Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

Чтобы понять причины изменений в оккупационной политике, нужно обратиться к анализу сил, определявших ее направленность, и обстоятельств, в которых она осуществлялась.

Главным фактором, определявшим направление развития Японии, была, конечно, оккупационная администрация, в которой, как уже говорилось, полностью доминировали американцы. Таким образом, несмотря на формальное представительство в ней других стран-победительниц, можно считать, что ее деятельность была отражением внешней политики США. Соответственно, на развитие событий в Японии исключительно сильное воздействие оказывали глобальные цели, которые преследовала эта формировавшаяся сверхдержава, уже выдвинувшая свои претензии на мировое лидерство.

Непосредственно после войны правящие круги США стремились упрочить американские позиции в Азии, как бы наследуя бывшую сферу влияния Японской империи. Об этом свидетельствует их высокая военно-политическая и дипломатическая активность в Китае, Корее, на Филиппинах и на островах Тихого океана (а позднее и в Юго-Восточной Азии, где США стали постепенно брать на себя роль ослабленных в результате войны Франции, Голландии и Великобритании). В Китае и на Корейском п-ове геополитические устремления американцев столкнулись с планами Советского Союза, также старавшегося включить в сферу своего влияния долю японского наследства, оказывая поддержку быстро укреплявшимся там коммунистическим силам. Это сделало неизбежным возникновение важнейшей в то время зоны советско-американского противостояния вне Европы и предопределило усиление антикоммунистической направленности американской политики.

В дальнейшем борьбу вокруг определения целей и задач оккупационной политики определяли три взаимосвязанных фактора.

Во-первых, нарастание глобального противоборства между США и СССР и развитие «холодной войны». Этот процесс сопровождался поляризацией сил на мировой арене, постепенным вовлечением большинства стран мира в противостояние в качестве «клиентов» одной из двух сверхдержав. Это касалось и Японии, где США старались всячески упрочить свое влияние, а Советский Союз — по мере возможности их влияние подорвать.

Во-вторых, заметная радикализация политических сил в самой послевоенной Японии. На фоне всеобъемлющего социально-экономического кризиса, на волне отрицания милитаризма и прежней имперской политики выросло влияние наиболее радикальных критиков «проклятого прошлого» — левых социалистов и коммунистов. Их роль была тем более значительной, что они сумели занять прочные позиции в профсоюзном движении. Хотя эти силы поначалу в целом лояльно сотрудничали с оккупационными властями, в дальнейшем их антиамериканский потенциал стал проявляться все более отчетливо. Любопытно, что в своем неприятии «американского империализма» японские левые стали, возможно, самыми громкими защитниками японских «национальных ценностей» в обстановке, когда даже мелкие проявления национализма решительно осуждались.

В-третьих, в результате успеха коммунистов в гражданской войне в Китае существенно изменилась международная ситуация. Это привело к пересмотру важнейших стратегических установок американской политики в Азии. Если в первые послевоенные годы США ориентировались на правительство Чан Кайши в качестве своего главного военно-политического союзника в этом районе мира, делая ставку на его победу над силами Мао Цзэдуна, то позже эта роль стала переходить к Японии. Соответственно, примерно в середине 1948 г. подвергся корректировке и курс оккупационных властей. Японский «государственный пацифизм» стал невыгоден Соединенным Штатам, так же как и полное подавление японского военно-промышленного потенциала. Это проявилось особенно отчетливо, когда «холодная война» перешла в «горячую» фазу на Корейском п-ове.

Пока главным партнером Соединенных Штатов в первые послевоенные годы оставался гоминдановский Китай, в отношении Японии нее проводилась, скорее, политика нейтрализации возможного конкурента. Преобладающее внимание уделялось тому, как исключить на будущее военную угрозу со стороны Японии и не допустить возрождения ее военного потенциала. В экономической сфере предполагалось обеспечить развитие японской экономики до уровня самоудовлетворения социальных потребностей, исключая возможность превращения ее в конкурента США на внешних рынках. В области общественно-политической ставилась задача создать в стране демократический режим, подобный существующим на Западе, который возглавляли бы лояльные Соединенным Штатам политики. С одной стороны, это отвечало идеологическим установкам американских правящих кругов, с другой — считалось, что такой режим служил бы гарантией против реанимации милитаризма и позывов к внешней экспансии.

Вопрос о «коммунистической угрозе» в начальный период оккупации в практическом плане еще не стоял — отчасти потому, что советско-американские отношения не успели обостриться до крайности; отчасти, поскольку коммунистического движения в Японии в начале осени 1945 г. попросту не существовало, оно было полностью разгромлено еще в предвоенные годы. Поэтому оккупационные власти считали возможным стимулировать в Японии любую «позитивную», т. е. антимилитаристскую и демократическую политическую активность — в частности, развитие профсоюзного движения.

Впрочем, оккупационный режим в Японии обеспечивал внутриполитическую стабильность на время формирования и упрочения новой системы государственной власти и преодоления наиболее острой фазы послевоенного экономического кризиса. Это предоставило возможность последовательно проводить реформы, не слишком опасаясь того, что радикальным политическим элементам какого-либо толка удастся дестабилизировать положение в стране.

Кроме того, тот факт, что большая часть демократических реформ проводилась в то время, когда политическая жизнь в Японии еще не столь ощутимо, как в последующие годы, испытывала влияние логики глобальной конфронтации двух систем, благоприятно сказался на качестве и темпах преобразований. В результате политика оккупационной администрации Макартура в значительной степени совпала с чаяниями другой мощной силы, стимулировавшей процесс реформ — широкого демократического движения японского народа.

Требование Потсдамской декларации отстранить от власти и ликвидировать влияние сил, толкнувших Японию на путь безответственного милитаризма, нашло живой отклик в стране. Хотя реформы проводились под руководством и при активном участии оккупационной администрации, японское общество не было лишь пассивным объектом реформаторской деятельности, и это сказалось на характере и темпах перемен. Надо отдать должное авторам Потсдамской декларации, потребовавшим снять все препятствия «к возрождению демократических тенденций среди японского народа». Слово «возрождение», включенное в текст, как утверждается, по предложению британского правительства, свидетельствует о понимании того, что успехи будущих реформ во многом зависели от опоры на демократические тенденции, вызревшие в ходе исторического развития самого японского общества.