Олег Соколов - Армия Наполеона

Эту концепцию конного боя в общем переняли все страны Европы и применяли на практике с большим или меньшим успехом. Исходя из этих же принципов составлялись и уставы для французской кавалерии, на основе которых она действовала в эпоху Революции и Империи. Нужно отметить, что в отношении тактики кавалерии мы располагаем гораздо более точными официальными предписаниями, чем в отношении пехоты. В 1804 г. был опубликован так называемый «Временный ордонанс для упражнений и маневров кавалерии», который и являлся основной базой для теоретической и практической подготовки конницы Наполеона. В отличие от пехотного устава, где мы вынуждены только догадываться о его реальном практическом применении в ходе войн Империи, в отношении кавалерии этого не происходит. Мы четко знаем, где стояли в строю полка офицеры, унтер-офицеры, трубачи, какие подавались команды для того или иного маневра и т. д. Также хорошо известно, каким образом обучались рекруты. Именно с процесса подготовки будущих кавалеристов мы и начнем этот раздел.

Прежде всего отметим, что берейторское искусство не было поставлено в наполеоновской армии на высоком уровне. В целом, по сравнению, скажем, со второй половиной XIX - началом XX вв., индивидуальная подготовка кавалеристов всех европейских армий была не очень высока. Требование массовости употребления конницы приводило к тому, что на тщательную индивидуальную конную подготовку рекрутов смотрели как на слишком дорогое удовольствие. Обучение будущего кирасира или гусара начиналось со «школы пешего кавалериста» (ecole du cavalier a pied), то есть с основ пехотного строя и обращения с оружием. Только после этого переходили к конной подготовке. В процессе нескольких первых занятий кавалеристы обучались ездить без седла и запрыгивать на коня без помощи стремян. При этом обучение шло в основном на корде шагом и рысью. Инструктор стоял в центре описываемого кавалеристами круга и выверял правильность посадки, особенно следя за тем, чтобы «голова и верхняя часть корпуса не изменяли своего положения при движении» 40. Затем постепенно переходили к работе с седлом и стременами. Новобранец приучался твердо сидеть на коне, уверенно совершать эволюции в одиночку, как рысью, так и шагом. После этого начинались занятия с оружием, а также небольшими группами, в составе которых кавалеристы приобретали необходимую привычку к слаженности _ движений: обучались держать равнение, совершать заезды шеренгой, строиться в колонну по два и по четыре. Наконец, кавалерист учился работать на галопе, в одиночку и группой, брать барьеры и даже целым взводом на галопе преодолевать препятствия, держа при этом равнение!

Конечно, если бы все делалось в строгом соответствии с регламентом, рекруты могли бы стать неплохими наездниками. Однако времени не хватало. В результате нередки были такие ситуации как та, что описывал генерал Рош Годар в своих мемуарах, рассказывая о драгунах-новобранцах в армии Массена, сражавшейся в Португалии. «Большинство драгун не прошли и десяти уроков верховой езды и не умели ни сдерживать лошадь, ни направлять ее» 41. Сам Император с сожалением отмечал в 1807 г.: «Наша кавалерия недостаточно обучена. Люди не умеют толком ездить на коне...» 42Это вполне объясняется уже хотя бы тем, что в 1806 г. один из приказов Наполеона, адресованный маршалу Келлерману, занимавшемуся организацией пополнения кавалерии, гласил: «Нам мало толку от тех, кто прибудет после боя, исходите из этого принципа... Здесь мы находимся в краю, удобном для действий конницы. Поэтому, как только в каком-либо кавалерийском депо будет 15 человек новобранцев в состоянии отправиться к армии, посылайте их тотчас же» 43. Выездка рекрутов осложнялась трудностями в бесперебойном снабжении кавалерии конным составом. Все источники единодушно отмечают огромные потери лошадей во время быстрых маршей наполеоновских войск. Самой катастрофической в этом смысле была, конечно, русская кампания. Великая Армия вступила в Россию, имея около 60 тыс. лошадей под седлом и примерно 80 тыс. в упряжках. К концу похода осталось не более трех тысяч коней! Общие потери конного состава за годы Империи составили приблизительно 300 тыс. голов 44. В известной степени и поэтому требования к качеству коней были весьма умеренными. Вот какой рост определял для них регламент: кирасирские и карабинерские -1,56-1,59 метра в холке, драгунские - 1,53-1,57 метра, легко кавалерийские - 1,49-1,53 метра. По современным понятиям это очень невысокие лошади. Даже если принять во внимание, что и средний рост людей был несколько меньше, чем сейчас, все равно по отношению к человеку строевая лошадь была ниже, чем современный скаковой конь по отношению к сегодняшнему жокею нормального роста.

Планшет 12. Офицер и рядовой карабинеров 1810-1815 гг. Пояснения см. Приложение II. © С. Летин.

Планшет 22. Командир эскадрона 6-го полка шеволежеров-улан и рядовой элитной роты того же полка 1812-1815 гг. Пояснения см. Приложение П. © С. Летин.

Согласно уставам, прежде чем лошади будут использоваться на войне, они должны быть «обстреляны». Чтобы создать у животных положительный условный рефлекс на выстрелы, кавалеристы должны были во время кормления лошадей палить из мушкетонов на некотором расстоянии от конюшни. С каждым «занятием» это расстояние уменьшалось. В конце концов, стреляли прямо в конюшне, давая лошадям понюхать пороховую гарь, все так же одновременно производя кормление. Завершалось обучение следующим упражнением: хозяева лошадей выстраивались в шеренгу с мушкетонами, заряженными холостыми патронами, их товарищи по полку, оседлав обучаемых коней, «атаковали». Эту атаку спешенные кавалеристы встречали дружным залпом, а когда конники доезжали до их строя, хозяева лошадей тотчас же забирали своих четвероногих друзей, встречая их похвалой и, конечно же, хорошей порцией овса.

В дореволюционной французской армии эти положения кавалерийского устава 1766 г., без сомнения, выполнялись. Что же касается эпохи Империи, то здесь, увы, опять-таки не хватало времени... Хотя мы не располагаем точными данными на этот счет, но, как можно предположить, судя по поспешным ремонтам, заниматься этим вопросом не успевали, и скорее всего лошади привыкали к грохоту битв прямо в ходе боевой практики. Так что не обходилось без курьезов. Вот какой случай описывает майор Гонневиль в своих мемуарах. Во время осады Гамбурга в 1813 г. из отдельных подразделений кирасир были наспех сформированы эскадроны. Не хватало конного состава. В июне Гонневиль получил-таки 120 лошадей для своих кирасир, и почти тотчас же им был получен и приказ «отправиться на разведку на десять лье от Гамбурга в Штеклиц». Лошади были хорошими, но абсолютно необъезженными и, уж конечно, необстрелянными. Что же касается кирасиров, то все они были новобранцами. Так что неопытным солдатам стоило больших усилий оседлать своих ретивых скакунов. После долгих трудов кирасиры выехали на улицу, с грехом пополам двигаясь более или менее сомкнутой колонной. Проезжая мимо караульного поста, Гонневиль на горе себе приказал взять палаши наголо. Звон стали, выходящей из ножен, и сверкание клинков так перепугали коней, что часть кирасиров вылетела из седел, а другие ускакали кто куда. Потребовалось два часа, чтобы снова собрать эскадрон! 45Конечно, этот эпизод - не более чем забавное происшествие, и не стоит воображать, что так происходило во всех кавалерийских частях, но все же подобный курьез был немыслим во французской армии до Революции.