Александр Щербак - Ахалъ-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева въ 1880-1881гг. съ приложеніем карты и плана

Спустя нѣсколько дней послѣ отъѣзда инспектора, Красный Крестъ получилъ отъ него распоряженіе депешей;

"Немедленно поставить два лазарета, по 50 мѣстъ каждый, на Михайловской линіи".

Но едва только упакованныя вещи свезены были на Чигишлярскую пристань, какъ вторая депеша инспектора отмѣняла первую приказаніемъ:

"Оставить Михайловскую линію и поставить два лазарета, по 25 мѣстъ, на Атрекской".

Наконецъ, третья депеша энергическаго инспектора требовала уже:

"Поставить лазареты по Атрекской линіи, не въ 25 мѣстъ каждый, а въ 50 мѣстъ".

Всѣ эти противорѣчивыя распоряженія, къ сожалѣнію, указывали на малую опытность и слабую подготовку къ дѣлу.

Къ счастію, однако, хаосъ этотъ продолжался не долго. Военно-медицинскій инспекторъ скоро былъ отозванъ обратно на Кавказъ, а дѣло организаціи медицинской помощи передано въ руки главноуполномоченнаго Общества Краснаго Креста.

Къ половинѣ ноября, въ передовой, пунктъ были уже свезены боевые снаряды и довольствіе. Къ этому же времени туда стянулись почти всѣ войска.

Подготовительныя работы окончилась.

Густой туманъ, окутавъ сѣрой пеленой обнаженный хребетъ Копепетдага, сливался съ облаками, повисшими надъ лагеремъ, близъ разрушенной Бамійской крѣпости.

Множество юломеекъ съ палатками группировались у обширныхъ бунтовъ со всякаго рода довольствіемъ, расположенныхъ по сосѣдству съ дивизіонными наметами военновременнаго госпиталя. Меньшая часть изъ нихъ разбрасывалась неправильными кучами въ стороны отъ центра лагеря. Изъ-за валовъ землянаго укрѣпленія, окружавшаго нѣсколькими люнетами передовой бивуакъ, торчали стальныя орудія и при нихъ часовые, одѣтые въ короткіе полушубки. Воздухъ пронизывала холодная сырость. Моросившій дождь, перемѣшанный со снѣгомъ, превратилъ глинистый почвенный грунтъ въ тинистую грязь. Былъ 5-й часъ утра. Въ лагерѣ царила тишина, слабо прерываемая журчаньемъ быстраго ручья, вытекавшаго изъ горъ Бендесеновскаго перевала и проведеннаго множествомъ канавокъ во всѣ части бивуачной стоянки.

Но вотъ протрубилъ рожокъ, за нимъ другой, третій, нѣсколько… во всѣхъ частяхъ войска, успѣвшаго стянуться въ передовой пунктъ. Прогудѣлъ заревой выстрѣлъ… Раздались торжественные звуки гимновъ: "Коль славенъ Богъ" и "Боже, Царя храни"… лагерь пробудился.

Шумный говоръ, торопливая суетня выбѣгавшихъ солдатъ изъ кибитокъ и палатокъ, глухой стукъ колесъ орудій, выкатываемыхъ изъ укрѣпленія, отчаянные крики верблюдовъ, нагружаемыхъ разнообразнымъ провіантомъ, юломейками, ротными котлами, боевыми снарядами и.,т. п., все это скоро смѣнило утреннюю тишину, придавъ лагерю необычайно оживленный видъ, не походившій на многіе прошлые дни монотонной стоянки. Это былъ день, такъ долго, такъ томительно ожидаемый всѣми… День 26-го ноября — "общаго наступленія впередъ".

Какую массу труда нужно было вложить, чтобы создать этотъ день! Сколько энергіи требовалось затратить, чтобы организовать тылъ экспедиціи, безъ чего не было бы мыслимо наступательное движеніе! Между тѣмъ, организаціи этой приходилось совершаться при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ, благодаря внутреннему врагу— этой вѣчно гноящейся язвѣ всѣхъ войнъ и военныхъ кампаній— интендантству.

Несмотря на неутомимую энергію, здоровье генерала Скобелева едва не подломилось за послѣднее время организаціи тыла, вслѣдствіе постояннаго напряженнаго состоянія — какъ часоваго на аванпостѣ въ близи непріятеля. Недѣли на двѣ, однако, генералъ слегъ въ постель, но лотомъ, къ счастью, сталъ быстро оправляться.

Большую помощь Скобелевъ встрѣтилъ, конечно, въ лицѣ своихъ главныхъ помощниковъ — генерала Петрусевича, человѣка съ желѣзной энергіей, котораго могла сломить развѣ только пуля, и оберъ-контролера Череванскаго, — глубоко честнаго, опытнаго дѣятеля, который, несмотря на свой преклонный возрастъ, работалъ, не зная отдыха. А работать приходилось очень и очень много.

Кромѣ исправленія пробѣловъ и прорѣхъ интендантской фабрикаціи на самомъ мѣстѣ экспедиціоннаго отряда, немало труда и всякихъ невзгодъ приходилось испытывать пріемной коммисіи на западномъ берегу — въ Астрахани.

Борьба съ вампирной организаціей доходила тамъ чуть не до крупныхъ скандаловъ. Какъ бы то ни было, но всѣ затрудненія были устранены — и генералъ Скобелевъ могъ, наконецъ, назначить день "наступленія".

Горячее оживленіе, вызванное предстоявшимъ походомъ, рѣзко измѣнило въ живѣйшую радость то гнетущее настроеніе духа, которое являлось неизбѣжнымъ слѣдствіемъ вліянія безжизненной природы окружавшихъ мертвыхъ, необозримыхъ степей. Тоскливыя и усталыя лица солдатъ, изнуренныхъ постояннымъ конвоированіемъ транспортовъ, быстро повеселѣли. Все заволновалось, забурлило — стали собираться въ походъ.

Въ 10 часовъ утра барабанъ забилъ "на молитву".

Посреди площади, за военно-временнымъ госпиталемъ, возвышался небольшой столъ, съ разложеннымъ на немъ антиминсомъ и другими церковными принадлежностями. Кругомъ, въ большой четырехъугольникъ, построились войска.

Раздалась команда: "Шапки долой"! и напутственный молебенъ начался. Службу отправлялъ іеромонахъ, отецъ Афанасій.

Низенькаго роста, но крѣпкій и сутуловатый, съ добродушными, хотя нѣсколько хитроватыми, голубыми глазами на красномъ, лоснящемся лицѣ, при почтенной лысынѣ, несмотря на свои 40 лѣтъ, отецъ Афанасій принадлежалъ къ той, весьма небольшой породѣ, монаховъ, которая не отказывается отъ физическаго труда и готова исполнять всякую работу, могущую принести пользу ближнимъ. Хотя порою отецъ и прикладывался къ чаркѣ, послѣ чего онъ дѣлался нѣсколько меланхоличенъ и очень разсѣянъ, но это бывало не часто; а когда и бывало, то продолжалось не долго, и въ этомъ случаѣ, обыкновенно, послѣ божественной пѣсни, которую онъ напѣвалъ въ носъ, наступалъ быстрый сонъ. Проснувшись, отецъ іеромонахъ какъ-то конфузливо смотрѣлъ въ глаза, старательно избѣгалъ всякихъ разговоровъ и уже работалъ за троихъ. Попалъ онъ въ Закаспійскій край добровольно, заявивъ желаніе быть санитаромъ въ отрядѣ Краснаго Креста, когда послѣдній находился еще въ Петербургѣ. Отсутствіе священника въ передовомъ отрядѣ дало возможность отцу Афанасію предложить свои услуги — испол-нять всѣ необходимыя требы. Это было тѣмъ болѣе удобно, что ему, какъ санитару, необходимо было находиться при перевязочномъ пунктѣ. Его зачислили въ Самурскій баталіонъ. Такимъ образомъ, отецъ Афанасій соединялъ въ себѣ двѣ обязанности, чѣмъ онъ былъ крайне доволенъ.

Молебенъ кончился, началось окропленіе Св. водой.

На столикъ посыпалось множество гривенниковъ — добровольныхъ приношеній солдатъ, считавшихъ священнымъ долгомъ внести свою лепту за благополучный путь.