Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 2

Да как же это у вас уместны недоумения?! У вас ведь это святое душеспасительное дело исстари ведется — разумею старчество и откровение. Думаю, уже на деле не раз разрешались всевозможные случаи. Собрать бы эти решения, и вышел бы кодекс старческих решений.

Как это не сделано, то вам, кроме настоятельского определения круга вашего действования, остается только обратиться к старцам же, в деле состоящим, а не к кому-либо другому, незнакомому с этим делом. Я совсем незнаком с этим делом. Общее рассуждение о сем деле у меня есть. Достаньте изданную Афонцами маленькую книжку «Что потребно покаявшемуся и вступившему на путь спасения». Там достаточно определено дело старчества, но только в общих положениях, или в теории... Что же до практики касается, то об этом и слова нет. Потому-то, не имевши практики, не следует и браться за изображение дел сей практики. Об обязанностях старчества я всегда той был мысли, что сюда относится только откровение помыслов и смущение и разрешение их или, лучше, — разъяснение, как быть. Коль же скоро из того, что открывает брат старцу, нечто встретится такое, что требует исповеди и таинственного разрешения, то в этом надо отсылать к духовнику. Что именно под таковым признавать должно, это решите сами между собою — разумею старцев — и утверждения настоятельского испросите. Что вы не смели отказаться от старчества, это в порядке. Но когда настоятель заметит, что вы негожи, и отставит, то поклонитесь и отблагодарите.

Говорите: «Старцу приходится разрешать, наказывать». Мне думается, что старцу не следует ни разрешать, ни наказывать. Его дело рассудить и определить состояние ученика, разъяснить ему, как дошел до худа, и указать способ, как на будущее время избегать этого и как погасить страсть, от которой произошло дело, и помолиться. Старец — советник, а не судья и не каратель. Его дело — пожалеть и воодушевить, предав брата благодати Божией.

«Приходит ученик, — кается в нарушении заповеди. Старец наказывает поклонами и прощает». Сознательное нарушение явной заповеди требует исповеди перед духовником и таинственного разрешения. Старец, выслушав ученика, дает ему разъяснение относительно падения и указывает способы, как избегать таких падений... и потом отсылает к духовнику. Тот разрешает и налагает епитимию. Старец дает только советы: ты бы поусердней помолился, не дал бы себе поесть, как обычно... и от сна уял бы часть некую и подобное. Слова «благодатию Своею Бог простит» имеют смысл благожелательный. Бог да простит тебе, брате, или — Бог простит, брате! Не унывай, — крепись и борись, разрешение же в силе — «елика разрешите» — ему не принадлежит. Разрешение старцево не имеет разрешительной силы, свойственной таинственному разрешению. Это принадлежит духовнику.

Старцу принадлежит разрешение грехов простительных, и разрешаются они самим откровением. Как открыт такой грех, так и прощен. У св. Димитрия Ростовского исчислены такие грехи, в повседневной исповеди и в молитве на сон грядущим есть немного указаний.

Какую имеет силу старчество?.. Великую и превеликую, только вся она не юридического свойства, а нравственного — советы, разъяснения, воодушевления, молитвы. Долг старца, чтобы всякий ученик отходил от него как обмытый, как бы искупавшись.

В случае перемены старца, все от прежнего старца советованное должно быть оставлено. Ученичество снова начинается для ученика. Больше сего не имею, что сказать.

Главное соберитесь и всё определите и бойтесь зайти в область духовничества» (сообщено настоятелем Валаамского монастыря, игуменом Гавриилом).

Как смотрели на старчество сами подвигоположники старчества в Оптиной, старцы Лев, Макарий и сам о. Амвросий, видно из вышеприведенного рассуждения о старчестве, взятого мною из жизнеописания Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва), составленного по благословению о. Амвросия и с его одобрения о. Климентом Зедергольмом. Но непосредственно и сами благодатные старцы высказывались письменно по этому вопросу, особенно, когда началось гонение на старчество во времена о. Леонида в Оптиной, когда некоторые даже и духовные лица, отчасти по недоразумению, а главным образом, по наущению от врага-диавола, не терпящего ничего доброго и истинного, восстали против старчества как бы против «нового учения», и притом едва ли, по этому враждебному мнению, не еретического.

В числе приходивших к о. Леониду для духовных советов были и девицы разных сословий, которые, не имея склонности к брачной жизни, но желая с молодых лет уневестить себя Единому Небесному Жениху и Невестокрасителю чистых душ, Царю Христу, просили о сем совета у опытного старца 16 16 Жизнеописание о. Леонида, сост. о. Климентом Зедергольмом. Издание Оптиной Пустыни, 1890 (гл. VI). . Он принимал и их с отеческою любовью и, раскрывая им правильный взгляд на иноческую жизнь, научал идти узким путем отсечения своей воли и разума и не только удаляться от страстей, но исторгать и самые корни их, очищая сердце от страстных помыслов и мысленных приражений через частое откровение и исповедание оных опытным и искусным в духовном делании. Некоторым из них, изъявлявшим искреннюю готовность идти сим путем, советовал вступить в Белевскую обитель и вручить себя руководству одной тамошней старице, м. Анфии, которая возросла и преуспела в деятельной духовной жизни под опытным руководством самого о. Леонида и относилась к нему за духовными советами и наставлениями еще до водворения Старца в Оптиной Пустыни.

Против этого-то руководства восстал священник Белевской обители о. Г., неусумнившийся обозвать этого рода малоизвестные отношения именем ереси. По его наветам и доносу возникло целое дело, причинившее немало скорбей м. Анфии и ее духовным дочерям. Из писем старцев, писанных ими к м. Анфии и единомысленным с нею сестрам, приведем здесь одно, выясняющее взгляд самих Боговдохновенных старцев на суть дела и на их духовное окормление своих духовных детей.

«Достопочтеннейшие о Господе мать Анфия и мать Н...!

Мы прочли ваше письмо с немалым удивлением. «Маловере, почто усумнился еси?» (Мф. 14, 31) — так говорил Божественный наш Спаситель возлюбленному ученику Своему Петру в то время, когда он утопал. Теперь то же потопление случилось с вами, а мы тем же гласом Спасителя взываем к вам: «Маловере!» Неужели многократные опыты наших наставлений от Божественных писаний и святых богоносных Отец не могли удостоверить вас в истине спасительного пути, коим шествовали преподобные Отцы, которым мы тщимся подражать по мере сил наших? Хотя недостойны и скудны в добродетелях, но желаем вам, хотящим спастися, шествовать путем, указанным нам ими; а потому немало огорчает нас ваше малодушие. Если вам угодно слушать нас, то «почто злая помышления входят в сердца ваша?» (Мф. 9, 4.) Рассматривая едва не потонку действие врага рода человеческого, видим, как он тщится, под предлогом истины, совратить вас с пути избранного, с пути добродетели. Спрашиваем вас: может ли учить иностранному языку тот, кто оного не знает? Великое различие между людьми, дознавшими по опыту и знающими по одному слуху. Кто в какой чин призван, тот в нем да пребывает. Опыт — лучший учитель. Писано есть: «Да будут тебе друзи мнози, но советник един от тысящ» (Сир. 6, 6). А когда усумневаетесь в советах и наставлениях наших, почто прибегаете к нам? Мы никого к себе не привлекаем: вы это знаете.