Льюис Мамфорд - Миф машины

Но в конце концов небесные боги закрепили за собой полное господство. Небесные явления, измерявшиеся со все возраставшей тщательностью и точностью, убеждали человека в существовании упорядоченного мира, который хотя бы частично возвышался над первородным хаосом или человеческим капризом. В качестве главного представителя этих небесных сил — по крайней мере, в пределах собственных территорий, — царь должен был повсюду поддерживать порядок. Понятие порядка, некогда ограничивавшееся лишь сферой племенного ритуала и членораздельной речи, отныне сделалось всеохватным.

Со временем вавилоняне стали накладывать то же понятие предопределенного порядка и на плоскость якобы случайных событий повседневной жизни: определяя ход и положение планет в миг рождения человека, они таким образом предсказывали весь ход его будущей жизни. Биографические данные, необходимые для подобного вычисления, опирались на систематические наблюдения. Таким образом, из института божественной царской власти родилась не только математическая регламентация, но и научный детерминизм. Основные математические и научные начала в астрономии были заложены задолго до ионийских натурфилософов VI века до н. э. Это была совокупность рациональных прозрений и иррациональных предположений, которые породили новую технологию власти.

Прежде чем обратиться к рассмотрению последствий такой перемены, давайте выясним, как действовали те же явления в совершенно иных географических и социальных условиях. Если мифу о божественной царской власти предстояло овладеть силами цивилизации и впоследствии перерасти в производный от него «миф машины», то было крайне важно, чтобы он оказался способен преодолеть чисто местные обстоятельства и извлечь выгоду из различных культурных условий. Что любопытно, на протяжении позднейших эпох институт царской власти проник в более примитивные племенные общины; а вдобавок, этот технический и социальный комплекс так или иначе распространился по всей планете — от Китая и Камбоджи до Перу и Мексики.

Ниже я вновь обращусь к свидетельству, весьма компетентно исследованному Анри Франкфортом, — чтобы прийти совсем к другим выводам.

В Месопотамии царская власть возникла примерно в то же время, что и в Египте (правда, ни в первом, ни во втором случае не удается точно датировать самое раннее ее проявление). Древний шумерский владыка Лист не выражает ни малейшего сомнения касательно происхождения царской власти: она «снизошла с небес». Это означает, что царская власть с самого начала являлась религиозным феноменом, а не просто утверждением физической доблести и организованной воинской силы, или каким-нибудь расширением всеми чтимого авторитета предков.

С момента зарождения царская власть в Шумере или Аккаде сочетала в себе авторитет и могущество, мудрость и приказ — те самые качества, которые, как отмечал Брестед, выступали атрибутами Бога Солнца после 3000 г. до н. э. Одновременно происходило и сходное усиление чувства времени. Египетская, месопотамская, индуистская религии, позднее и религия майя, охватывали тысячелетние циклы; а одному-единственному царю Лугалбанде приписывали 1200 лет правления — срок, какого с лихвой хватило бы для целой династии. Даже если эти годы в действительности являлись всего лишь месяцами, как предполагали древние комментаторы хронологии Манефона [37] Манефон (2-я пол. IV — нач III вв. до н. э.) — египетский историк, верховный жрец в Гелиополе. Автор истории Египта на греч. яз. Ему принадлежит принятое в основном в науке разделение истории Египта на 30 династий фараонов и на периоды Древнего, Среднего и Нового Царств. (Прим. ред.) , все равно — отрезок времени весьма внушительный. Следовательно, царям приписывалась не просто преувеличенная космическая мощь, но и более напряженная и продолжительная жизненная сила. Все измерения существования — на земле или на небесах — были увеличены во много крат.

Правда, в Месопотамии не всегда случалось так, чтобы царь (начиная с Нарамсина) нарекал себя богом. Тем не менее, Анри Франкфорт, обратившись к рассмотрению истории, чтобы подчеркнуть подлинные различия в культурах Шумера и Египта, насчитал почти два десятка таких случаев на протяжении восьми столетий. Однако уже само желание выявить разницу наводит на мысль о том, что на деле между двумя культурами все-таки имелось большое сходство. Разумеется, царской власти повсюду приписывалось божественное происхождение, и все цари пользовались исключительными полномочиями по «божественному праву», ибо царь являлся необходимым исполнителем повелений богов, а также главным вдохновителем таких важных коллективных действий, как строительство больших городов и оросительных систем.

Характерно, что именно на протяжении правления третьей династии в Уре — а это был период энергичной строительной деятельности — все цари, кроме основателя династии, объявляли себя божествами. Данный факт позволяет с уверенностью связать божественность царской власти с типичной программой общественных работ и со становлением мегамашины. Маленькие задачи по-прежнему оставлялись маленьким людям, зато большие задачи находились в ведении царя в силу тех особых полномочий, которыми он обладал: прежде всего, это было уникальное право создавать из своих подданных колоссальную рабочую машину.

Как и во многих примитивных племенных общинах, изученных за последние несколько веков, а также у некоторых позднейших исторических народов, царь исполнял две роли — священную и светскую: он выступал то религиозным, то военным главой. Такая двойственность имела место на протяжении всей цивилизованной истории человечества и до сих пор заметна во многих примитивных племенах. Даже сегодня носитель британской короны является титулованной главой государственной церкви, а, как обнаружил Эдуард VIII, одобрение со стороны ее архиепископа, в свою очередь — непременное условие обладания королевскими полномочиями. Такова была архе-типическая модель отношений с самого начала. Так и выскочка Наполеон, желая сделаться законным императором, прибег к услугам папы римского, дабы тот освятил его коронацию, — хотя, выхватив корону из рук папы и самолично возложив ее себе на голову, его самонадеянное «эго» совершило святотатство, которое — по представлениям любого древнего вавилонянина — неминуемо навлекло бы на него проклятие небес.

И для установления, и для сохранения царского могущества чрезвычайно важно было присутствие божественной власти. Однако постоянное общение с Небом, необходимое царю, требовало профессиональной помощи жрецов, магов, прорицателей, толкователей сновидений и разгадчиков небесных знамений, а те, в свой черед, зависели от светской власти царя и его богатства, поддерживавших их собственное положение в обществе.