем...» 4Действительно, сложно представить, что человек, проведший половину жизни среди бивачных огней, окруженный восторженно приветствующей его, ликующей могучей армией и с ней не раз шедший навстречу смертельной опасности, пользовавшийся гигантской популярностью среди простого народа, стал бы послушным лакеем финансовых воротил, любого из которых он мог легко поставить, и ставил (!), на место.