Валерия Косякова - Код Средневековья. Иероним Босх

Спустя годы Хертогенбос посетила ещё одна высокопоставленная персона, сам Филипп Добрый. Спустя три месяца после бракосочетания с Иоанной Арагонской, 13 декабря 1496 года, с большой помпой Филипп в присутствии своего отца Максимилиана был принят городом в качестве герцога Брабанта.

Дабы отметить визит Максимилиана и Филиппа, стекольных дел мастер Вильям Ломбардский по эскизам Иеронима Босха создал новое изящное витражное окно для молельного зала доминиканского монастыря. Витраж изображал гербы Максимилиана, Филиппа и его жены Хуаны Арагонской. Периодически императорская семья преподносила городу значимые подарки. Их привязанность к Собору святого Иоанна (а как мы увидим далее, и к творчеству Иеронима Босха) выразилась в обновлении одежд двух самых почитаемых, особенно испанкой королевой Арагона и Кастилии Хуаной I, статуй Девы Марии. Недавно приехавшая во Фландрию новая герцогиня Брабанта отдала ткань своего вышитого золотом свадебного платья на создание двух плащей для прославленного чудотворного образа Девы Марии, находившегося в соборе и в капелле Братства. Братство, со своей стороны, попросило ткача Геррика Бюккинка вышить гербы Хуаны и Филиппа в знак глубокой благодарности.

Филипп, Хуана и Максимилиан наверняка были знакомы с работами Босха. Некоторые из них они могли видеть в конце 1496 года, если не в мастерской художника близ рыночной площади, то в одном из городских религиозных заведений – возможно, в Соборе или в знаменитой богадельне Святого Духа.

Чтобы возглавить войну против герцогства Гельдерс, Филипп провёл несколько месяцев в городе, с 9 сентября 1504 года до конца мая 1505 года, – его последний визит в Хертогенбос. Вместе с отцом они расположились в доминиканском монастыре, в двухстах метрах от той самой рыночной площади, где жил Босх. Вторая жена Максимилиана Бьянка Сфорца (1472–1510), дочь герцога Милана, остановилась в доме по соседству с Босхом, на северной стороне площади. Этот дом принадлежал семье богача Людовика Бея, на тот момент совершавшего паломничество в Святую Землю. Его незаконнорожденная дочь, Барбара Бейс, меж тем, была замужем за племянником Босха, Яном.

В сентябре 1504 года от императора Филиппа Босх получил оплату за триптих на тему Страшного суда. Во время своего пребывания герцог вполне мог посетить мастерскую Босха, чтобы увидеть, как продвигается работа над картиной или просто понаблюдать за художественным процессом. Хотя Филипп прибывал в Хертогенбосе, чтобы вести войну против Гельдеров, он находил время и для других, увеселительных, занятий, включая игры, состязания, фейерверки, излюбленные правителем. В это же время, будучи в Хертогенбосе, эрцгерцог и его жена получили известие о смерти Изабеллы I (26 ноября 1504 г.). Отныне Хуана становилась королевой Кастилии. Заупокойная служба по королеве Изабелле проводилась в городе. Однако картины в память об этом событии заказали не Босху или его семье, а «Аманту живописцу», недавно прибывшему в Хертогенбос.

Иероним наверняка видел семью эрцгерцога в Хертогенбосе ещё раз, в 1508 году, во время Триумфального въезда в город императора Максимилиана, ставшего регентом для своего внука – будущего Карла V. А в 1511 году – Маргариту Австрийскую, приезжавшую в город, чтобы повидаться со своей сводной сестрой Барбарой (внебрачная дочь Максимилиана родилась и умерла в Хертогенбосе, отец также несколько раз навещал её в монастыре), незаконнорожденной дочерью Максимилиана, монахиней в августинском монастыре Святой Гертруды (нид. Klooster van de Zusters van Sint-Geertrui ).

В 1515 году, за год до смерти Босха, пятнадцатилетний Карл, назначенный герцогом Брабанта, в сопровождении своей тёти Маргариты Австрийской совершил триумфальный въезд в Хертогенбос. Образы парадов и шествий – частые герои триптихов Босха, особенно сцен ада, где зритель обнаруживает толпы и массы, заполоняющие пространство картины. Иероним был наблюдателем и участником городской жизни, безусловно, влиявшей на конструирование его художественной вселенной.

Как пример размаха подобных городских (увеселительных и в то же время официальных) шествий может выступать празднование визита в Брюссель принца Филиппа Габсбургского (2 июня 1549 года) вместе со своим отцом императором Карлом V и тётками – королевой Элеонорой I и королевой Марией Венгерской. Ежегодное шествие посвящалось прибытию в Брюссель статуи Богоматери Саблонской (рис. 31). Чествование статуи было одним из самых торжественных фестивалей города с участием королевской семьи. Праздник сопровождался царственным парадом, привилегированная знать наблюдала из окон центральных домов, как из церкви Нотр-Дам-дю-Саблон, где хранилась статуя, она шествовала по городу. Примечательны участники парада: впереди шли ряды ружейников-аркебузиров (аркебуза – гладкоствольное фитильное дульнозарядное ружьё), за ними гарцевали арбалетчики и молодые знаменосцы Карла V, графов Фландрии и прочих дворян, и завершали шествие представители ремесленных гильдий. Но самая примечательная фигура праздника следовала далее: дьявол, ряженый в виде дикого быка. На него охотился мальчик, одетый в волчью шкуру. За ними несли статуя Святого Архангела Михаила, покровителя города.

Любопытное зрелище появилось вслед за шествием: одетый медведем мальчик играл на органе, однако вместо труб торчали хвосты 11 кошек. «Медведь», поочередно дергал за хвосты, заставляя кошек, кричать и в соответствии с ощущаемой болью брать высокую или низкую ноту, создавая весьма гармоничную музыку. Эта сцена напоминает фрагмент из «Легенды об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке» Шарля де Костера, писателя XIX века, использовавшего народные предания и легенды: « В этот день король Филипп объелся пирожным и потому был ещё более мрачен, чем обыкновенно. Он играл на своём живом клавесине – ящике, где были заперты кошки, головы которых торчали из круглых дыр над клавишами. Когда король ударял по клавише, она, в свою очередь, ударяла иглой по кошке, а животное мяукало и визжало от боли ».

За кошачьим орга́ном, поразившим своей затейливостью всех присутствовавших, следовала группа обезьян, медведей, волков и оленей, танцующих вокруг клетки, установленной на другой повозке: они демонстрировали эпизод из «Одиссеи», в котором волшебница Цирцея превратила людей Улисса в животных различных видов. Затем появились великан и великанша, также танцующие, и нянька, держащая ребёнка-великана «грозного в жесте и в росте», за которой последовал столь же гигантский конь, верблюд, несущий на себе генеалогическую таблицу рода Девы Марии, великий и ужасный Грифон, дети, одетые, как индейцы, а другие, как ангелы, одетые в белое, был там и страшный змей, плевавший пламенем изо рта. Шествовали один за другим повозки-экипажи, на которых инсценировались сцены из жизни Христа и Богородицы: изображалось Благовещение, обрезание, омовение, Воскресение, Пятидесятница и Успение.