Алексей Лобин - Артиллерия Ивана Грозного [litres]

Московская деньга, чеканенная Александро. Коллекция автора

Надо заметить, что Александро, как и его коллеги, чеканил деньги для Ивана III (в нумизматической литературе существует мнение, что автором штемпелей монет с именем «ORNISTOTELES» был Аристотель Фиораванти [151] Впрочем, историк В.В. Зайцев отмечает: «…не следует полагать, что надписями на монетах второй половины XV – первой трети XVI в. могут скрываться имена денежных мастеров, работавших над изготовлением штемпелей. Скорее эти надписи, как и единичные буквы… указывают на имена владельцев денежных откупов, а также представителей администрации, ответственных за выпуск монет» (Зайцев В.В. Русские монеты времени Ивана III и Василия III. Киев, 2006. № 9). ). Нумизматам знакома монета конца XV – начала XVI в. с надписью «мастер Александро».

Помимо пушечных изб итальянцами были созданы и зелейные мастерские – пороховые заводы. В 1531 г. Москву потряс сильнейший взрыв, и на месте «зелейного двора» Алевиза Фрязина вырос пороховой «гриб»: «Загореся внезапу зелье пушечное… делали бо его на том дворе градские люди, и згореша делателей тех от зелья того в един час более двоюсот человек» [152] ПСРЛ. Т. XIII. Ч. 1. М., 2000. С. 58. .

Можно констатировать: именно с приездом в Москву итальянцев с конца XV столетия отмечается значительный рост московского военного производства, который никак не ослабевал. Уже к 1550-м гг. иностранцы, побывавшие в Москве, сообщали, что русская артиллерия «в достаточном количестве снабжена бомбардирами, превосходно устроена, обучена и постоянно упражняется» [153] Огородников В. Донесение о Московии второй половины XVI века // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. 1913. Кн. 2. С. 15. .

Некоторые исследователи весьма прямо толкуют известие С. Герберштейна, согласно которому «у государя есть пушечные литейщики, немцы и итальянцы, которые кроме пищалей и пушек льют также железные ядра, какими пользуются и наши государи, но московиты не умеют и не могут пользоваться этими ядрами в бою, так как у них все основано на быстроте» [154] Герберштейн С. Записки о Московии. С. 116. . Неверная трактовка приведенного фрагмента позволила одним считать, что уже в начале XVI в. в России было чугунное производство («льют также железные ядра», скорее всего, казус связан с неправильным переводом – «делают»), а другим – что русские вообще не пользовались артиллерией. Между тем имперский посол говорит о том, что русские не используют артиллерию в битвах, ибо полевое войско, состоящее практически полностью из поместной конницы, представляет собой маневренное, быстро передвигаемое войско, в котором артиллерия могла быть только обузой.

Считается, что с начала правления Василия III появляется применимый к артиллерии термин «наряд» – в 1506 г. во время похода на Казань [155] ПСРЛ. Т. XIII. С. 2, 19. . Но скорее всего, термин появился ранее – так, короткая запись среди документов о «наряде на берегу лета 6998» во время весеннего похода в Дикое поле 1491 г. [156] Опись Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 года. М., 1960. С. 33. . Существует также среди некоторых историков предположение, что в разрядных записях под 7003 (1495) г. упоминается «наряд»: «послал князь великий воевод своих на свитцкие немцы к Выбору с норядом по полкам» [157] Разрядная книга 1475–1606 гг. Т. 1. Ч. 1. С. 42. См.: Пенской В.В. От лука к мушкету: вооруженные силы Российского Государства во 2-й половине XV–XVII в.: проблемы развития. Белгород, 2008. С. 56. . Однако словосочетание «с норядом по полкам», скорее всего, говорит о распределении по войсковым частям, а не артиллерии, ибо старинное слово «наряд» могло означать и порядок, и устройство, и руководство, и распределение, и готовность, и артиллерию, и снаряжение [158] Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 10. М., 1983. С. 227–228. .

От времени правления Василия III не сохранилось ни одного датированного орудия. В описях артиллерии XVII в. также не упоминаются пушки 1505–1533 гг., за исключением одной большой мортиры, которая участвовала в Смоленском взятии 1514 г. В описи смоленской артиллерии 1670-х гг., в которую пушкарский голова Прохор Шубин скрупулезно заносил все признаки орудий, вплоть до размеров и надписей на стволах, отмечена одна «большая» мортира времен Василия III: «Пищаль медная, гранатная большая… русского литья, длина два аршина с полуторным вершком. На ней подпись руским писмом: «Василия, Божиею милостию государя и самодержца(выделено мной. – А.Л .) всеа Русин и великого князя, повелением слита бысть сия пушка в преименитом и славном граде Москве, в лета семь тысячь двадцать перваго, майя в 8 день, господарства его… [159] В тексте пропуск, очевидно, имелось в виду «господарства его в седьмое лето». делал Булгак Ноугородов» [160] Опись Смоленску приему пушкарского головы Прохора Шубина 1671 г. // Дополнения к Актам историческим. Т. V. № 51. С. 304. . Большая пушка весом в 83 пуда была отлита в мае 1513 г. по повелению государя. Иначе и не могло быть – все крупные орудия XV–XVI вв. создавались по специальному государеву указу, а текст надписи, содержащий титул правителя, как правило, исходил от высшей инстанции, которая и была главным заказчиком.

Таким образом, нам известны лишь лапидарные сведения об «артиллерийском наследстве», доставшемся сыну Василия III. При Иване

IV Васильевиче мы уже не встречаем пушечных мастеров-«фрязов» (но в сфере инженерного дела «фрязы» упоминаются, например, при осаде Полоцка 1563 г.), с 1530-х по 1560-е гг. в истории русской артиллерии начинается «немецкий» период.

Начиная с работ известного археолога, директора Артиллерийского музея Н.Е. Бранденбурга, в отечественной военной историографии принято различать четыре «главных типа орудий древней русской артиллерии: а) тип пищалей для стрельбы прицельной; б) тип пушек верховых или можжир (т. е. мортир); для действий навесным огнем; г) тюфяки дробовые и дробовые пушки, специальность назначения которых составляло действие дробом (картечью); и д) органы – тогдашние представители скорострельных орудий…» [161] Бранденбург Н.Е. Исторический каталог Санкт-Петербургского Артиллерийского музеума. СПб., 1877. Ч. I. С. 67. . Однако такая типология не учитывает основные особенности русской артиллерии допетровского времени и даже вносит определенную путаницу. К примеру, тюфяки (тип «г») в документах часто именовались «пищалями дробовыми», стреляли они прицельно, настильно, следовательно, должны относиться к типу «а». Органы и органки, в зависимости от конструкций и форм, могли представлять собой пищальные или мортирные батарейки, то есть их можно относить как к типу «а», так и к типу «б». И совершенно непонятно, куда относить гаубицы («гафуницы»), которые могли стрелять и по настильной, и по навесной траектории? Таким образом, видим, что принятая ныне типология допетровских орудий весьма условна и несовершенна. Как мне кажется, пытаясь систематизировать материальную часть артиллерии XVI в., необходимо отталкиваться прежде всего от той классификации, которая была принята в то время.