Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии: монголы и татары

Мамай же был занят подготовкой карательной экспедиции против русских данников и всю энергию направил на сбор войска — ополченцев и наемников. Возможно, факт появления в столице сильного, легитимного (Джучида) хана сказывался на настроениях в Мамаевой Орде, отчего с мобилизацией под данных возникли трудности, и Мамаю пришлось пригнуть к широкому найму разноплеменных воинов.

Поражение на Куликовом поле сыграло роковую роль в судьбе беклербека. Вернувшись в свои улусы, он собрал новое войско — наверняка для реванша. Но эта рать была разгромлена Тохтамышем. Мамая покинули его знатные приближенные, решив перейти на службу к новому хану. По одним сведениям, Мамай бежал в Кафу, где был убит местными жителями; по другим, генуэзцы отказались его принять из боязни наказания со стороны то ли русских, то ли Тохтамыша и убили [701] (возможно, он погиб от рук сторонников хана-победителя). Предположительно, Мамай был погребен под курганом в Солхате (на окраине современного Старого Крыма).

Его сыновья разъехались в разные страны. По родословному преданию князей Глинских, потомки одного из них, Мансура, получил от великого князя Литовского Витовта в удел городок Глинск, от которого княжеская семья вела свою фамилию [702]. Из этой семьи происходила княгиня Елена Васильевна, мать царя Ивана Грозного.

Теперь Золотой Ордой правил единственный, общепризнанный и могущественный хан. Прекратились сепаратистские мятежи, единство государства стало быстро восстанавливаться. К вассальным и соседним правителям из Сарая отправились посольства с известием о полной победе и, следовательно, окончательном воцарении Тохтамыша. В самом конце 1380 г. он прислал своих представителей к главным русским князьям, «поведая им свои приход и како въцарися, и како супротивника своего и их врага Мамая победи, а сам шед седе на царстве Волжьском». Князья снарядили ответные посольства с щедрыми дарами и поздравлениями новому «царю Воложскому и всех орд высочайшему царю» [703].

Однако проблема выплаты «выхода» оставалась. Признавая иерархическое верховенство Тохтамыша, Дмитрий Донской не собирался выплачивать ему дань, намереваясь сохранить порядок, установившийся с 1374 г. Конечно, Тохтамыша это не могло устроить. В августе 1382 г. он возглавил поход на владения московского князя. Москва была сожжена, и победителю в Куликовской битве пришлось возобновить отправку «царева выхода» в Орду. Правда, сам Дмитрий не рискнул ехать в Сарай, а отправил сына, который весной 1383 г. доставил в ханскую казну «8000 сребра» [704] — видимо, выплату за два года (долг Мамаевой Орде московитянам простили). Удовлетворенный таким оборотом, Тохтамыш оставил за Дмитрием Ивановичем ярлык на великое княжение Владимирское. Дань за обладание западными русскими землями стал выплачивать и король Ягайло.

Тохтамышу недолго довелось ханствовать в объединенной державе. Начал он как умелый и жесткий правитель: провел денежную реформу, вновь присоединил Хорезм, возобновил союз с Египтом, начал традиционную для Орды кампанию по завоеванию Закавказья. Но с конца 1380-х гг. он вступил в открытый конфликт со своим бывшим покровителем Тимуром. В следующем десятилетии разразились два страшных нашествия Тимура, в результате которых Тохтамыш потерял власть, а Золотая Орда окончательно утратила былое могущество. В 1406 г. этот хан погиб от рук соперников.

В восточных источниках Куликовская битва не удостоилась ни единого упоминания. События 1380 г. наблюдатели в мусульманских странах расценивали исключительно как противостояние Тохтамыша и Мамая, без участия «Русского улуса». Очевидно, в их глазах (и, соответственно, в глазах их татарских информаторов) «Донское побоище» стояло в одном ряду с прочими стычками и конфликтами периода «великой замятни».

Тем не менее значение разгрома Мамая 8 сентября для Золотой Орды оказалось значительным. Именно это поражение фатальным образом подорвало силы и истощило ресурсы многолетнего вершителя судеб государства. После бегства с Непрядвы беклербек не смог противостоять превосходящим силам Тохтамыша, к которому, кроме того, переметнулись беки его Орды. Объективно Дмитрий Донской своей победой расчистил Тохтамышу путь к единовластию. При этом никакого возмущения против восстановления власти татарского «царя» тогда не было. Ведь вернулся привычный (можно сказать, завещанный предками) порядок подчинения Руси золотоордынскому правителю. Мысль о прекращении этого подчинения еще только формировалась в умах русских политиков.

Большой Ордой в историографии принято называть часть Улуса Джучи (Золотой Орды) XV в. на юге Восточной Европы. Фактически это была южная область правого крыла Золотой Орды, оставшаяся под контролем «центрального» (сарайского) правительства после отпадения вновь образовавшихся ханств: Казанского, Крымского, Узбекского, а также Мангытского юрта — будущей Ногайской Орды [705].

Историография «постордынских» (или «позднезолотоордынских») политических образований довольно велика. Монографически исследованы ханства, которые возникли на месте Джучиева улуса. Написаны труды, посвященные Астраханскому, Казанскому, Крымскому и Сибирскому юртам, ханству кочевых узбеков и Касимовскому царству, Ногайской Орде. Большая Орда в этом отношении пока являет собой исключение. И это удивительно, поскольку источниковая база для подобного исследования более чем достаточна. В сочинениях хронистов и в дипломатических архивах разных стран — прежде всего Московского государства и Великого княжества Литовского — сохранились многочисленные документы, позволяющие осветить историю этого «осколка» Золотой Орды [706].

Немало аспектов этой истории остается непроясненными. Некоторые проблемы изложены мной конспективно — во-первых, потому, что я имел возможность отослать читателя к уже имеющимся наработкам историков, не пересказывая их; во-вторых, по причине того, что многие исторические сюжеты представляются пока загадочными для меня самого. Нельзя сказать, что история Большой Орды являет собой абсолютное «белое пятно». В целом представление о ней у исследователей все же имеется. Но она удостаивалась их внимания прежде всего в связи с окончанием так называемого монголо-татарского ига на Руси, отказом Ивана III платить дань хану Ахмеду (Ахмату) и их «стоянием на Угре» 1480 г. Почти всегда в историографии это государство играло роль некоего фона для описания крепнувшей Московии, да еще и несло на себе отпечаток традиционно негативного отношения к ордынцам — поработителям Руси.