Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 4

Прячу я жемчужину этого рассказа в свою сокровищницу, и вспоминаются мне слова библейского сказания о явлении Бога пророку Илии: «И се дух велик и крепок разоряя горы и сокрушая камение в горе пред Господем, но не в духе Господь. И по дусе трус, и не в трусе Господь. И по трусе огнь, и не во огни Господь. И по огни глас хлада тонка, и тамо Господь».

Разве не «глас хлада тонка», не тихий, благоуханный ветерок вечной весны эта повесть нашего младенчествующего духовного друга?.. О глубина богатства премудрости Твоей, Господи!

«Нивы белеют...» Беседа с французом о «тайне беззакония». — Префекты Конго — жрецы сатаны.

Работая над разоблачением «тайны беззакония», деющейся в міре, все более и более убеждаюсь, что мір подготовляется к ее воплощению в лице «человека греха», антихриста.

Дня и часа его явления міру мы не знаем, как не можем знать дня и часа второго страшного пришествия Господня, но... «нивы белеют — близится жатва» — это для меня, по крайней мере, очевидно.

Сегодня за утренним чаем у меня по этому поводу была продолжительная беседа с одним французом, уже восьмой месяц пребывающим в Оптинской ограде 134.

Кого-кого только не видят в ограде своей ее белокаменные стены!

И вот за утренним чаем, в самой прозаически-мирной обстановке, повелась у нас с французом беседа о великом и страшном дне оном.

Какая смесь величия и грозности содержания беседы с самой заурядной обыденщиной!... Такова вся жизнь человека на земле, где все переплетается, как узор на канве, в тонах и оттенках всевозможных цветов света и теней: великое и малое, высокое и низкое, трагическое и смешное, красота и безобразие, добро и зло — ткань противоречий и противопоставлений... Такова жизнь человеческая! Попробуй-ка без Христа и Его Церкви выбраться своими усилиями из этого лабиринта в расчете на мудрость века сего — и попадешь в положение современного человека, для которого истина везде, а, стало быть, нигде...

— Обратите внимание, — сказал я, между прочим, своему собеседнику, — на то, что в настоящее время вся мировая пресса или непосредственно захвачена евреями в свои руки, или же находится под влиянием кагала, прямым или косвенным. Я близок был одно время к ультраконсервативной газете, служившей со дней своего основания беспримесно-чистому монархическому принципу. И что же? Во главе ее иностранного отдела стоял еврей, который и составлял обычные руководящие статьи по иностранной политике. А газета та была влиятельная, и к ее голосу прислушивались и с ним считались даже враги ее направления. И что же на поверку вышло? Мойши левого толка грозились кулаками на Мойш правого и наоборот, а Мойши биржевые и международной политики, глядя на эти притворные бои своих единоплеменников, учитывали свои барыши на обоих рынках — биржевом и политическом, поражая наверняка и правый и левый лагеря христиан, воюющих между собою по указке все того же кагала.

Мой собеседник даже привскочил со своего места.

— Vola се qui est absolument vrai! — воскликнул он. — Вот это истинная правда! Подумайте: наш «Gaulois» — главный орган католиков и монархистов-легитимистов управляется выкрестом из жидов Артуром Мейером, который и христианство-то принял за два года перед тем, как сделаться главным редактором этой газеты!

Много мы говорили с ним на эту тему.

— Но если это так, если так верно все, что вы говорите, — спросил он меня под конец беседы, — то почему же об этом молчат пастыри Церкви?

— Они и не молчат, по крайней мере, не молчали: преподобный Серафим Саровский, Илиодор Глинский, Амвросий Оптинский; в наши дни — о. Иоанн Кронштадтский — все эти великие светильники Церкви, все они в одни голос предупреждали верующих о близости конца міра, и Богу было угодно, чтобы слово их было слышно всему православному міру. Возьмите аудиторию о. Иоанна Кронштадтского, она была ни много ни мало вся Россия...

— Нет, — перебил меня собеседник, — не только Россия, но весь верующий христианский мір. Я, например, живя еще у себя в Лионе, изучал творения о. Иоанна.

— Ну, вот, видите, — продолжал я, — весь, говорите вы, христианский верующий мір. Стало быть, Церковь-то говорила и не ближайшим только, а на весь мір говорила, да слушать-то ее не все захотели, а кто и послушал, успел за делами и куплями житейскими позабыть. Кому охота жить под постоянной угрозой близости того, чего и сильнейшие духом Божьи угодники трепетали?

— Но епископы молчат.

— Не молчат и епископы, некоторые из них высказываются в том же духе. Еще недавно... Впрочем, разве вам неизвестно, что чем ближе событие, предвозвещенное пророками, к своему явлению, тем меньше число находится ему верующих? Вспомните ветхозаветный Израиль, живший весь от первосвященника до вдовы последнего поденщика мессианскими упованиями: многие ли из его среды донесли в сохранности свои чаяния до явления Самого Мессии? Пречистая Дева, св. Обручник да старцы: Симеон Богоприимец и Анна пророчица — всего только четверо. Не то же ли будет и пред Вторым Пришествием? И Сын Человеческий пришед, обрящет ли Си веру на земли?

В притче о девах мудрых и юродивых, ожидавших пришествия Жениха, сказано и о тех и о других: воздремашася вся и спаху. Все заснули. Теперь-то еще кое-кто бодрствует, но, коснящу Жениху, заснут и эти. Вспомните

Гефсиманию, когда любимейшие и довереннейшие ученики Христовы, несмотря на увещания своего Божественного Учителя, не возмогли преодолеть своего сна, пока Сын Человеческий не был предан в руки человеков грешных. Так будет и теперь. Под антихристом еще кое-кто встрепенется и откроет отяжелевшие от духовного сна вежды, но пред его появлением все меньше и меньше будет верующих в его пришествие как человека греха и сына погибели.

— Но не то же ли, что и вы, проповедуют и ваши сектанты: адвентисты, иоанниты и бесчисленное множество заведомых лжехристов и лжепророков, которых так много развелось в последние годы? — задал мне вопрос пытливый мой собеседник.

— Что же из того? — возразил ему я. — Так было пред первым пришествием Спасителя и во дни Его. Разве не кричали бесы, изгоняемые Господом: Оставь, что Тебе до нас Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий! Разве не ожидали Сына от Девы языческие волхвы и прорицатели? Разве не волхвы узрели звезду Его на востоке и первыми пришли и поклонились Ему? В сектантстве, как и в бесовских прорицаниях, что опасно и страшно? Извращение истины, подлог под нее, а не истина. Церковная, святоотеческая истина в данном вопросе заключена в том, что Господь вторично явится судить живых и мертвых как Судия и Мздовоздаятель, но отнюдь не как царь земной. А подлог под эту истину состоит в том, что Господь явится царем земным, перекует мечи на орала и копия на серпы и даст мир всему міру, обратив его в единое стадо; Он и будет единым пастырем. Проповедь-то как будто одна — о втором пришествии, но какая разница! Церковная — о небе, сектантская — о земле; первая — о Христе, вторая — об антихристе. Предчувствие близости конца міра и Страшного Суда Господня в последнее время стало, можно сказать, обще всему верующему христианскому міру: вот диавол и старается предчувствие это обратить в свою пользу, отвратить от истины этого предчувствия, аще возможно, прельстив и избранных. Церковное слово предупреждения о приблизившейся грозе конечного Божьего гнева было произнесено устами светильников Церкви и до времени явления особых посланников в лице Илии и Еноха умолкло. Пользуясь этим временным затишьем на церковной кафедре и воздвигая на проповедь второго пришествия сектантов и лжепророков, диавол устами их проповедует «хилиазм» 135и тем подготовляет почву в сердцах им внимающих для принятия антихриста за Христа. С другой же стороны, делая проповедь конца міра достоянием заведомо сектантских лжеучителей, он подрывает веру верующих и к самой идее, положенной в основание этой проповеди. Поясню вам это примером: в Северной Америке уже «работал» не без чудесных чудес и знамений какой-то проходимец, выдававший себя за Илию-пророка. Несколько лет тому назад он умер и оставил после себя колоссальное состояние в несколько десятков миллионов долларов.