Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

2. Германия снова возвращает себе колонии.

3. Немецким гражданам возместить ущерб, который во время или вследствие войны на территории Британской империи был им причинен в жизни, здоровье или имуществе из-за мероприятий правительства или суматохи, грабежей и т. п. На что с немецкой стороны для британских граждан, которые понесли ущерб из-за Германии, должно быть сделано то же самое.

4. Срочно заключить перемирие и мир с Италией».

При этом Гесс объявил беседовавшим с ним английским чиновникам, что его предложение останется в силе только в том случае, если его можно будет обсудить с новым, а не с нынешним британским правительством. По его словам, Черчилль, запланировавший войну, и поддержавшие его коллеги — не те люди, с кем фюрер согласится сесть за стол переговоров.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль дал однозначно понять, что «правительство Его Величества не готово вступать ни в какие мирные переговоры ни с Гессом, ни с иным представителем Гитлера». До конца Второй мировой войны Гесс оставался в Великобритании в качестве военнопленного.

На смене француз Морель показывает мне вчерашнюю газету Berliner Zeitung («Берлинская газета»). На фотографии правящий бургомистр Западного Берлина Эберхард Дипкен вручает бывшему пастору МТШ Шарлю Габелю Крест за заслуги 1-го класса. Это государственная награда Федеративной Республики Германии. Заголовок статьи гласит, что пастор очень много сделал для Берлина.

Чарльз Габель и Эберхард Дипкен.

Однако в сопроводительной статье к фотографии приводятся слова самого бургомистра, сказанные при вручении награды, и понятно, что основная заслуга пастора состоит в том, что он являлся духовным наставником заключенного в Шпандау, а также одновременно вел обширную деятельность по его освобождению.

Сегодня в центре внимания всего персонала МТШ снова газета «Берлинер цайтунг». Значительная часть номера посвящена «заключенному № 7». Впечатляет большое количество фотографий заключенного, сделанных в тюрьме. И судя по обстановке, сделаны они совсем недавно.

На первой же полосе газеты цветная фотография заключенного в своей камере. Он стоит у кровати и смотрит прямо в фотоаппарат. Значит, он знал, что его снимают. Но кто это мог сделать? Под фотографией подпись, говорящая о том, что по требованию Советов к заключенному уже шесть недель не допускают пастора, в связи с чем его состояние внушает опасение. Мог ли пастор сфотографировать «номера семь»? Теоретически мог. Но в газете много других фотографий: заключенный в камере сидит на кровати, заключенный в телевизионной комнате, комната старшего дежурного надзирателя и доски объявлений в ней, комната свиданий. Значит, фотографировал кто-то из надзирателей, один из тех, с кем каждый день здороваешься, общаешься, рядом работаешь. Интересно, будет ли кто-нибудь как-то расследовать данное событие?

«Заключенный № 7» в своей камере.

«Заключенный № 7» в телевизионной комнате.

А сегодня в МТШ настоящее чрезвычайное происшествие. Во время инспекции коменданта американского сектора Западного Берлина генерал-майора Джона X. Митчела обнаружилось, что из кладовой пропали некоторые личные вещи «заключенного № 7». Исчезли: китель капитана люфтваффе, летный шлем, летные ботинки, некоторые мелкие вещи.

Кладовая с вещами находится внутри камерного блока. Во время предыдущей советской инспекции месяц назад все вещи были на месте. Значит, пропали они совсем недавно. Без участия надзирателя подойти к кладовой невозможно. Однако ключ от кладовой находится в секретариате. Где именно хранится ключ, знают лишь директора, помощники директоров и сами секретари. Поэтому возможные варианты развития событий:

— в похищении вещей замешан кто-то из директоров вместе со своим надзирателем;

— секретарь дал ключ от кладовой одному из надзирателей, с кем состоял в сговоре;

— в похищении вещей участвовал помощник директора, который одновременно является также надзирателем и заступает на дежурство в блок.

Скорее всего, вещи изъял из кладовой, а потом вынес за пределы МТШ один из надзирателей. Вероятность, что два надзирателя из разных стран, одновременно находящиеся в блоке, сговорились, конечно, существует. Но вряд ли стоило идти на такой риск. У надзирателя в блоке есть на похищение вещей из кладовой и их сокрытие минут 15–25, пока старший дежурный надзиратель ходит на ужин. У старшего дежурного надзирателя возможностей больше: в дневную смену 1–1,5 часа во время прогулки заключенного или в вечернюю смену минут 30–40 во время ужина и пересменки двух других надзирателей смены. Вполне достаточно. Встает вопрос — как вынести? Пронос больших сумок на территорию МТШ запрещен. Как правило, это неукоснительно соблюдается. К тому же надзиратель на воротах имеет право обыскать личные вещи любого человека, входящего и выходящего из МТШ. Конечно, обыскивать своего коллегу-надзирателя вряд ли кто будет, но большая сумка все равно привлечет внимание, и вопрос могут задать. Хотя кое-кто из британских надзирателей приносит на смену портативный телевизор совсем не в маленькой сумке. Надзиратели знают об этом и считают нормальным. А может, принос телевизора на дежурство только ширма для большой сумки? Интересно, будет ли в этот раз расследование? Найдут ли виновного? [9] Подробно о проведении расследования кражи личных вещей «заключенного № 7» рассказано в главе 9 «Смена времен».

Завершив первую часть дневного дежурства на воротах, я пообедал и теперь продолжаю смену в блоке. «Заключенный № 7» тоже пообедал и отдыхает, лежа на кровати. Сегодня запланировано первое посещение заключенного новым пастором. С конца июня, когда пастор Габель был уличен в активной деятельности по осуществлению контактов заключенного с внешним миром и отстранен от посещения Шпандау, «номер семь» оставался без пастырского общения. За три месяца французская сторона подобрала нового духовника для миссии в МТШ. Сегодня первый визит.

Без пятнадцати минут два в камере заключенного начал сигналить будильник. Это является обычной практикой: «номер семь» контролирует свой сон, а сейчас явно готовится к новой для себя встрече. Он долго потягивается, разминается в кровати, потом встает и медленно идет в туалет.