Ефим Черняк - Секретная служба Великобритании. Из истории тайной войны

Главным экспертом по шотландским делам считался тогда в Лондоне Ролф Сэдлер… Не раз причудливые дороги тайной войны приводили сэра Ролфа в Шотландию. Он готовил английское вторжение в Шотландию в 1547 году, во время которого был предан огню Эдинбург. Сэдлер неоднократно вмешивался в борьбу шотландских протестантов и католиков, то находясь вместе с армией в Шотландии, то действуя с английской территории. Он через свою агентуру подкупал нужных людей, обещал надежное укрытие в Англии для наемных убийц.

В 50-х годах главным противником Сэдлера стала регентша Мария Гиз. Опираясь на католическую партию и на французскую помощь, она намеревалась уничтожить все следы Реформации в Шотландии. Протестантские лорды опасались, что, после того как Мария Стюарт стала французской королевой, она сумеет помочь своей матери подавить сопротивление ее врагов. В Лондоне не могли не учитывать возникшую реальную опасность превращения Шотландии в вассала или провинцию Франции. Именно поэтому в августе 1559 года сэр Ролф Сэдлер снова отправился на Север.

В Лондоне решили использовать против Марии Гиз и ее дочери «молодого Эррана» — сына бывшего регента графа Эррана, имевшего права на шотландский престол. Трокмортон, Киллигрю и Рэндолф, как уже говорилось, организовали его бегство из Франции.

Прибыв в Лондон, Эрран тайно поселился в доме Сесила. Туда, тоже стараясь быть незамеченной, однажды прибыла сама Елизавета. Впрочем, сохранить этот визит в секрете не удалось. Шпионы испанского посла де Куадра немедленно известили его об этой встрече. Посол даже писал Филиппу II, что, быть может, королева согласится выйти замуж за потенциального претендента на шотландский престол. Существовали ли такие планы — неизвестно, но единственным успехом Эррана были лишь 200 крон, которые ему одолжил Сесил. Тем временем подоспело письмо Сэдлера, просившего спешно отправить молодого Эррана на родину. Эрран столь же секретно, как прибыл, покинул Лондон, хотя об этом снова стало немедленно известно всевидящему испанскому послу. Однако де Куадра, разумеется, не поделился приобретенными сведениями со своим французским коллегой, и тот узнал обо всем с большим опозданием. Надеясь, что шотландец еще может вернуться в Лондон, французский посол де Ноай поспешил испросить аудиенцию у Елизаветы и заявил, что Эррана разыскивают французские власти и что по условиям договора между Францией и Англией о выдаче таких лиц он должен быть арестован и отправлен в Париж. Елизавета, не скрывая иронии, заметила взволнованному дипломату, что она ничего не слышала об Эрране и тем более никогда его не видела, но, если его задержат, она немедля поступит с ним в соответствии с желаниями французского короля. При этом, как добавлял с горечью де Ноай, сообщая в Париж о беседе с Елизаветой, лицо королевы выражало «больше притворства, чем правдивости и доброй воли».

1 сентября 1559 г. Эрран с приставленным к нему Томасом Рэндолфом прибыли в Бервик к сэру Ролфу, который принимал все меры по усилению войска протестантских лордов, избегая в то же время открытого конфликта с Марией Гиз и с Францией. В полночь 6 сентября в заднюю дверь дома, где остановился Сэдлер, впустили усталого путника. Это был Генри Белнейвс — представитель протестантских лордов. Вскоре туда же прибыли Эрран и Рэндолф. Сэдлер вручил Белнейвсу два кожаных мешка с 3 тыс. фунтов. На всякий случай золотые монеты были французской чеканки. Белнейвс немедля отправился в обратный путь.

ЬС этому времени сэр Ролф уже создал сеть доверенных людей, которые сумели тайно провести молодого Эррана к его отцу, ставшему герцогом Шатлеро. Лорды, получившие возможность заплатить жалованье своим войскам, с новой силой возобновили войну, осадив Лейт, главную крепость регентши. Но они не имели артиллерии, и поэтому крепость, в которой находился сильный французский гарнизон, успешно выдерживала осаду. От 3 тыс. фунтов вскоре остались лишь воспоминания. И лорды решили направить нового посланца, который должен был выяснить, не появился ли у сэра Ролфа Сэдлера опять избыток звонкой французской монеты. Этот посол, сэр Джон Кокберн из Ормистона, тайно отправился в Бервик. Однако его отъезд не остался незамеченным. Регентше или ее французским советникам удалось создать эффективную секретную службу, следившую за всеми действиями протестантских лордов. Человек, которому было поручено выследить Кокберна, был Джеймс граф Босвел, будущий муж Марии Стюарт. Босвел сообщил регентше о тайной миссии Кокберна и предложил перехватить его на обратном пути вместе с английским золотом. Агент Босвела, некий Хьюм, живший в нескольких милях от дома Сэдлера, внимательно наблюдал за всеми лицами, приезжающими к сэру Ролфу. Кокберн, сообщив Сэдлеру о положении дел, получил от него новую дотацию в 1 тыс. фунтов и пустился в обратный путь. Хьюм немедля известил об этом Босвела. На Кокберна неожиданно напали по дороге, оглушили и захватили в плен. А с ним и привязанный к седлу драгоценный кожаный мешок.

Протестантские лорды не смогли добиться своей цели. Для помощи им было предпринято вторжение в Шотландию. Однако английская армия не сумела овладеть Лейтом. 16 июня 1560 г. благодаря усилиям Сэдлера и прибывшего в Шотландию Уильяма Сесила был подписан Эдинбургский договор. Согласно этому договору, Мария Стюарт, еще находившаяся во Франции, должна была отказаться от притязаний на английский престол; англичане и французы обязывались вывести свои войска из Шотландии. Тогда же, в июне 1560 года, умерла Мария Гиз. Борьба в целом закончилась в пользу протестантских лордов и Англии.

Уже при жизни Марии Стюарт имя ее служило оружием в сложной политической игре, где переплетались конфликт протестантизма и католической контрреформации, столкновение Англии и Испании. Правительство Елизаветы не раз пыталось временно смягчить остроту этой борьбы. Английская королева не хотела подрывать престиж монархической власти обличением помазанницы божией, а также учитывала, что безмерные нападки на Марию Стюарт, и в частности отрицание ее прав на британский трон — даже только в качестве преемницы Елизаветы, — подрывали и права сына Марии Якова, которого протестантская Англия считала наиболее подходящим наследником престола. Поэтому во второй половине XVI века в Западной Европе выходили и многочисленные сочинения, восхваляющие «католическую мученицу», и суровые пуританские обличения «распутной убийцы», и книги со сдержанными, уклончивыми оценками и умолчаниями, которых долгое время требовала елизаветинская цензура. Полемика не утихла и после того, как все действующие лица знаменитой трагедии сошли с исторической сцены. В 1773 году один шотландский историк высказал мысль, что споры вокруг Марии Стюарт стали слишком яростными и породили слишком большое число объемистых томов. А через столетие, в 1881 году, известный немецкий историк В. Онкен писал: «Доныне обвинители и защитники Марии Стюарт сильно различаются по религиозной принадлежности. Первые являются протестантами, вторые — католиками».