Вадим Деружинский - Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

На здоровье фюрера оказывали влияние несколько главных факторов: ненормально обильное потовыделение, частое и обильное образование и недержание газов, сифилис (предположительно и все-таки сомнительно), болезнь Паркинсона и прием в чудовищных количествах огромной массы лекарств, что способно за пару лет свести любого человека в могилу.

И, полагаю, все-таки две главные беды Гитлера, под влиянием которых формировалась его личность, — сильная вонь от его тела и скопление газов. Известно, что Гитлер принимал по крайней мере по 10 таблеток три раза в день, чтобы бороться с этими напастями.

Министр вооружений Альберт Шпеер рассказывал, что еще в на чале 30-х годов в Оберзальцбурге, в Баварии, он «приходил в ужас, когда в жаркий день Гитлер снимал с себя пальто и оставался без пиджака — от него пахло ужасно». Шпеер, не зная, что обильное потовыделение (или гипергидрозис ) является проявлением болезни, относил это к безнадежной нечистоплотности Гитлера — совершенно запретной для нацистов теме.

Грегор и Отто Штрассеры, одни из основателей нацистской партии, не знавшие подобных запретов, выражали сожаление о «деревенских привычках» Гитлера и называли квартиру Гитлера в те ранние времена «преисподней». Ярый приверженец нацистской партии Курт Людеке также описывал «неопрятность» Гитлера в подробностях, называя ее австрийским словом «неряшливость». Геббельс же отзывался о штаб-квартире Гитлера в начале 30-х годов как о «свинарнике».

Однако, как свидетельствуют врачи фюрера, неопрятность тут ни при чем. Гитлер обладал на редкость дурно пахнущим потом, который к тому же выделялся в колоссальных количествах. Парфюмерия не уничтожала запах, а только делала его еще более резким. Всюду, где появлялся вождь, тут же распространялась вонь. Описан случай, когда от этой вони упала в обморок жена Геббельса во время одного из приемов, который длился два часа в плохо проветриваемом помещении. От этой вони всегда страдали секретарши Гитлера, особенно в последний период войны, в тесном плохо вентилируемом бункере — тогда обмороки и приступы тошноты среди секретарш фюрера были обычным явлением.

Эта жуткая вонь усугублялась и другими запахами, исходившими от фюрера, которые воздух тоже не озонировали.

Два независимых источника, находившиеся в разных концах политического спектра — Шпеер и Бэзил Лиддел-Харт (который посещал Гитлера), — каждый, кто сталкивался с фюрером, отмечали его склонность шумно испускать из себя газы, даже во время официальных приемов в Берлине в на чале 30-х годов.

Пукать много и неожиданно было еще одной бедой вождя.

Гитлер лечился от хронического скопления газов самыми мощными известными тогда средствами: стрихнином (применявшимся также как отрава против крыс) и атропином. Атропин обладает определенным эффектом на прохождение пищи по пищеводу и снижает выделение газов — делает это выделение тише. Атропин также успокаивает дрожь, благодаря чему и нравился фюреру, который был предрасположен к болезни Паркинсона — трясучке.

Тут надо заметить, что лечение Гитлера было скорее самолечением, ибо вождь, привыкший управлять всем, полагал, что его гений простирается столь далеко, что может так же верно руководить процессом своего лечения. Но поскольку в медицинских делах Гитлер был полным профаном, получилось все, как в анекдоте, когда больной жалуется врачу, что так плохо слышит, что даже не слышит, как пукает. «Вот вам таблетка», — говорит врач. «Что, я буду лучше слышать?» «Нет, вы будете громче пукать!»

От самолечения Гитлер не стал меньше вонять, но зато стал хуже видеть, стал страдать запорами и бессонницей, депрессией, трясучкой и, как считают врачи, умер бы своей смертью уже к 1946 году.

Вернемся к атропину, который Гитлер, дабы избавиться от позорящей его вони, стал с 1942 года принимать в огромных и опасных для здоровья дозах. Побочные действия атропина быстро сказались на здоровье фюрера: атропин отрицательно влиял на память, увеличил раздражительность и беспокойство, разрушительно воздействовал на психику.

Вдобавок ко всем своим бедам Гитлер пристрастился капать атропин в глаза, что, по его совершенно нелепому мнению, улучшало зрение. Зрение его от этих процедур стало резко ухудшаться, и в середине 1944 года он прибегал для чтения настенной карты уже к помощи увеличительного стекла. Он закапывал по три-четыре капли атропина, иногда каждые полчаса, результатом чего были светобоязнь и сильная головная боль при ярком освещении, что определило его дальнейший преимущественно сумрачный и ночной образ жизни. Секретарши стали печать фюреру тексты на специальных машинках с увеличенным втрое шрифтом, но даже эти гигантские буквы фюрер видел уже с трудом. Можно абсолютно точно утверждать, что, борясь со своей вонью, Гитлер залечил себя атропином и сам себя лишил зрения.

Кроме стрихнина и атропина, Гитлер стал принимать в огромных количествах метиламфетамин в комбинации с кофеином и определенной дозой кокаина — только с одной целью: чтобы нейтрализовать негативные последствия постоянной передозировки атропина. Результатом стали хроническое переутомление, возбудимость и депрессивное состояние, сопровождаемые бессонницей. Состояние фюрера еще более ухудшилось. Многие наблюдатели отмечали, начиная с 1942 года, растущую раздражительность Гитлера. Он одновременно принимал различные таблетки, вызывающие бессонницу, и ему в это же время делали инъекции против бессонницы, результатом чего были изнурение организма, постоянная потеря сил и беспорядочный, причудливый образ жизни.

Это издевательство над организмом, набравшее размах к 1942 году, привело к импотенции. Гитлер стал усиленно лечить себя гормонами и инъекциями растертых в порошок бычьих яиц и экстракта семенной жидкости, а также инъекциями тестоверона, способствующего мужской потенции. Передозировки в этих инъекциях, присущие всему, чем бы ни лечил себя Гитлер, стали еще одним ударом по лавинообразно разрушающемуся здоровью вождя.

Стол фюрера был набит пилюлями, главным образом атропином и стрихнином, помогавшим от скопления газов, которые камердинер Линге давал по первому требованию Гитлера. Наблюдатели вспоминают, что вождь относился к самолечению с каким-то абсолютно маниакальным фетишизмом. В 1943 году Гитлер принимал 77 различных лекарств. Кроме того, он распорядился ежедневно очищать ему желудочный тракт и ставить клизмы с хлористой ртутью. Стали усиливаться запоры. В мае 1943 года Морелл, личный врач Гитлера, записал в своем медицинском журнале:

Запор и чудовищное засорение желудочного тракта в таких масштабах, какие я редко встречал.

Морелл, шарлатан и проходимец, к личности которого мы еще вернемся, почти всегда ставил фюреру неверные диагнозы и использовал абсолютно нелепые методы лечения: кислородная ингаляция, клизмы из настоя ромашки, инъекции печеночного экстракта и прочее лишенное логики нагромождение средств, зачастую несовместимых и опасных.