Алексей Маслов - Книга 5. Стили и секты

Сам ценностной характер культуры Китая предполагал два пути развития таких школ — они либо умирали уже во втором поколении, или, наоборот, разрастались до целых «учений», консервировались и обрастали сложной историей и даже своей терминологией.

Школ насчитывались тысячи — деревенских, уездных, армейских. В них состояло от двух-трех человек до нескольких сотен. Они были светскими и закрытыми, локальными, малоприметными и общеизвестными, слава о которых доходила до императорского двора. Даже о малой толике их рассказать невозможно, одно лишь перечисление таких школ заняло бы несколько десятков страниц. Причем речь идет лишь о тех, которые сохранились в истории и не угасли через десять-двадцать лет! Поэтому наш дальнейший рассказ — лишь о наиболее крупных школах, переросших в полноценные стили и отразивших общие тенденции развития ушу в ту эпоху.

Все это — судьбы живых, реальных людей, необычность жизни которых оттеняется обыденностью обстановки того времени — сотни бедных деревень в уездах, забота о хлебе насущном, запреты на тайные общества, где проходили тренировки, массы шарлатанов и площадных фокусников. Необычность их поражала даже современников, порой они не укладывались даже в рамки китайской действительности, грешившей чудесами и не отвергавшей никакой чудесности. Не случайно одного прозвали «Священными безумцами», другого именовали «Чудесным кулаком», третьего — «Волшебной ладонью», четвертого — «Магической ногой».

Большинство стилей того времени носили чисто локальный характер. Крайне редко они распространились в двух-трех провинциях, обычно же не выходили за рамки нескольких уездов. Сегодня таких «уездных» стилей насчитывается несколько сот. В конце ХУШ-Х1Х в. мы наблюдаем колоссальный «взрыв» таких уездных школ, порой кажется, что за какие-то несколько десятилетий в середине Х1Х в. возникло несколько сот новых стилей. Правда, такое впечатление ошибочно — стили существовали и раньше, но, во-первых, как мы уже отмечали, большинство из них не имело самоназвания и соответственно идентифицировать их было невозможно, а, во-вторых, большинство из них считались «тайными». Связаны такие школы были с религиозными сектами и тайными обществами, нередко новые стили даже принимали на себя название тех сект, в которых они зародились, например «Врата трех учений», «Кулак Белого лотоса». Но десакрализация культуры, потеря эзотерической направленности в воспитании последователей (хотя ореол тайности остался и сохраняется во многих деревнях до сих пор) привел к тому, что эти школы вышли на поверхность. Естественно, что это привело к их быстрому численному росту и распространению в соседние области, так как пока они находились в закрытом состоянии, в их недрах возникли столь изощренные и эффективные методики воспитания и тренировки, что даже армейские инструктора признали их преимущество над официальными системами подготовки.

Наиболее ценными оказались в этот момент не те стили, которые получили официальную поддержку, например, тайцзицюань, но школы, созданные безвестными деревенскими мастерами — мистиками, гадателями, бродячими даосами, буддийскими проповедниками-сектантами. Итак, наступил истинный расцвет китайского ушу — точнее не столько расцвет, сколько проявление тех глубинных, затаенных способов тренировки и воспитания, которые уже несколько веков отрабатывались в закрытых школах. На бумаге китайской культуры проступил полный абрис всей системы ушу.

Рождение мицзунцюань — «Стиль потерянного следа»

Многие Шаолиньские стили претерпели большие изменения по сравнению со своим первостилем, причем особо бурно этот процесс шел именно в ХУШ-Х1Х вв. Одним из таких направлений, генетически и легендарно вышедших из шаолиньцюань, а практически полностью утративших с ним всякую связь, стал стиль мицзунцюань, название которого можно перевести по разному — «Стиль потерянного следа», «Тайного следа», «Запутанного истока». Он сочетал очень сложную геометрию движений с многоступенчатой системой мягкого и жесткого цигун.

Мицзунцюань до сих пор является одним из самых закрытых направлений ушу, сохраняемый в узких школах. Лишь однажды он «вышел на поверхность», когда в 1909 г. патриарх мицзунцюань Хо Юаньцзя создал в Шанхае Ассоциацию Чистых боевых искусств Цзинъу, в рамках которой он практикуется до сих пор. Все традиции ушу присутствует в мицзунцюань в предельно концентрированном виде. Прежде всего этот стиль не имеет письменной передачи, нет записанной кодифицированной техники, все передается изустно вплоть до речитативов.

Легенд о возникновении стиля немало и все они так или иначе связывают мицзунцюань с Шаолиньским монастырем. По одной из версий в начале ХП в. в провинции Хэбэй жил известный мастер боевых искусств Лу Цзюньи, который работал охранником при богатых домах. Хотя он считался самым сильным человеком в округе, Лу Цзюньи однажды решает вновь отправиться в обучение и приходит в Шаолиньский монастырь, где проводит в упорных тренировках три года. Стиль, которым он занимался сам Лу называл шэнцюань — «Священный кулак», подчеркивая тем самым особый характер монастырской кулачной традиции. Когда Лу вновь вернулся в родные места, немало отменных бойцов прослышав о нем, приходили померяться с ним силами, но все без исключения были побеждены. Стали распространятся слухи, что сильнее Лу Цзюньи во всем Хэбэе никого нет. Десятки людей просили взять их в ученики, но получали бесповоротный и решительный отказ. С большинством из них Лу Цзюньи вообще не разговаривал, но сразу выставлял за дверь.

Однажды во время сбора осеннего урожая Лу Цзюньи нанял десяток крепких парней для помощи, но они работали столь вяло, что он всех их выгнал кроме одного. Последний парень чем-то понравился уже пожилому Лу и его семье. Он был услужлив, расторопен, неизменно вежлив. Никто не знал, что этим пареньком был известный мастер боевых искусств Янь Цин. Прослышав о бойцовских подвигах Лу Цзюньи и зная, что он не берет учеников, Янь Цин тайно покинул родные места и пошел в слуги к известному бойцу. В течение трех лет, будучи неприметным слугой, он наблюдал за тренировками Лу и, сам будучи прекрасным знатоком ушу, перенимал без всяких объяснений и разрешения «Священный кулак».

Фигура Янь Цина во многом загадочна и, вероятно, собирательна. Янь Цин, чье имя переводится как «Молодая ласточка», был одним из самых известных героев народной традиции. Его стиль, названный «Кулак Янь Цина» (яньцинцюань), изучали разбойники, чьи подвиги описаны в романе «Речные заводи». Бойцовские качества самого же Янь Цина были столь отменны, что его прозвали «Сотрясающим реки и озера».