Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

100. Вильчевский О. Курды. М. — Л., 1961.

101. Miller Konrad. Jtineraria Romana. Stuttgart, 1916.

102. Птолемей Клавдий. Географическое руководство. В. В. Латышев. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе, т. 1, вып. 1. Спб., 1893.

103. Из описания племен Стефана Византийского. Там же.

104. Кулаковский Ю. Карта Европейской Сарматии по Птолемею. Киев, 1899.

105. Raev Boris A. Roman Imports in the Lower Don Basin. Bar International Series 278, 1986.

106. Кропоткин В. В. Римские импортные изделия в Восточной Европе. САИ, Д1–27. М„1970.

107. Бетрозов Р. Ж. Курганы гуннского времени у селения Кишпек. В кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 3. Нальчик, 1987.

108. Амброз А. К. Хронология древностей Северного Кавказа. М., 1989.

109. Кузнецов В. А. Предисловие к кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 3. Нальчик, 1987.

110. Археология Венгрии. Конец II тыс. до н. э. — I тыс. н. э. М., 1986.

111. Nagu Т. Romische Prunkwaffen aus Pannonien anlasslich der Rezension eines neuen Buches. Acta Archaeologica, t. 27, Budapest, 1974.

112. Анфимов Н. В. Племена Прикубанья в сарматское время. СА, XXVIII, 1958.

113. Анфимов Н. В. Позднесарматское погребение из Прикубанья. В кн.: Археология и история Боспора. Симферополь, 1952.

114. Смирнов К. Ф. Сарматы Нижнего Поволжья и междуречья Дона и Волги в IV в. до н. э. — II в. н. э. СА,1974, 3.

115. Анфимов Н. В. К вопросу о восточной границе меотских племен и центре сиракского союза в Прикубанье. IX Крупновские чтения (тезисы докладов). Элиста, 1979.

116. Веселовский Н. И. Курганы Кубанской области в период римского владычества на Северном Кавказе. Труды XII Археологического съезда, т. 1. М., 1905.

117. OAK за 1905 г. Спб., 1908.

118. Алексеева Е. П. Памятники меотской и сармато-аланской культуры Карачаево-Черкесии. Труды КЧНИИ, вып. V. Ставрополь, 1966.

119. Нечаев а Л. Г. Могильник Алхан-Кала и катакомбные погребения сарматского времени на Северном Кавказе. Рукопись канд. дисс, архив ИА АН СССР, фонд 2, дело 1338.

1120. Ждановский А. М. Новые данные об этнической принадлежности курганов «Золотого кладбища». В кн.: Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979.

121. Тревер К. В. Очерки по истории культуры древней Армении М. — Л., 1953.

122. Шкорпил В. Боспорские надписи, найденные в 1910 году. ИАК, вып. 40. Спб., 1911.

123. Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М. — Л., 1949.

124. Абаев В. И. Сармато-боспорские отношения в отражении нартовских сказаний. СА, XXVIII, 1958.

125. Кулаковский Ю. Керченская христианская катакомба 491 года. MAP № 6. Спб., 1891.

126. Кулаковский Ю. Древности Южной России. Две керченские катакомбы с фресками. MAP № 19. Спб., 1896.

127. Кастанаян Е. Г. Сарматские сосуды из Тиритаки с ручками в виде животных. СА, XV, 1951.

128. Кругликова И. Т. О местной керамике Пантикапея и ее значении для изучения состава населения этого города. МИА СССР № 33, 1954.

129. Харматта Я. К истории Херсонеса Таврического и Боспора. В кн.: Античное общество. М., 1967.

130. Скалон К. М. О культурных связях Восточного Прикаспия в позднесарматское время. Археологический сборник Гос. Эрмитажа, вып. 2. Л., 1961.

131. Калинина Т. М. Сведения ал-Хорезми о Восточной Европе и Средней Азии. В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. М., 1984.

Во II–IV вв. в глубинах Азии, восточнее савромато-сарматских и сако-массагетских земель, сформировалось крупное объединение тюркских племен Южной и Западной Сибири и угорских племен Приуралья во главе с тюркоязычными гуннами. В основном это были кочевые племена. Экстенсивная форма кочевого хозяйства, основанная на истощении и вытаптывании табунами пастбищ, требовала почти непрерывного кочевания — сведение пастбищ и прирост стада заставлял искать новые места для выпаса, перемещаясь на сотни километров по «великому поясу степей». Характерно, что во всех известных истории случаях движение кочевников происходило с востока на запад. Встречного движения не было (1, с. 35).

Какая-то группа гуннов, согласно Птолемею (II в. н. э.), отделилась от основного массива гуннов и достигла р. Днепр — видимо, в поисках новых пастбищ. Но массовое движение гуннов и их союзников на запад началось в 70-х годах IV в. Новые и ранее невиданные пришельцы, дикие и необузданные, произвели сильное впечатление на современников. Неустрашимо сражавшиеся на маленьких и выносливых конях, все сокрушавшие на своем пути, эти кочевники ярко описаны римским историком Аммианом Марцеллином (2, с. 301–303) и знаменитым историком готов Иорданом (3). «Превосходящими всякую меру дикости» называет гуннов Аммиан Марцеллин и далее свидетельствует: «У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь».

Тот же Аммиан Марцеллин довольно подробно повествует об аланах. За рекой Танаисом, составляющей границу между Азией и Европой, «тянутся бесконечные степи Скифии (Азиатской Сарматии Птолемея. — В. К.), населенные аланами, получившими свое название от гор, они мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности, подобно персам… Разделенные таким образом по обеим частям света, аланы (нет надобности перечислять теперь их разные племена), живя на далеком расстоянии одни от других, как номады, перекочевывают на огромные пространства; однако с течением времени они приняли одно имя, и теперь все вообще называются аланами за свои обычаи и дикий образ жизни и одинаковое вооружение. У них нет никаких шалашей, нет заботы о хлебопашестве, питаются они мясом и в изобилии молоком, живут в кибитках с изогнутыми покрышками из древесной коры и перевозят их по беспредельным степям… Почти все аланы высоки ростом и красивы, с умеренно белокурыми волосами; они страшны сдержанно-грозным взглядом очей, очень подвижны вследствие легкости вооружения и во всем похожи на гуннов, только с более мягким и более культурным образом жизни; с целью грабежа или охоты они доезжают до Меотийского болота и Киммерийского Боспора, даже до Армении и Мидии» (2, с. 303–305).

Из сообщения Аммиана Марцеллина вытекает, что гунны и аланы были кочевниками, находившимися в IV в. примерно на одном уровне социально-экономического и культурного развития, которое может быть оценено как заключительный этап военной демократии. Сказанное существенно потому, что объясняет ту легкость, с которой часть алан вступила в союз с гуннами и вместе с ними двинулась дальше на запад. Движущие стимулы и цели были одни.