Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций [Книга 1]

МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ ЗАПАДНОЮ ОБЩЕСТВА

«Черный четверг», обвал курсов акций на Нью-Йоркской бирже, случившийся 24 октября 1929 г., стал для миллионов европейцев таким же водоразделом эпох, как и 1 августа 1914 г. За последующую неделю рынок ценных бумаг в США потерял 40% своей стоимости, что составляло около 30 млрд долл. Тот, кто на первых порах считал, что кризис затронет лишь воротил финансового капитала и крупных акционеров, со временем понял, что его последствия касаются каждого. Отток американских инвестиций усилил падение уровня промышленного производства в Европе, которое в ряде стран сократилось почти наполовину, откатившись к показателям начала века. Банкротство банков и предприятий привело к резкому скачку безработицы и падению уровня жизни тех, кто еще сохранил свое рабочее место.

Государственные лидеры на первых порах видели в происходивших событиях обычный кризис перепроизводства, который продлится недолго и оздоровит экономику. Однако эпоха свободной конкуренции осталась в прошлом, а последующий этап развития капитализма привел к появлению в его толще опасных тенденций, на которые пока еще нс были найдены адекватные ответы. Речь идет о крайней концентрации производства и доминировании корпоративного капитала. В годы «просперити» его могущество достигло своей наивысшей точки.

После наступления кризиса монополистические объединения - картели, тресты - в полной мере задействовали рычаги влияния на государственные органы. Ради удержания своих позиций на мировом рынке они заключали тайные международные сделки, ради сохранения чистой прибыли шли на сокращение объемов производства. Тяготы кризиса перекладывались на плечи того сектора экономики, в котором еще доминировали рыночные законы. Мелкие и средние предприниматели, которые не могли рассчитывать ни на государственную поддержку, ни на отсрочку долгов, массово разорялись.

Впервые в истории экономический кризис в такой степени разрушил сложившуюся систему общественных отношений. Цены на сырье и продовольствие понизились в несколько раз, но покупать их было некому. Товарные запасы уничтожались в невиданных масштабах - апельсины давили бульдозерами, зерном топили печи, молоко выливали в реки, кофе и сахар выбрасывали с кораблей в море. И все это происходило на глазах людей, которым нечем было кормить своих детей.

Экономический кризис перекроил повседневную жизнь «маленького человека» во всех европейских странах. В годы стабилизации зарплаты росли гораздо медленнее, чем прибыли финансовых дельцов, но рабочим и служащим казалось, что они получают свою долю растущего общественного богатства. Современные экономисты справедливо отмечают, что слабость массового спроса стала одной из важных причин кризиса, начавшегося в 1929 г. Основная часть капиталовложений в предшествующие годы направлялась не в производственную сферу, а на финансовые спекуляции, оседала на бирже. Оттуда в западный мир и пришла катастрофа Великой депрессии.

Призрачное «благосостояние для всех» рухнуло буквально как карточный домик. Ежедневно тысячи людей оказывались за воротами своих предприятий и учреждений. Газеты тех лет писали, что безработица стала «самой распространенной, самой коварной и разрушительной болезнью нашего поколения». Общее количество безработных в 1932 г. достигло 26 млн человек, еще несколько миллионов работали неполный рабочий день. В одной только Германии без работы оставалось 6 млн человек (20% самодеятельного населения страны), причем пособия выплачивались менее чем половине из них.

То, что казалось безвозвратно ушедшим в прошлое - нищета и голод, вернулось в качестве прямой угрозы физическому существованию миллионов европейцев. Это вело к распаду семей и росту числа беспризорных детей, обострилась проблема алкоголизма, резко выросло число самоубийств. От горьких вопросов обыденной жизни: как сохранить или найти работу, чем кормить семью, менять ли место жительства, миллионы людей поневоле поднимались до серьезных обобщений: кого винить в произошедшем и как жить дальше.

Сокращение в годы Великой депрессии притока налоговых поступлений ставило крест на государственных социальных программах. В попытках сохранить бюджетное равновесие западные страны одна за одной повышали ставку учетного процента, и это стало роковым решением, которое ускоряло сокращение промышленного производства, тормозя и потребительский спрос, и деловые инвестиции. Свой вклад в нагнетание ситуации внесла и бульварная пресса. Первые же сообщения о развале финансовой системы привели к тому, что население стало изымать из банков свои вклады, подталкивая их к банкротству.

Под давлением кризиса зашатались и национальные валюты. Великобритании пришлось отказаться от привязки фунта стерлингов к золотому стандарту уже в 1931 г., за ней последовали ее доминионы и Скандинавия. Боясь повторения гиперинфляции, потрясшей их страны в первые послевоенные годы, правительства Германии, Венгрии и ряда других стран проводили жесткую дефляционную политику («политику дорогих денег»), которая стала оковами для возрождения предпринимательской инициативы.

Кризис привел в расстройство всю систему международных отношений, прежде всего ее мирохозяйственную составляющую. Следуя лозунгу «спасайся, кто и как может», европейские страны и США начали вести друг против друга торговые войны, вводя заградительные таможенные тарифы и экспортные квоты. Объем мировой торговли составил всего лишь треть от предкризисного уровня. В июне 1931 г. президент США Г. Гувер выступил с меморандумом о замораживании на один год выплат по кредитам (сюда относились и германские репарационные платежи). Однако это запоздавшее решение не смогло уменьшить масштабы Великой депрессии.

В каждой из стран антикризисная политика вырабатывалась на ощупь, методом проб и ошибок. В Веймарской Германии правительство, считая одной из своих главных задач сохранение сбалансированного бюджета, безжалостно урезало социальные программы. В то же время под давлением рейхспрезидента П. фон Гинденбурга оно тратило огромные средства на поддержку крупных сельскохозяйственных владений остэльбского юнкерства, что не приносило никакой отдачи. Пришедший к власти А. Гитлер сделал ставку на общественные работы и накачивание экономики государственными инвестициями, Б. Муссолини проводил курс на стабильность национальной валюты и автаркию, поставив под прямой государственный контроль часть промышленных предприятий.

Предтечей кейнсианских рецептов антикризисного регулирования стала деятельность правительственной коалиции в Швеции. Возглавивший ее социал-демократ Пер Альбин Ханссон гарантировал крестьянам твердые закупочные цены, повысил социальные пособия и расширил круг их получателей. Нс страшась растущего дефицита государственного бюджета и планомерно расширяя инвестиции, шведское правительство сумело добиться создания в стране к 1935 г. около 40 тыс. новых рабочих мест.