А. Роджер Экерч - На исходе дня. История ночи

Разумеется, в самой идее существования ведьм и других ночных демонов не было ничего нового. Бесчисленные упоминания о «внешней тьме» и «тени смерти» в раннехристианских текстах лишь укрепляли древние представления о ночи. В IV веке отец церкви, святой Василий Великий, писал, что некоторые рассматривали «мрак как злую силу или, скорее, как само зло». Неудивительно, что большая часть событий в «Беовульфе» (VIII в.), одном из самых кровожадных произведений староанглийской литературы, происходит ночью. А главный злодей эпоса, Грендель — «этот громаднейший из ночных кошмаров, что выпадал на долю его народа», — яростное чудовище, которое ждет, пока темнота не поглотит окрестности, чтобы отправиться на поиск новых жертв 37. И все же Западная Европа не была подвержена всепоглощающей тревоге даже перед лицом самых жутких сверхъестественных созданий вплоть до позднего Средневековья, когда ночное время стало, по выражению французского историка Робера Мюшамбле, до крайности демонизированным (la nuit diabolisee). Современный автор исследования о древних призраках решительно утверждает: «Мы должны быть осторожны и не слишком драматизировать страх темноты в Средние века. В ту эпоху вполне можно было насладиться покоем прекрасной ночи, не испытывая ужаса». Средневековые ведьмы и привидения были довольно безобидными. Согласно официальным отчетам, в Англии до 1500 года точно было известно лишь о нескольких совершенных ведьмами преступлениях, а именно «двух или трех смертях, сломанной ноге, парализованной руке, нескольких разрушительных ураганах и нескольких заколдованных гениталиях». «Макбет», впервые поставленный на сцене, вероятно, в 1605 или 1606 году, был одной из самых ранних английских пьес, где изображались зловещие колдовские деяния 38.

Однако к тому времени Сатана уже превратился в грозную персону. Дьявол больше не был лишь досадной помехой, ныне он рассматривался христианскими богословами как могущественный противник Бога в борьбе добра и зла. Сатана привлекал к себе на службу полчища ведьм, каждая из которых заключала торжественное соглашение с князем тьмы. Обретая тем самым могущество, ведьмы устраивали ночные сборища, первоначально именовавшиеся «синагоги», а впоследствии — «шабаш», для совершения обрядов поклонения дьяволу. Помимо того что в дьявольских ритуалах они предавались разврату, ведьмы еще и пожирали маленьких детей — их плоть давала способность летать. В 1610 году женщина из Эйкса, обвиняемая в ведовстве, описывала шабаш так: «Иногда они ели плоть маленьких детей, которые были убиты и зажарены на другой синагоге, а иногда младенцев приносили еще живыми, ведьмы похищали их из домов». Ведьмы были виновны не только в причинении вреда магией своим соседям ( maleficium ), им также предъявлялись обвинения в ереси, в чем особенно усердствовали представители высших социальных слоев; таким образом, они были врагами и человека, и Бога 39.

В Англии, Нидерландах и отдельных районах Скандинавии беспокойство по поводу ночных шабашей никогда не распространялось слишком широко. Тому было множество причин, начиная с последствий Реформации и заканчивая своеобразием английской судебной системы: ведьмам ставились в вину конкретные злодеяния, но не участие в демонических собраниях. При этом в глазах англичан они по-прежнему оставались агентами Сатаны и в этой ипостаси вызывали большой страх. Один историк метко заметил, что «в Англии ведьм вешали, в то время как на континенте их сжигали» — и сжигали по распоряжению светской власти или клерикалов, хотя народ, пребывающий в страхе перед ведьмами, зачастую предпочитал английский способ казни. Обвинения в ереси редко звучали в английских судах, но аресты стали настолько обычным делом, что на протяжении XVI и XVII веков жертвами колдовских чар были признаны несколько тысяч умерших или погибших, а также многие потерявшие зрение, искалеченные или бесплодные люди. Из приходских книг Ламплафа (графство Камберленд) за период с 1658 по 1662 год следует, что из 55 смертей, не вызванных «преклонным возрастом», как минимум семь человек были «заколдованы», еще четверо были «испуганы до смерти эльфами», один был «заведен на водопой блуждающим огоньком» и три «старые женщины», осужденные за ведовство, были «утоплены» 40.

Существует ли разумное объяснение оголтелой «охоте на ведьм» в Европе? Хотя исследования в этой области концентрируются на определении специфических условий и обстоятельств, в которых получила развитие «охота на ведьм», большое внимание уделяется изучению общих тенденций — таких как религиозные конфликты, изменения в законодательной системе и развитие книгопечатания. Общество того времени переживало стремительные, многочисленные и разнообразные перемены, отразившие развал феодальной системы, что, естественно, порождало сильную тревогу. Особенно с конца XV века войны, голод, природные катаклизмы, эпидемии чумы неизменно усиливали чувство подавленности у людей, и без того постоянно противостоящих разным бедствиям. Беспомощные, неспособные планировать свою жизнь, они стремились обнаружить виновников своих несчастий и персонифицировать их — Сатану и его приспешников. Немало таких «злодеев» находили среди одиноких нищих, странствующих по стране. Зажатые в тисках отчаяния, общины проецировали свои тревоги на самых уязвимых членов общества. В 1737 году очевидец писал о повальном голоде в Польше: «Это бедствие так подавило дух людей в Каминеце, что они воображают, будто по ночам по улицам ходят привидения и призраки мертвых, убивая всех, до кого дотронутся или с кем заговорят». Разумеется, злые духи являлись чаще всего именно (курсив мой. — А. Р. Э.) ночью, когда люди чувствовали себя столь уязвимыми 41.

Редкие скептики открыто насмехались над идеей существования демонических существ. Они настаивали, что за большей частью рассказов о сверхъестественном стоят скрипящие двери и плохо подогнанные оконные рамы, а лешие представляют собой не что иное, как далекое свечение болотных газов. Реджинальд Скот в трактате «Разоблачение колдовства» ( The Discoverie of Witchcraft; 1584) и Джон Уэбстер в сочинении «Обнаружение предполагаемого колдовства» (The Displaying of Supposed Witchcraft; 1677) поднимали ведьм и злых духов на смех. Как и немец Иоганн Вайер, автор труда «О значении демонов» ( De Praestigiis Daemonum; 1563), они относили демонические злодеяния к библейским временам. Некоторые критики на самом деле в глубине души были агностиками, готовыми поверить в призраков, но только не в легионы привидений, о которых судачили их сторонники. Мало кто из скептиков осознавали себя истинными отступниками. «Россказни про колдовство неимоверно быстро пустили корни и прочно прижились в сердцах людей», — сокрушался Скот. Но даже самые непоколебимые критики признавали, что и разумные люди часто становились жертвами сверхъестественных видений. Французский священник Ноэль Тайльпье в 1588 году допускал, что восприимчивы к ним не только женщины, дети и «наивные глупые простолюдины», но также путешественники и пастухи — «люди, сталкивающиеся лицом к лицу с первозданной природой» 43.