Александр Жуков - История Японии [Т.II. 1868-1998]

6 декабря 1957 г. в Токио был подписан советско-японский торговый договор. Согласно ему был предоставлен «режим наиболее благоприятствуемой нации в отношении всех видов таможенных пошлин, сборов, таможенных формальностей и других правил, связанных с импортом товаров другой Договаривающейся Стороны и с экспортом своих товаров в другую Договаривающуюся Сторону» (ст.2). В Японии было учреждено советское торговое представительство (ст. 11).

Однако подъем в советско-японских отношениях продлился недолго. Несмотря на некоторые признаки смягчения международной напряженности, глобальное противостояние СССР и США продолжалось. Поэтому советское руководство нервно прореагировало на заключение нового японо-американского «договора безопасности».

27 января 1960 г., через 9 дней после подписания в Вашингтоне японо-американского договора, министр иностранных дел СССР Громыко вручил японскому послу в Москве Кадоваки «Памятную записку советского правительства», составленную в очень жестких выражениях. В ней, в частности, говорилось:

«19 января с.г. подписан т. н. "Договор о взаимном сотрудничестве и безопасности" между Японией и США….

Увековечение договором фактической оккупации Японии, предоставление ее территории в распоряжение иностранной державы, отрыв от Японии островов Окинава и Бонин, неизбежно вытекающая из положений договора военная, экономическая и политическая зависимость Японии — все это вызывает законный вопрос, что же в действительности останется от суверенитета Японии после вступления в силу договора? Уже тот факт, что в Японии будут и впредь стоять иностранные войска, означает, что страна ограничена в своих действиях. По существу дело обстоит таким образом, что, заключая новый военный договор, Япония собственными руками передает иностранной державе значительную часть своих прав как суверенного государства, теряет свою национальную независимость.

В прямой связи с этим находится и зафиксированное в договоре обязательство Японии наращивать свой военный потенциал. Ни для кого не секрет, что в программе ее перевооружения, которое призван форсировать этот договор, особое место отводится оснащению вооруженных сил Японии, как и размещенных на ее территории иностранных войск, ракетно-ядерным оружием. Тем самым Япония открыто становится на путь широкой ремилитаризации, вопреки многократным заверениям ее правительства о миролюбии, вопреки своей конституции, которая провозглашает отказ Японии навечно от войны и от угрозы применения военной силы….

…Советский Союз не может, разумеется, проходить мимо такого шага, как заключение Японией нового военного договора, подтачивающего устои мира на Дальнем Востоке, создающего препятствия развитию советско-японских отношений. В связи с тем, что этот договор фактически лишает Японию независимости и иностранные войска, находящиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжат свое пребывание на японской территории, складывается новое положение, при котором невозможно осуществление обещания Советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Шикотана.

Соглашаясь на передачу Японии указанных островов после заключения мирного договора. Советское правительство шло навстречу пожеланиям Японии, учитывало национальные интересы японского государства и миролюбивые намерения, выражавшиеся в то время японским правительством в ходе советско-японских переговоров. Но Советское правительство, учитывая, что новый военный договор, подписанный правительством Японии, направлен против Советского Союза, как и против Китайской Народной Республики, не может содействовать тому, чтобы передачей указанных островов Японии была бы расширена территория, используемая иностранными войсками. Ввиду этого Советское правительство считает необходимым заявить, что только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Шикотан будут переданы Японии, как это было предусмотрено совместной Декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 г.».

«Памятная записка» советского правительства была весьма противоречивым документом. С одной стороны, она отражала справедливую обеспокоенность советского руководства развитием военно-политической ситуации на Дальнем Востоке. Не секрет, что японо-американский «договор безопасности» своим острием был направлен против СССР и союзной ему в то время КНР. Он, несомненно, непосредственно затрагивал вопросы безопасности Советского Союза, и советское правительство имело все основания выразить свою озабоченность по этому поводу.

С другой стороны, «Памятная записка» содержала в себе ряд сомнительных утверждений, таких как тезисы о грядущем перевооружении японской армии ракетно-ядерным оружием или о неизбежной утрате Японией своей независимости. Текст японо-американского договора сам по себе не давал оснований для таких выводов. Кроме того, подписание Японией договора с США формально не противоречило советско-японской Совместной декларации 1956 г., ст. 3 которой подтверждала, что «в соответствии со ст. 51 Устава Организации Объединенных Наций, каждое из государств имеет неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону».

Но, главное, «Памятная записка» фактически подвергла ревизии содержание Совместной декларации, ратифицированной парламентами обеих стран и составляющей (вплоть до будущего заключения мирного договора) международно-правовую основу советско-японских отношений. Она ввела новые, не предусмотренные в ней условия (вывод всех иностранных войск с японской территории) передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан. Создалась ситуация, весьма необычная в истории международных отношений и международного права.

Хотя «поправки» к Совместной декларации, содержавшиеся в «Памятной записке», касались, скорее, будущего советско-японских отношений, они осложнили их настоящее. В дальнейшем проблема возврата к положениям Совместной декларации 1956 г. не раз обсуждалась в контексте улучшения и развития советско-японских, а затем и российско-японских отношений.

Развернувшееся в стране движение протеста против заключения и, особенно, ратификации нового «договора безопасности» в конце 1959-первой половине 1960 г. было беспрецедентным по накалу и масштабам. Это был, безусловно, пик массового социально-политического движения в послевоенные годы.

Оно было не только и, может быть, не столько движением против японо-американского договора, сколько общенациональным социальным движением на переломном этапе японской истории, при переходе от одной фазы социально-политического развития к другой. Вместе с тем, эти выступления, несомненно, были связаны и с пробуждением национального сознания японцев, отходом от комплекса неполноценности и вины, возникшего после поражения в войне.