Владимир Молодцов - Пилотируемые космические полеты

Но все это произойдет позже, а пока вернемся в 23 июня 1960 года. В этот день было принято сразу несколько Постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР по ракетно-космической технике. Во-первых, было принято Постановление о разработке эскизного проекта ядерного ракетного двигателя. Во-вторых, принято Постановление о разработке в ОКБ52 (В. Н. Челомей) космического пилотируемого ракетоплана военного назначения. Но самым главным было Постановление «О создании мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в 1960-1967 годах», куда вошли последние предложения С. П. Королева. К нему же примыкало Постановление, обязывающее Министерство обороны подготовить в третьем квартале 1960 года предложения по военному использованию ракеты Н1.

Как уже говорилось, Постановления носили исключительно декларативный характер. Направления развития космической техники были выбраны без серьезной экспертизы, а уж сроки и вовсе попахивали волюнтаризмом, сравнимые, разве что, с построением коммунизма за 20 лет. Неслучайно, что большинство из этих Постановлений, как, впрочем, и многих других, выполнены не были. Ядерный ракетный двигатель и пилотируемый ракетоплан так и не были созданы. Военным Н1 тоже не понадобилась. По сути, если не считать ближайших планов, из этого Постановления выросла только челомеевская «пятисотка», а также Н1, хотя облик ее существенно изменился.

Тем не менее, Постановлением от 23 июня 1960 года работам по созданию тяжелых ракет-носителей было дано формальное «добро». Формальное потому, что реального финансирования этих работ не было. Тяжелые ракеты никак не вписывались в планы Министерства обороны, а потому военные не имели особого желания их заказывать. Однако тяжелые ракеты-носители нужны были самим главным конструкторам, которые понимали, что без них невозможно дальнейшее продвижение в космос.

О предложенном В. Н. Челомеем семействе ракет-носителей и о разработанной в ОКБ52 под его руководством «пятисотке» рассказывалось в главе «Многоместные корабли».

В ОКБ586 под руководством М. К. Янгеля прорабатывалась гигантская ракета-носитель РК100со стартовой массой 2000 тонн и массой выводимого полезного груза порядка 100 тонн. Она представляла собой связку из шести боковых блоков (первая ступень ракеты Р16), расположенных вокруг такой же первой ступени Р16, являющейся второй ступенью этой ракеты. Однако такая связка была слишком сложна, а потому ненадежна. Поэтому в днепропетровском ОКБ586 начали проработку тяжелой ракет Р56. Но об этом чуть позже.

Проработки по тяжелым носителям в ОКБ1 начались еще до первого старта «семерки». О разработке эскизного проекта ядерно-химической ракеты ЯХР2 уже говорилось выше. Ядерные двигатели позволяли существенно увеличить массу полезного груза. Однако рассчитывать на них в ближайшем будущем было бы рискованно. Очевидно, что создать в приемлемые сроки тяжелый носитель можно было только с использованием ЖРД. Естественно, что для них нужны были более мощные двигатели, чем установленные на существующих и перспективных МБР. Но прежде чем приступить к их созданию, необходимо было определиться с выбором компонентов топлива. С. П. Королев был сторонником жидкого кислорода и керосина по причине их меньшей стоимости и безвредности. А вот В. П. Глушко, бывший в то время монополистом в области создания мощных ЖРД, намучавшись с кислородно-керосиновыми двигателями, стал активным проповедником НДМГ. Несимметричный диметилгидразин (НДМГ) вместе с азотной кислотой (АК27) или четырехокисью азота (АТ) образовывал самовоспламеняющееся топливо. Кроме того, все эти компоненты были долгохранимыми. Однако как НДМГ, так и АТ, были очень токсичны, что не нравилось С. П. Королеву. В конце концов, разногласия по этому поводу привели к разрыву между В. П. Глушко и С. П. Королевым, но обо всем по порядку.

Первые серьезные разногласия между Королевым и Глушко наблюдались еще при создании «семерки», когда С. П. Королеву пришлось взять на себя разработку и создание управляющих двигателей для первой и второй ступени ракеты Р7. Дальше – больше. При создании третьей ступени «семерки» головным разработчиком двигателя был назначен тот же В. П. Глушко, который, однако, настоял на применении в качестве топлива пары НДМГ – жидкий кислород. С. П. Королев, не препятствуя Глушко, все же внес в Постановление параллельную разработку ракет-носителей 8К73 с двигателями В. П. Глушко на всех ступенях и 8К72. Двигатель для третьей ступени ракеты 8К72 разрабатывался в ОКБ1 с привлечением авиационного ОКБ154 С. А. Косберга. В конце концов, именно ракета-носитель 8К72 обеспечила полет первых «лунников» и первые пилотируемые полеты. А двигатель 8Д711 конструкции В. П. Глушко был отработан только в 1962 году. Получается, что если бы С. П. Королев не подстраховался, то не видать бы нам приоритета в области пилотируемых полетов и освоения Луны.

Это был серьезный удар по самолюбию В. П. Глушко. Однако более серьезными оказались их разногласия при разработке межконтинентальной баллистической ракеты Р9, которой предполагалось заменить ракету Р7. Поначалу ракета создавалась в двух вариантах: Р9А (жидкий кислород и керосин) и Р9В (азотная кислота и керосин). Для ракеты Р9В (8К76) А. М. Исаев создавал связку двигателей тягой по 40 тонн. Но вскоре С. П. Королев настоял на создании только кислородно-керосинового варианта – Р9А или 8К75, что, вообще-то говоря, было ошибкой. Воспользовавшись тем, что из-за сокращения авиации авиационные ОКБ остались без работы, он привлек к работе над Р9 куйбышевское ОКБ276, возглавляемое Н. Д. Кузнецовым. На первой ступени предполагалось установить четыре двигателя НК9, чьи проектные характеристики были существенно выше, чем у разрабатывавшегося в Химках двигателя РД111 (8Д716). Но разработка авиационных и ракетных двигателей – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. У Н. Д. Кузнецову отсутствовала экспериментальная база для отработки ЖРД, да и соответствующего опыта не было. Чем, собственно, и воспользовался В. П. Глушко. Он добился в обход Постановления решения об установке своих двигателей на первой ступени ракеты Р9А в качестве единственного варианта.

Четырехкамерный двигатель РД111 при тяге в 141 тонну был значительно мощнее своих предшественников РД107 и РД108. Однако при его отработке в камере сгорания регулярно возникали высокочастоные пульсации давления, которые приводили к авариям. Эти аварии, с одной стороны, задержали принятие на вооружение МБР Р9, а, с другой стороны, привели В. П. Глушко к мысли, что невозможно создать в приемлемые сроки кислородно-керосиновые двигатели большой мощности. К тому же он увлекся созданием двигателей для янгелевских ракет Р12, Р14 и Р16 на высококипящих компонентах.