Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии: монголы и татары

Впрочем, Касиму пришлось в конце концов признать верховенство дяди. В 1480 г. он находился в составе ордынской армии, подошедшей к Угре: «…а съ царемъ вся Орда и братаничь его царь Касым , да 6 сынов царевых, и безчисленно множество татар с ними» [974]. Касим в источниках определенно связывается с городом Хаджи-Тарханом. Может быть, он выбрал его для постоянного проживания сам или обретался там, подчиняясь приказу своего дяди Ахмеда.

Махмуд бен Вали рассказывает, что после смерти Абу-л-Хайра Махмуд «взошел на трон счастья» и отправил Ахмеда в Хорезм, дабы отнять тамошние крепости у узбекских наместников, что тот и сделал. Впоследствии престарелый Махмуд в преддверии кончины, разделил царство между братьями. Ахмеду достался якобы Хорезм и «некоторые из областей Дешт-и Кипчака», неидентифицируемому Мангышлаку — Орду-Базар, Хаджи-Тархан и Поволжье [975]. Отыскать следы истинных событий в этом повествовании непросто. Кроме как у данного хрониста, нет никаких сведений о правлении Ахмеда в Хорезме. Равно как и отношения его с Махмудом выглядят в приведенных выше источниках совершенно иначе.

В анонимной «Таварих-и гузида Нусрат-наме» сообщается, будто Абу-л-Хайр дважды отнимал престол у потомков Тимур-Кутлуга Махмуда и Ахмеда и подчинил себе страны буляр и булгар (т. е. Среднее Поволжье) [976]. Утемиш-хаджи утверждает, что Абу-л-Хайр занимал Тахт вилайет трижды, после чего на его имя в Орду-Базаре читалась хутба [977]. Возможно, в этих известиях отразились какие-то военные стычки, подробности которых неизвестны. Но можно с уверенностью утверждать, что Ахмед принял участие в борьбе за «узбекское наследство» после смерти Абу-л-Хайра в 1468/1469 г. Для свержения его сына Шейх-Хайдара объединились лидеры с разных концов Дешт-и Кипчака: Ибак (Ибрагим) бен Махмудек из Тюменского юрта; давний антагонист Абу-л-Хайра, один из основателей Казахского ханства Джанибек бен Барак; царевич-Джучид Буреке; мангытские беки Аббас и Муса со своим неразлучным братом Ямгурчи [978]. Шейх-Хайдар смог привлечь на помощь лишь хана Большой Орды Ахмеда, но это его не выручило, и вскоре он был убит Ибаком [979].

О коалиции Шейх-Хайдара с Ахмедом пишет Шада [980]. М.Г. Сафаргалиев, напротив, причислил Ахмеда к участникам антишейххайдаровского союза и даже счел его инициатором этого союза [981]. Такой вывод можно было бы сделать из информации «Таварих-и гузида Нусрат-наме» о том, что после того, как Шейх-Хайдар «ослабил внимание, Ахмед-хан привел рать, а Ибак-хан убил Шейх-Хайдар-хана» [982]. Но отсюда неясно, пришла ли армия Ахмеда на помощь Шейх-Хайдару или против него. Ни в одном источнике Ахмед не назван в числе участников борьбы с преемником Абу-л-Хайра. Другое дело, что позднее Ахмед решил уничтожить Мухаммеда Шейбани (внука Абу-л-Хайра) и вместе с сибирскими и мангытскими войсками осаждал Хаджи-Тархан. Это могло быть вызвано сменой политической ориентации хана, который не желал, чтобы в восточных степях вновь появился сильный государь, и рассчитывал на сосуществование мелких кочевых владетелей (Ибак, Джанибек, Аббас). Не исключено также, что, явившись в Заволжье на подмогу Шейх-Хайдару, ордынский правитель ознакомился с реальной обстановкой и решил обратить оружие против пригласившего его династа.

Убив Шейх-Хайдара, Ибак и Аббас бросились в погоню за его племянниками, которые решили укрыться в Хаджи-Тархане, где сидел хан Касим бен Махмуд. К погоне присоединился и Ахмед. При Касиме находился мангытский бек Тимур. Можно предположить, что в конфликте между двумя сыновьями Кучук-Мухаммеда, Ахмедом и Махмудом, Тимур принял сторону последнего и последовал за ним в Хаджи-Тархан. Внук Тимура Дивей в 1564 г. вспоминал, что «Темир князь был на своем юрте в Нагаех. А как… над дедом моим осталась незгода, и он… поехал служить к астороханскому царю» [983]. Там Тимур занял уже обычную для Едигеевича должность беклербека (эмира эмиров, по Бинаи) и являлся «одним из наиболее великих и уважаемых» (по Махмуду бен Вали).

Вот к этому-то сановнику и направились Шейбани с братом и их наставник-аталык Карачин-бахадур, опекавший царевичей по приказу покойного Абу-л-Хайра. Объединенные рати союзников осадили Хаджи-Тархан. Тимур, которому хан Касим поручил обоих хан-заде (царевичей), посоветовал им убраться из города подобру-поздорову, пока не поздно. По выходе из города Шейбани пришлось пробиваться сквозь 100-тысячную (или 150-тысячную) армию Ахмеда [984].

Через некоторое время Тимур решил сменить юрт и, покинув Астрахань, обосновался при Ахмеде. В октябре 1478 г. крымский бек ширинского эля Аминек сообщил османскому султану, что Ахмед намерен возвеличить Тимура и в этом случае тот сделается опасным для Крыма, так как к нему, Тимуру, присоединятся крымские подданные [985]. Хотя из этой информации можно было бы заключить, что Тимур объявился при Ахмедовом дворе только в 1477 или 1478 г., есть сведения о его высоком статусе там задолго до письма Аминека. В 1470 г. польско-литовский король Казимир IV направил в Орду посольство с планом удара по Руси с двух сторон. Королевский посол «многие дары принесе к нему (хану Ахмеду. — В.Т. ), тако же и ко князем его, к Темирю и к прочим, от короля» [986] — как видим, Тимур назван первым среди князей и единственным из них по имени. Видимо, он стал беклербеком еще при Махмуде и сохранил свой пост при его брате.

Укрепившаяся Большая Орда начала активные контакты с ближними и дальними монархами [987]. После долгого перерыва ханские посланцы появились в Стамбуле. Известны два послания султану Мухаммеду II (Мехмеду Фатиху), направленные Махмудом (от 10 апреля 1466 г.) и Ахмедом (май-июнь 1477 г.). Приблизительно в 1475–1477 гг. Мехмед Фатих в своем письме оповестил Ахмеда о завоевании Кафы и походе турок на Молдавию. По форме это был типичный сююнч (радостная весть о победах), но в подтексте скрывалось предупреждение Большой Орде не враждовать с Менгли-Гиреем — османским ставленником в Крыму [988].

Послание Махмуда ограничивается изъявлениями в дружелюбии и предложением поддерживать обмен посольствами и поощрять торговый обмен. Никаких политических заявлений в этом документе нет, что неудивительно: письмо написано в глухих заволжских степях («на берегу Азуглы Узен»), куда Махмуд удалился, проиграв Ахмеду борьбу за власть. Хотя И.В. Зайцев предположил, что здесь просматривается попытка наладить союз против какой-то третьей силы — может быть, Крыма [989] или, добавим, победителя-брата.

Послание Ахмеда более интересно для анализа. Больше всего исследователей интересуют его противоречивые стиль, тон и нюансы терминологии [990]. Отмечается, что, с одной стороны, хан достаточно подобострастно обращается к падишаху, обещает выступить с войсками по его приказу куда угодно, называет его господином султанов, властелином и великим государем; вообще документ составлен в канонах обращения к более могущественному государю. Но, с другой стороны, глава Большой Орды обращается к султану как к «брату моему», т. е. равновеликому правителю, и подчеркивает, что он, Ахмед, является потомком Чингис-хана, тем самым претендуя на все Золотоордынские владения. Неудивительно, что Порта холодно отнеслась к подобным амбициям далекого татарского царька, и отношения, очевидно, заглохли: более не известны свидетельства дипломатических отношений между ними.