Валерия Косякова - Код Средневековья. Иероним Босх

Рис 46. Шедель Хартман, «Нюрнбергская хроника», 1493 г. «Хроника», вероятно, является самой сложной печатной книгой, изданной до 1500 г., в ней используются различные графические макеты, объединяющие текст и изображение всевозможными и разнообразными способами. Иллюстрация первой страницы, первая в книге, на которой изображён Бог, восседающий на престоле в процессе творения мира. Текст на знамени гласит: «Он сказал, и сделалось» (Псалтирь 32:9), «Он повелел, и явилось» (Псалтирь 148:5), (Psalm 33: Ipse dixit, et facta sunt: ipse mandāvit, et creāta sunt).

Босх – герой своего времени. Его произведения связаны с различными текстами (визуальными и письменными), они отражают генезис Средневековья, мир накануне новой эпохи. Триптихи художника изобилуют отсылками к культурному контексту Средневековья.

Рис. 47.На закрытых створках «Сада земных наслаждений» Босх изображает Бога в аналогичной иконографической традиции и также даёт цитату отсылку к 33 Псалму.

Рис. 48. Миниатюра изображает любовные утехи в саду. Среди гуляющих дворян видим и актёра, ряженного дураком. Аналогичная композиция встречается у Босха в иконографии блуда из «Семи смертных грехов и Четырёх последних вещей», а тему услад в саду – в знаменитом триптихе. Между работами Босха и этого мастера нидерландского или немецкого происхождения, работавшего в 1470–1505 гг., можно обнаружить ряд параллелей. Meister des Hausbuches. Hausbuch Wolfegg, 24v-25r.

Рис. 49. Сад как пространство игры и флирта, охоты. Характерная сова приманивает жертв. Подобные мотивы обнаруживаются у Босха на триптихе «Воз сена» и «Сад земных наслаждений». Meister E.S., 1420–1468 гг. Großer Liebesgarten mit Schachspielern L. 214. Kupferstichkabinett, Berlin.

Рис. 50. Справа жираф Кириака из Анконы, слева – фрагмент из рая триптиха «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха.

Рис. 51. На страницах «Хроники» обнаруживаем «Драконье дерево», пальмы, флору, аналогичную образам из рая «Сада земных наслаждений» Босха.

Скорее всего, многие образы художник интегрировал в свои произведения осознанно, вдохновляясь прочитанными книгами, которыми изобиловала библиотека Братства. Иные же образы, вероятно, воспроизводились Босхом неотрефлексированно, мигрируя в пространство его картин с остальными как имманентный довесок из определённой визуальной традиции, составляющей целостный эстетический корпус, устойчивую иконографическую матрицу. В некотором роде Босх был гениальным скриптором, виртуозно комбинирующим различные тексты культуры (в самом широком смысле) и конструирующим из них свой собственный художественный язык.

Кроме того, в произведениях Иеронима фигурирует множество отсылок к народной (преимущественно низовой) нидерландской культуре: фольклору, пословицам и поговоркам, расхожим фразам и крылатым выражениям. Вкупе с известной и весьма очевидной склонностью к отображению повседневной жизни и праздников горожан и крестьян – у Босха обнаруживается интерес к образам светской культуры: парадам, охоте, придворной куртуазности.

Обилие отсылок прямых и косвенных, продуманных и бессознательных делает декодирование и разгадывание работ Иеронима ещё увлекательней: этот процесс становится занимательной игрой, причудливым приключением, удивительным путешествием по Средневековью и взглядом на своеобразную эпоху через призму босхианской вселенной.

На базе культуры Средневековья Иероним Босх создал свой собственный аллегорический язык, предполагающий бесконечное толкование, продвинуться в котором достаточно далеко мог лишь только небольшой круг его последователей и поклонников. Вместе с тем Босх воспроизводил общие места и расхожие мотивы, очевидно рассчитывая на то, чтобы любой зритель мог адекватно воспринимать, понимать и считывать их, исходя из актуального средневекового контекста. Конечно, многие из таких топосов и нюансов ныне утратили своё значение, – культурный разрыв между нами и временами Босха велик, – поэтому современный зритель нуждается в реконструкции.

Воображение Иеронима, несомненно, питали книги. В первую очередь Священное Писание и корпус текстов, связанных с христианским преданием: жития святых и мучеников, часословы, четьи-минеи. Книги по теологии: Аврелий Августин, Иероним Стридонский, Фома Аквинский, – эти и многие другие авторы были представлены в собрании богатой библиотеки Братства. С изобретением печати Гутенбергом в 1455 году ускорилось издание и распространение книг. Сам же печатный станок изменил европейский мир, прервав многовековую историю длительного и ауратичного перерождения произведения в скриптории путём ручного труда – телесной связи руки человека и манускрипта. Тиражирование книг при помощи машины несло прогресс и литературу нового типа, но вместе с тем и тоску по традиционному, исчезающему и казавшемуся чем-то истинным, идеальным и правильным в сравнении с победившими инновациями.

Основные темы произведений Иеронима Босха – религиозные и квазирелигиозные сюжеты, размышления с морализаторским оттенком и нравоучительные аллегорические послания. В поисках истоков вдохновения, своего рода творческих триггеров Босха весьма закономерно обратиться к его художественному языку и связям этого языка со средневековыми духовными, нравственными, искупительными текстами. Разнообразный список различных манускриптов и напечатанных книг имеет отношение к его творчеству. В первую очередь, конечно же, Библия – ключевое произведение европейской христианской культуры, ставшее базовым источником воображения для всякого средневекового художника, в том числе и для Босха.

Священное писание – бесконечный ресурс вдохновения, кладезь образов и бездна аллегорий. В работах Иеронима Босха обнаруживается множество аллюзий на него: и не только в созданных непосредственно на библейские темы, но и в таких как «Воз сена», «Сад земных наслаждений» и др. Отсылки к Писанию вплетены Босхом в пёструю ткань замысловатого, полисемантичного визуального послания картин. При условии считывания и декодирования эти отсылки задают утопический горизонт для интерпретации, для бесконечной интеллектуальной игры.