Альберт Зейдель - План Сталина: борьба за войну и против политики мира, 1927–1946. Книга 2 [калибрятина]

Проведенный анализ дает ответ на два очень важных вопроса.

Зачем Сталин в 1940 году расстрелял польских военнопленных?

Почему он расстрелял не всех военнопленных? Почему небольшой группе была сохранена жизнь?

Вот вывод, который подводит итог анализу связи между событиями в Катыни и Планом Сталина .

Катынский расстрел стал следствием реализации Плана Сталина. Этот план заключался в принуждении Гитлера к агрессии против СССР, в создании антигитлеровской коалиции с Великобританией, в признании Правительства Польши в изгнании. В дальнейшем Правительство Польши в изгнании должно было быть изолировано и отстранено. На его место должно было прийти коммунистическое правительство. Поэтому польскую элиту, которая поддерживала Правительство Польши в изгнании, Сталину нужно было ликвидировать. Тех же, кто был готов бороться с этим правительством и создавать коммунистическую Польшу, Сталину нужно было сохранить.

А теперь посмотрим, как события вокруг Катыни развивались в следующие 70 лет.

8.2. События Катыни

Итак, в сентябре 1939 года произошел раздел Польши между СССР и Германией. Польская армия прекратила сопротивление и около полумиллиона солдат и офицеров попало в советский плен. Большая часть польских военнопленных солдат была советскими властями отпущена, а вот пленные офицеры, жандармы и полицейские были оставлены в советских лагерях. Эта группа военнопленных была рассортирована по трем лагерям — Старобельский (Луганская область), Осташковский (г. Осташков) и Козельский (в 70 км от Калуги). До весны 1940 года родные поддерживали переписку с этими пленными. С весны 1940 года письма от них перестали приходить, и всякая связь с военнопленными из этих лагерей была утеряна.

Весной 1940 года бо́льшая часть этих пленных была в обстановке глубочайшей секретности расстреляна. Выяснилось это гораздо позже. К настоящему времени твердо установлены три места, захоронений расстрелянных поляков из этой группы. Это Катынский лес под Смоленском, Харьков (район Пятихатки) и село Медное в Калининском районе под Тверью (бывший город Калинин).

Первым было обнаружено захоронение в Катынском лесу. Это произошло в феврале 1943 года, когда местные жители сообщили оккупационным немецким властям о месте, где захоронены поляки, расстрелянные советскими органами. На указанном немцам месте были обнаружены большие братские могилы. Ниже приведен рассказ того местного жителя, который сообщил немцам о расстреле поляков. Свой разговор с ним привел в книге «Катынь» Юзеф Мацкевич, участвовавший в работе по вскрытию Катынских захоронений в 1943 году.

«– Раз я уже вспомнил о лете 1942 года, — продолжал Кривозерцев, — приходится сказать, именно тогда я впервые снова услышал о расстреле польских военнопленных в Катыни. [...].

Как-то в русской газете, выходившей в Смоленске, я прочел, что в Советском Союзе создается польская армия, но генерал Сикорский не может отыскать своих офицеров.

Теперь уже могу признаться: это я был первым, кто сообщил немцам о массовых убийствах в Катыни. Как сейчас помню: я сунул газету в карман и пошел в канцелярию немецкой тайной полевой полиции в Гнездове. Во главе ее стоял офицер по фамилии Фосс. Я сказал переводчику: "Сикорский ищет своих офицеров, а они лежат тут в земле, в Косогорах". Переводчик отнесся безразлично к моему сообщению. Я волновался, и его безразличие огорчило меня и задело за живое. [...].

Я пришел в немецкую канцелярию. Это было 17 или 18 февраля. Кроме меня вызвали еще Ивана Андреева и Григория Василькова. Васильков работал в местной "Службе охраны порядка" ("Ordnungsdienst"). Нас посадили в машину, бросили в нее кирки и лопаты, и мы поехали в Косогоры. Впереди — переводчик с немецким унтер-офицером на мотоцикле. Они ждали нас у въезда в лес, и мы поехали все вместе в сторону дачи. Унтер-офицер подозвал одного из нас и что-то спросил. Тот развел руками, что, мол, не понимает. Тогда переводчик обратился ко мне и сказал:

"Ты говорил, что тут закопаны польские офицеры, покажи теперь где".

Я ответил, что в самом деле говорил это, но местоположения могил не знаю. Тут вмешался Андреев:

"Киселев точно должен знать. Он тут недалеко живет".

"Сбегайте за ним!" — приказал переводчик.

Я побежал. Киселев спал на печи. Однако он охотно встал и сказал:

"Известно где. Летом уже поляки там раскапывали".

"А теперь мы будем копать", — ответил я.

"Давно пора, — пробурчал старик, — а то вроде как грех лежит на душе".

Киселев был человеком верующим.

Мы все пошли за Киселевым, и он показал рукой место:

"Вот здесь они лежат".

Это была самая большая могила. Я теперь только заметил, что ее края неровны и отличаются от грунта вокруг. Кроме того, она была замаскирована вывороченными деревьями и посаженными молодыми сосенками. Мы начали копать. Было трудно — земля замерзла. Я обливался потом, сбросил полушубок. В эту минуту я заметил небольшой березовый крест.

"Откуда взялся этот крест?" — спросил я Киселева.

"А там еще и другой есть, — ответил он, — это поляки поставили".

"Ой, тут ужасно воняет трупами!" — воскликнул Андреев, который копал на дне ямы.

Васильков обратил внимание, что земля черная, хотя кругом суглинок. Он влез в яму, но не мог там выдержать. Я опять начал копать, снял слой черной земли, вижу — лежит... труп в военном мундире. Всадил в землю лопату, что-то лязгнуло. Я наклонился и поднял пуговицу с польским орлом.

"Нашел!" — я позвал переводчика и дал ему пуговицу. Он спрятал ее в карман и приказал кончать работу и возвращаться в Гнездово. [...]

В тот же день мы дали первые показания, которые записывал чиновник немецкой полиции Густав Понка, родом из Вены. Васильков испугался последствий этих показаний и не захотел их подписывать. Вообще-то каждый из нас прекрасно понимал, что этим мы зарабатываем себе у советской власти смертный приговор. А у немцев дела на фронте шли неважнецки... Понка не настаивал и отпустил Василькова. Когда Васильков вышел, тут уже заколебался Андреев. Тогда я ему сказал: "Подписывай брат! Я дам показания и подпишу всю правду!".

Я убедил Андреева, и он подписал. Через несколько дней мы давали уже более подробные показания. Теперь уже немцы организовали полное расследование и собирали показания многих местных жителей». [250]. Ю. Мацкевич. «Катынь».

Только из этого рассказа становится очевидным авторство расстрела, которое СССР долгое время отрицал. Но это было только началом очень длинной истории.

Для проведения вскрытия могил и последующего расследования были созданы две международные комиссии, которые произвели эксгумационные работы. В результате было установлено, что расстрел был произведен весной 1940 года, что автором этого преступления был СССР и что расстрелянные были польскими офицерами, попавшими в советский плен в 1939 году в результате захвата Польши. С тех пор слово «Катынь» во всем мире стало символом этого военного преступления.