Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

20 июля 1944 г. император поручил Коисо Куниаки и Ёнаи Мицумаса сформировать новое правительство. Для Коисо, который занимал перед этим должность генерал-губернатора Кореи, новое назначение было совершенно неожиданным. Только во время аудиенции у императора он узнал о том, что назначен премьером, а Ёнаи — его заместителем и военно-морским министром; военным министром стал Сугияма, а пост начальника генерального штаба сохранил Умэдзу.

22 июля Коисо сделал официальное заявление о программе своей деятельности. Он признал, что положение страны стало чрезвычайно опасным, но подчеркнул, что никаких принципиальных изменений во внешней политике страны не произойдет, и война будет продолжена до полной победы.

В начале августа 1944 г. Коисо создал высший совет по руководству войной (сайко̄ сэнсо̄ сидо̄ кайги) в составе премьера, министра иностранных дел, военного и военно-морского министров и начальников генеральных штабов армии и флота. Таким образом Коисо надеялся сосредоточить в своих руках всю полноту военной и гражданской власти. Однако он натолкнулся на решительное сопротивление руководителей армии и флота, которые возражали против его вмешательства в вопросы ведения войны на том основании, что он находился в отставке.

Основой своей программы кабинет Коисо сделал «тотальную мобилизацию» ресурсов для ведения войны. В военной сфере было, в частности, развернуто движение смертников- камикадзэ в японских вооруженных силах. Кроме того с конца 1944 г. была начата подготовка к созданию специальных отрядов из гражданского населения для обороны Японии в случае вражеского вторжения.

Однако, несмотря на «чрезвычайный» характер всех проводившихся им мер, Коисо так и не смог сделаться авторитетным лидером страны. О слабости его позиций свидетельствовали и унизительные препирательства с военными, и частые реорганизации кабинета, и открытая критика деятельности правительства в парламенте и в печати. Несмотря на все чрезвычайные меры, кабинет Коисо оказался бессильным справиться с создавшимся положением и был вынужден уйти в отставку.

7 апреля 1945 г. к власти пришел кабинет адмирала Судзуки Кантаро̄, последний японский кабинет военного времени. Главные министерские посты в нем заняли: министра иностранных дел и министра по делам Восточной Азии — То̄го̄ Сигэнори; военного министра — генерал Анами Корэтика; военно-морского министра — адмирал Ёнаи Мицумаса; министра вооружений — адмирал Тоёда Тэйдзиро̄.

Формально кабинет Судзуки провозгласил продолжение войны против США и Великобритании до полной победы, однако всем было понятно, что главной его задачей должен стать поиск путей для приемлемого завершения войны.

В своем первом выступлении в качестве премьера 7 апреля 1945 г. Судзуки признал, что империя находится перед лицом величайшего кризиса. Далее он заявил о необходимости крепить «боевой дух народа» и «самоотверженно защищать родину». Этот призыв отражал мнение военных кругов, в частности, военного министра Анами, что только отчаянное сопротивление может дать надежду избежать безоговорочной капитуляции и сохранить японский государственный строй.

Одновременно, находясь в почти полной международной изоляции, Япония стремилась каким-либо образом вступить в переговоры относительно условий прекращения войны.

Критическое военное и внешнеполитическое положение Японии побудило наиболее дальновидных представите-лей японских правящих кругов к поиску пути, который мог бы привести к достижению компромиссного мира. К числу «миротворцев» принадлежали видные государственные деятели, бывшие премьер-министры Вакацуки, Окада, Коноэ, министры иностранных дел То̄го̄, Сигэмицу и др.

Зондирование велось по трем направлениям: во-первых, Япония стремилась заключить сепаратный мир с чанкайшистским Китаем: во-вторых, пыталась начать переговоры о мире непосредственно США и Великобританией; в-третьих, старалась использовать Советский Союз в качестве посредника в таких переговорах или хотя бы удержать его от вступления в войну.

Попытка достичь сепаратного мира с Китаем была сделана в марте 1945 г., когда в Японию был приглашен Мяо Бин — один из высокопоставленных чиновников марионеточного правительства Ван Цзинвэя, который тем не менее продолжал поддерживать тесные связи со многими деятелями чунцинского правительства.

На основании имевшейся у него информации Мяо Бин ознакомил японского премьер-министра Коисо Куниаки с примерными условиями, выполнение которых могло бы побудить Чан Кайши к заключению сепаратного мира с Японией. Они включали в себя вывод японских войск из Китая, признание правительства Чан Кайши и его переезд в Нанкин, проведение переговоров о статусе Маньчжурии и заключении мира между Японией и западными союзниками. Эти условия рассматривались на заседаниях японского высшего совета по руководству войной, однако были признаны неприемлемыми.

Еще осенью 1944 г. японское правительство попыталось установить связь с руководителями Великобритании и США путем неофициальных контактов со шведским посланником в Японии В.Багге. Эти попытки продолжались вплоть до мая 1945 г., когда из-за разногласий в японских правящих кругах по вопросу об условиях начала мирных переговоров министр иностранных дел Японии То̄го̄ не смог отправить Багге, уже вернувшемуся в то время на родину, официального подтверждения просьбы японского правительства о посредничестве Швеции. В результате связь по этой линии прервалась. Не получили развития и контакты, которые японцы установили с А.Даллесом в Швейцарии и с сотрудниками американской миссии в Лиссабоне. В данном случае помешала неуступчивость японской стороны в вопросе о сохранении за Японией территорий, захваченных ею до начала второй мировой войны.

Идея каким-то образом разыграть «советскую карту» имела в японской дипломатии относительно долгую историю. Еще в сентябре 1943 г. Токио выступил с дипломатической инициативой о посредничестве между СССР и Германией в мирных переговорах.

Японское предложение по-видимому преследовало несколько целей. Во-первых, японские правящие круги рассчитывали в случае его принятия советской стороной и достижения перемирия на советско-германском фронте облегчить стратегическое положение своего основного союзника — гитлеровской Германии. Во-вторых, японское предложение содержало в себе элемент «дипломатической провокации»: согласие советского правительства вести подобные переговоры, даже если бы они окончились безрезультатно, означало бы нарушение им своих союзнических обязательств и, возможно, привело бы к развалу антигитлеровской коалиции. Наконец, в обоих случаях Япония надеялась обезопасить себя от вступления СССР в тихоокеанскую войну на стороне США и Великобритании, чего японские правящие круги стали к тому времени серьезно опасаться.