А. Роджер Экерч - На исходе дня. История ночи

И все-таки на дозорных лежала огромная ответственность. Каждую ночь в течение восьми и более часов только они представляли собой законную власть, аналогичную целому ряду муниципальных учреждений, действующих днем. За исключением констеблей, которым подчинялся дозор, больше никакие властные структуры не занимались охраной покоя горожан и защитой их домов от внезапного пожара. «Дозорные, — заявлял житель Бостона, — самые главные стражи ночного города». Их работа и так была достаточно тяжелой, к тому же прибавлялись усталость, холодная погода, усыпанные отбросами улицы — все это делало дежурства чрезвычайно обременительными 50.

Первоначально во многих населенных пунктах долгом каждого дееспособного горожанина считалось периодическое несение дозорной службы за небольшую плату, а иногда и даром. Однако уже в XVI веке состоятельные горожане платили местным чиновникам, чтобы те нанимали кого-нибудь на их место. Практически везде по обеим сторонам Атлантики эта схема внедрялась довольно успешно. И все же плата дозорным была невысокой. Многим приходилось подрабатывать еще и днем. У некоторых, старых или больных, дополнительным доходом становилось подаяние. «Немощный», «хилый», «изможденный» — вот наиболее распространенные описания ночных стражей. Нориджский суд в 1676 году объяснял частые пожары нехваткой среди дозорных «трезвых и крепких жителей». Однажды лондонские присяжные даже оправдали ночного грабителя, забравшегося в дом, потому что «дело полностью основывалось на показаниях дозорного», который был признан «старым, а его зрение слабым». К тому же несколько человек в отряде патрульных были совсем еще юными. Нью-йоркские власти не разрешали брать в дозор мальчишек, подмастерьев и слуг. Члены городского управления Бостона с прискорбием отмечали в 1662 году, что «город много раз вверялся дозору, состоящему из одних юношей». Хотя констебли иногда принадлежали среднему классу, большая часть дозорных происходила из низших слоев — «отбросов общества», как утверждал современник. В словацких деревнях в патрульные отряды поступали даже вдовы 51.

Трудно преувеличить всю меру общественного презрения к ночным стражникам. Доверия не вызывали ни их полномочия, ни внешний вид. Эти люди сильно отличались от удалых красавцев в шелках и гофрированных воротниках на знаменитой картине Рембрандта, изображающей стрелковую роту капитана Франса Баннинга Кока, позже неверно названной «Ночной дозор». Ввиду отсутствия формы дозорные обычно носили драные шляпы, а также плащи и куртки из толстого сукна, чтобы уберечься от пронизывающего ночного холода. Один автор так описывал лондонского дозорного: «Он был весь укрыт длинным темным одеянием, доходящим до лодыжек, и перепоясан широким ремнем, к которому крепился фонарь». Иногда голову обматывали тряпками вместо шарфов. Английские дозорные ели лук, что служило отдельным поводом для насмешек. По словам Томаса Деккера, «они считали, что это хорошее лекарство от простуды». Поведение дозорных часто подвергалось осмеянию, и сами они нередко оказывались мишенью драматургов и поэтов. В комедии «Много шума из ничего» 1600) Шекспир использовал распространенный тип дозорного для образа констебля Кизила. Под его веселым началом приходские стражники с удовольствием отдыхают на скамейках и не замечают воров. «Самый мирный выход для вас, — поучает сторожей Кизил, — предоставить пойманному вору возможность самому показать, что он за птица, и улизнуть от вас» [25] Перев. М. Кузмина. 52.

Некоторые стражи мудро воздерживались от слепого следования непопулярным законам, особенно если нарушения были незначительные. Так, парижский дозор не стал разгонять запоздавших кутил в кабаре, потому что они были — честными людьми».

Обвинения в коррупции, предъявляемые страже, носили всеобщий характер, причем дозорных обвиняли не только з связях с проститутками, но и во взятках, и в сговоре с ворами. Один лондонский автор писал: «Констебли, совершая обход своей территории, наведываются в дома терпимости и получают плату за невмешательство в их деятельность». Но чаще всего дозорные обвинялись в халатности: они могли вздремнуть, выпить лишнего, пропустить дежурство. В доказательство своего усердия женевские стражники должны были бросать каштаны в ящики, расставленные по пути их следования. В английской «Песне дозорных» середины XVII века как раз высмеивается леность часовых:

Неудивительно, что во время дежурства дозорных оскорбляли и словами, и действием. Бывало, «грязные слова и ругательства» сыпались как из рога изобилия. В Париже в их сторону летели смешные прозвища — Растяпы ( savetiers) и Плоскостопные (tristes-a-pattes). Джозеф Филлпот, которому поздно вечером констебль велел возвращаться домой, огрызнулся: «Пусть портсмутский констебль поцелует меня в задницу!» Оскорбления и нападения на приходских стражников составляли значительную часть преступлений такого рода в Эссексе XVII века. А в порту далматского города Дубровника даже вооруженные патрули оказывались жертвами насилия. В датском Нестведе в 1635 году однажды ночью двое стражников прибежали к дому мэра и подняли его с постели в ночной рубашке. Оказалось, что группа башмачников с криками «Убей их! Убей их!» набросилась на них с ножами. Английский критик ворчал: «Наши дозорные внушают так мало страха, что воры над ними уже и не смеются» 54.

Закон меняется от утра к ночи.

Джордж Герберт (1651) 55

По всей видимости, размышлял французский ученый-правовед Жан Карбонье, нормы права породила ночь. Ночные, а не дневные деяния подвигли древние общины ввести определенные санкции против злонамеренного поведения. Но ирония в том, отмечал тот же Карбонье, что к концу Средневековья именно ночью закон почти не соблюдался. Эдикты и ордонансы были по большому счету пустыми словами. Действительно, до начала промышленной революции вечерняя жизнь оставалась вне сферы правового контроля не только в городах, но и в сельской местности, и, как изящно сформулировал Карбонье, такое положение дел можно было назвать «вакуумом права» (vide de droit). Столь слабы были властные институты и столь безграничны ночные опасности, что власти отказывались выполнять свои обязанности 56.

Суды и трибуналы, как правило, прекращали свою деятельность к вечеру. Слушания приостанавливались не только потому, что судьи устали, а идти из суда домой было опасно, но и потому, что власти были убеждены в нерушимости царства ночи. Уже в период создания «Двенадцати таблиц», древних основ римского права, судьям было предписано выносить решения «до захода солнца». Кроме того, темнота ассоциировалась с тайной и обманом. Знаменитый римский оратор и адвокат Квинтилиан полагал: «Под преступным преднамеренным действием следует понимать действие, совершаемое вероломно, ночью, в одиночестве». Утверждение, что ночь пробуждает в человеке двуличие, долго господствовало в континентальной Европе, являясь одним из основополагающих положений римского права, пережившего второе рождение на закате Средневековья. В некоторых местностях после наступления темноты запрещалось заключать любые договоры. Но даже если разрешение на такие сделки и было получено, их юридическая сила вызывала сомнение. Контракты, соглашения, договоры — все казалось подозрительным, коль скоро их заключили не при свете дня. С XVI века заклады в ломбардах Швейцарии по местным правилам нельзя было оценивать «после того, как солнце скроется за вершиной горы». В ряде мест выбор наследников завещателями ночной порой был попросту запрещен, а сами завещания позволялось читать только при «трех огнях» 57.