Вадим Деружинский - Теория заговора. Самые известные мировые мифы и мистификации

Болезнь Куру, как считают теперь ученые, является тем же самым заболеванием, что и «коровье бешенство», эпидемия которого потрясла Англию и, как ожидают, еще проявит себя миллионами больных людей и в Англии, и в США, и в Европе, и в России.

Эпидемия губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота («коровье бешенство») разразилась в Англии в конце 80-х годов и достигла максимума в 1992–93 годах. Вот статистика болезни: 1986 год — 12 случаев, 1987–461, 1988–3072, 1989–7627, 1990 — 14 371, 1991 — 25 644, 1992 — 36 924, 1993 — 33 574. Подавить эпидемию (она до сих пор скрыто протекает) удалось только полным уничтожением всего поголовья КРС, в том числе элитного молодняка, в тех районах, где отмечались даже единичные случаи заболевания.

Но гибель скота — только начало кошмара. Самое страшное стало происходить через несколько лет — с людьми, когда-то давнопокушавшими этого больного мяса. Когда в Англии и Франции стали умирать от «коровьего бешенства» люди, общественность охватило нешуточное беспокойство. Исследования ученых показали, что болезнь неизлечима и приводит к смертельному исходу. Что скрытый период заболевания для людей составляет от 10 до 30 лет, а умершие в эти годы — только исключение из правил, составляющее доли процента от зараженных. За время скрытого периода патогены болезни методично, клетка за клеткой, пожирают и разрушают мозг до состояния губчатой, рыхлой массы, доводя больного до безумия и смерти.

Эпидемиологи, основываясь на объективных данных о том, что зараженное английское мясо периодически употребляли в пищу более миллиарда человек, высказали прогнозы, что к 2010 году или позже — к наступлению конца скрытого периода болезни — от «коровьего бешенства» будет заболевать по несколько миллионов человек ежегодно.

Причину эпидемии среди английских коров ученые нашли еще в 80-х годах: употребление ими продуктов повторного цикла — переработанных внутренних органов коров. Так как коровы являются травоядными животными и не едят сородичей, то в природе «коровье бешенство» не встречается. Причиной эпидемии в Англии стала деятельность фермеров, которые дешевизны ради стали кормить скотину продуктами компаний повторного цикла.

Возбудитель болезни, как оказалось, не уничтожается при любой обработке падали в повторном цикле и представляет собой самый мельчайший из всех известных сегодня науке инфекционных агентов. Это, как мы думаем, некая непреодолимая преграда, заложенная Богом или Природой, не позволяющая высшим млекопитающим поедать себе подобных. За исследование приона в 1998 году была вручена Нобелевская премия Стэнли Прузинеру, доказавшему инфекционный характер «коровьего бешенства».

Зараза является молекулой. Ее назвали «прионом». Масса незаразных, полезных прионов находится постоянно в организме коровы (и человека — заражение человека от поедания говядины обусловлено тем, что его и коровьи прионы биологически близки). При поедании себе подобного организма чужие прионы входят в обмен веществ, начинают в нем работать, но — в силу своей чужеродности — не находят полезного места, а приобретают патогенные свойства и вызывают инфекцию, пожирая при этом мозг. Удивительное в том, что эти прионы из съеденного тела сородича — даже в самых ничтожных количествах — начинают передавать нормальным прионам свою вредоносную суть, превращая здоровые прионы в губительные и переносящие дальше заразу.

Попадая со съеденным мясом сородича в желудок, чужие прионы легко всасываются в стенки кишечника, проникают в селезенку, потом по лимфатическим протокам устремляются в нервную систему и скапливаются в мозге. Там они и размножают болезнь, медленно съедая при этом мозг человека или коровы.

Россия входит в пятерку основных импортеров британской говядины. Миллионы россиян сегодня имеют в своем мозге патогенные английские прионы, уже делающие в головах россиян свое черное дело — дырявят дырки. Через пятьдесят лет для Смерти настанет время увидеть урожай и собирать плоды. Больше всех в России ела зараженное английское мясо богатая Москва — даже больше жителей самого Лондона. И если в Лондоне правительственные программы опробуют методы пусть еще не лечения, но хотя бы раннего выявления болезни (конкретный результат может дать только исследование тканей мозга, а эта операция опасна для здоровья и неприемлема для массового применения), то о зараженных москвичах — спору нет — никто думать не станет. Сами думайте. И то, что шум вокруг этой эпидемии как бы утих в зарубежной прессе, говорит не о том, что болезни больше нет, а только о том, что скрытый период болезни занимает много лет, а пресса не может без горячих фактов постоянно подогревать интерес общества к проблеме. А болезнь никто не отменял, и никто отменить не в силах.

Зараженное мясо ели и в Минске, и в Киеве, и в Риге, и в Вильнюсе, и в Таллинне. В меньших, чем в Москве, количествах. Но читатели книги и в этих городах имели риск заразиться этой заразой, проклятой Богом и Природой. Мало того, сам автор вполне допускает, что мог употребить в пищу сосиски или колбасу, сделанную из британской гуманитарной или коммерческой говядины в названных городах, или мог купить саму эту говядину — на ней не написано, что она английская и зараженная смертельной болезнью.

Поживем — увидим. Если поживем.

На самом деле такого вопроса нет. Потребитель, тем более, отечественный потребитель, никогда не узнает, как был произведен тот кусочек мяса, который он собрался скушать. Данные об удручающем положении дел в США и Англии в вопросе соблюдения чистоты продукта отнюдь не указывают, что у нас это положение лучше. Оно, может, и хуже. Хотя хуже некуда. Выбирать, собственно, не приходится.

Нет никаких рекомендаций в вопросе «какое мясо есть лучше» — исходя из его чистоты; нет рекомендаций и в том, чем кормить своих домашних животных. Если они еще не умерли, кормите их тем, чем кормили раньше. Вот, пожалуй, единственный совет.

Печально, конечно, что нам приходится кушать переработанные останки гнилой кошки с ядовитым противоблошиным ошейником, сбитой где-то в Техасе пьяным автомобилистом, подобранной через неделю на автостраде, а потом скормленной курам, привезенным затем в Москву или Минск. Однако тем самым мы как бы становимся ближе к Америке, больше понимаем ее дух и больше ценим — пусть даже поносом через свой луженый желудок. На этой оптимистической ноте мы и ставим точку.

Хотя совершенно непонятно, как это американцы плачут по своим помершим любимым собакам и кошкам, продавая со слезами их тушки в этот же день за несколько полезных карману долларов в местное мясное производство, — а потом их же переработанных и едят всей семьей — вкусно и весело. С кубиками «Магги»…