Исаак Быкадоров - Казаки в Отечественной войне 1812 года

6 августа 1-я армия оставалась на Петербургской дороге в трех верстах к северу от Смоленска, 2-я отступала на Москву к Соловьевой переправе (к переправе в верховьях Днепра). Арьергард 1-й армии целый день дрался с французами, пытавшимися переправиться в Смоленск и навести мосты.

В полдень разъездами Донцов было обнаружено движение французских войск вдоль Днепра, это указывало на желание их предупредить и помешать нашей переправе у Соловьева.

Отступление 1-й армии вслед за Багратионом делалось невозможным – дорога эта обстреливалась артиллерийским огнем французов.

Выход был один – идти более кружным путем.

Для скрытности движения Барклай решил отступить ночью. Армия выступила двумя колоннами. В арьергарде ближайшей к Днепру колоны шли донцы, отряженные из корпуса Платова. Сам же атаман занял постами дорогу от Смоленска и далее на север для охранения левого фланга. Полки эти потом должны были собраться у Соловьевой переправы и составить арьергард армии.

При отступлении 1-й армии арьергарду, в составе которого было 3 Донских казачьих полка, пришлось выдержать жестокий бой у дер. Гедеоновой с наседавшим врагом.

Князь Багратион согласно условия с Барклаем оставил арьергард для обеспечения отступления 1-й армии и удержания важной переправы у Лубина. Но начальник этого арьергарда, оставив только 4 Донских казачьих полка под начальством генерал-майора Карпова, сам отступил.

Перекресток у Лубина был очень важен, здесь 1-я армия выходила на Московскую дорогу, а с потерей его могла быть отрезана от 2-й армии и должна бы была искать еще более кружного пути. К счастью, начальник авангарда генерал Тучков 3, оценив значение Лубина, по своему почину свернул туда с своим 3-тысячным отрядом и занял позицию у р. Колодни.

В это время донесли о наступлении по Московской дороге всей конницы Мюрата, а разъезды генерал-майора Карпова открыли, кроме того, подготовку к переправе через Днепр у д. Прудищева целого неприятельского корпуса; здесь уже наводили мост.

Тучков 3 успел получить подкрепление до двух тысяч.

Отряд мужественно удерживался на занятой позиции до трех часов дня, когда громадные силы французов заставили Тучкова 3 отступить на новую позицию за р. Страгань, последнюю перед Лубинским перекрестком, и поэтому здесь необходимо было удержаться во что бы то ни стало. Благодаря подкреплениям у Лубина у нас собралось до 8 тысяч. Донские казачьи полки генерал-майора Карпова расположились на левом фланге. На этот же фланг был послан граф Орлов-Денисов с 1-м кавалерийским корпусом и лейб-казачьим полком, сюда ожидался удар переправившегося через Днепр неприятельского корпуса.

На большой дороге и по сторонам ее между тем кипел уже горячий бой.

Пока неприятельская пехота вела тщетные атаки с фронта, конница устремилась на наш левый фланг, которому грозила таким образом двойная опасность.

Но здесь был уже доблестный граф Орлов-Денисов.

Сознавая слабость своего отряда сравнительно с неприятельскими силами и отлично поняв, что вся цель боя заключается в выигрыше времени, опытный донец приказал большей части 1-го корпуса спешиться и стать в одну шеренгу, чтобы не обнаружить противнику свою малочисленность, а сам с лейб-казачьим полком помчался к стоявшим левее 5 донским казачьим полкам. Граф Орлов-Денисов не медля ни минуты послал от каждого полка по нескольку казаков осмотреть местность в тылу на случай отступления.

Посланные привезли известие, что в тылу болота и пройти по ним невозможно. Это-то и нужно было Орлову-Денисову. «Значит, для нас один исход – победить или с честью умереть», – объявил он и тотчас же поставил остальную кавалерию в 4 линии, а донцов расположил на левом фланге, откуда ожидался корпус Жюно.

Лишь только были приведены в исполнение распоряжения Орлова-Денисова, как на опушке леса показались 2 французских полка, открывшие ружейный огонь.

Граф Орлов-Денисов, желая заманить французов, приказал отступать и вдруг стремительной и доблестной атакой донцов опрокинул неприятеля обратно в лес. Новые атаки французов были также успешно отбиты. Французы не сумели ввести в бой всех своих сил. Только с наступлением темноты затих кровавый бой. В упорном бою у французов выбыло из строя около 9 тысяч; русские потеряли тысяч до пяти и, кроме того, взятого в плен генерала Тучкова 3. Цель боя была вполне достигнута, наши войска беспрепятственно вышли на Московскую дорогу. Французы не успели отрезать ни единой роты.

Наполеон уже в это время видел, что ему не удается разбить наши армии, видел ошибку в расчетах на завоевания и пытался через генерала Тучкова завязать переговоры о мире.

Боем у Лубина на время закончились кровавые бои нашей армии, начавшиеся под Красным, а для донцов у Мира.

Русская армия в течение нескольких дней доблестно билась с многочисленными врагами и все-таки принуждена была отступить, потому что таков был план Главнокомандующего. Переход в наступление, не разделяемый Барклаем де Толли, был произведен без твердой решимости и желанья победы, произошли задержки, а это дало возможность Наполеону самому перейти в наступление и подойти с превосходными силами к Смоленску с юга. У Смоленска у Барклая было все время колебание – давать бои, или отступать, и поэтому получилась опасная задержка в отступлении.

Бог хранил русскую армию – Наполеон мог, переправясь через Днепр восточнее Смоленска, оставить небольшие против него силы, а с главными оказаться на нашем пути отступления.

Вступать в решительное сражение для нашей армии было преждевременным. План у Барклая был хорош, но ему недоставало железной воли привести его в исполнение.

В войсках и народе, не понимавших вполне событий, давно было недовольство отступлением войск, и вину в этом приписывали Барклаю. Ему приходилось действовать при трудных обстоятельствах. Во главе армии нужно было новое лицо.

После Лубинского боя наши армии благополучно совершили переправу через Днепр, за Днепром для прикрытия армии оставался только арьергард под начальством атамана Платова из 8 Донских казачьих полков, 4 кавалерийских и 1 егерского полка.

На другой день утром авангард Наполеона подошел к Соловьевой переправе, но мосты через реку уже были разрушены, и донцы последними переправлялись вброд.

Французы бросились преследовать казаков, но Платов артиллерийским огнем с другого берега реки удержал неприятеля.

На рассвете следующего дня французы стали наводить мосты под прикрытием артиллерии и стрелков. Платов приказал егерям и артиллерии отойти к деревне Михалевке, а сам лавой выманил французов и ловко навел на занятую пехотой и артиллерией позицию. Завязался горячий бой, длившийся до полуночи. Горсть русских войск отстаивала каждую пядь земли. Донцам по свойствам местности нельзя было показать свою доблесть. Шаг за шагом отступал арьергард, сдерживая натиск громадных сил врага.