Юрий Мухин - Война и мы

Вторая часть армии — тыловая. Это те, чье действие оружием по противнику в успешном бою не предполагается, но, с учетом всех превратностей войны, возможно. Это строители и тыловые колонны, различного рода радиометристы, связисты и служащие штабов. Им бы я оставил и звание «солдат», и нынешние звания, проектируя их на должности. Чем будет плохо, если объединением будет командовать воевода, начальником его штаба будет подвоевода, а начальником оперативного отдела — генерал-майор?

Ну и оставшаяся часть армии, от военных комиссаров до работников Минобороны, — это военнослужащие. И название их должностей — военные советники соответствующего класса.

И, конечно, внешне, по форменной одежде эти три части армии должны отличаться очень резко. Разделить армию нужно по целому ряду причин, но сначала главной будет нехватка храбрых, смелых и честных. Вот таких и нужно в первую очередь направлять в боевую часть армии, а эту боевую часть сделать кузницей кадров для остальных частей. Поскольку, как я полагаю, все поступающие в армию должны начать службу бойцами, а уж затем, если командиры воинов сочтут их способными занимать должности в армии, то переходить в солдаты или военнослужащие.

Поскольку, как ни объясняй, а все равно найдутся те, кто поймет тебя неправильно, то еще раз подчеркну: все предложенные мною выше реорганизации вторичны и нужны лишь для одного — для отбора и комплектации командных кадров армии людьми честными, храбрыми и смелыми. Кормить в качестве армии всех тех, кого мы кормим сейчас, — это унижение для народа.

Я полагаю, что наши потери в Великой Отечественной войне были чрезмерно велики, посему уже давно начал дискуссию в газете «Дуэль», чтобы найти причины, вызвавшие их. Но возникла проблема иного рода — эти наши потери всемерно раздувают «профессиональные историки». Они завышают их число не с целью привлечь внимание общества к поиску и устранению вызвавших эти потери причин, а фактически по заданию врагов России с целью оплевать нашу Родину — СССР, с целью оплевать самый героический период ее истории. Поэтому я сначала хотел бы обсудить то, что они делают, а заодно и то, кто они такие.

Еще в 1999 году получил 5 огромных по объему писем по истории Великой Отечественной войны от «полковника в отставке, участника ВОВ» В. Громова с предложением «вступления с Вами в дуэльное противоборство с соблюдением положенных в таких случаях джентльменских правил — аргументированно, без грубости и хамства».

Желание понятно, но должен сказать, что джентльменские правила запрещают вступать в поединок с обесчестившим себя «джентльменом». Правда, в этом смысле я их не придерживаюсь — могу дуэлировать с кем попало, лишь бы польза от этого была нашему делу.

Поэтому я все же немного поспорю с Вами, полковник, скорее для того, чтобы показать, чего стоит Ваш «творческий потенциал» и все те материалы, что Вы прислали, благо темы о потерях в той войне я редко касался, не считая ее определяющей, — наши потери в любом случае были огромны.

«Все дело в том, что людские потери в войне нашей армии из-за грубейших ошибок как партийного руководства (Сталина), так и военного (Жукова и ему подобных) оказались столь огромны, что Партия испугалась сказать народу правду и стала морочить ему голову совершенно неверными и смехотворными цифрами. Фактические данные о потерях надолго превратились в государственную тайну. Тон этой широкомасштабной фальсификации задал непревзойденный мастер этого дела — Вождь и Учитель, который 11 ноября 1941 г., выступая в метро на ст. «Маяковская», рассказал своему народу вот такую красивую байку: убито, дескать, 350 тыс. человек, пропало без вести — 378 тыс. (всего — 728 тыс.). На самом деле эта грустная картина к тому времени выглядела несколько иначе (по нашим данным, тыс. чел.): в районе Белосток — Минск мы потеряли — 320, Умань — 100, Смоленск — 350, Гомель — 80, Киев — 660 и Вязьма — 663, всего 2173.

Итак, поставив обман своего народа «в голову колонны», начался многолетний период (не закончившийся и до сих пор!) откровенного вранья», — пишет Громов.

Вы бы, полковник, безусловно, уже 11 ноября 1941 г. сообщили народу и противнику, что наши безвозвратные потери достигли 3 млн. человек. Это понятно. Но Сталин-то ведь не был идиотом, он ведь знал, что такое пропаганда в войне.

К примеру, американцы сообщили, что во время операции «Буря в пустыне», во время которой они «разгромили армию Ирака» и изгнали ее остатки из Кувейта, они потеряли убитыми всего около 500 человек. (Причем сначала объявили 150 убитых, потом 300 и т. д. до 500. На этой цифре и стоят.) Однако когда родственники убитых попытались создать общество, то правительство США им это категорически запретило. Оно и понятно, родственники, собравшись вместе, смогли бы подсчитать число убитых. Но если их действительно было около 500, то чего же США боятся этого подсчета?

Ведь что для армии США потери в 1000 человек? От повседневной деятельности регулярные войска США потеряли в 1984–1994 гг. 27 828 человек, из которых 24 адмирала и генерала, 3223 офицера и т. д. Вот эти огромные цифры в США не секретны, а боевые потери в Ираке — сверхсекретны! Почему?

Потому, полковник, что в армии США много полковников, но такого, как Вы, до сих пор, к сожалению, не нашлось. Там все понимают, что, пока конфликты с другими странами не окончены, сообщение о своих потерях — это предательство.

А у нас полно полковников, которые точно знают, что нужно было делать Сталину, но не знают подобных элементарных вещей из военного дела.

Но дам Вам высказаться дальше.

«Сразу же после войны было объявлено, что армия потеряла 7 млн. человек.

К марту 1990 г. эта цифра «подросла» до 8 млн. 688 тыс. 400 человек. Приведенная смешная «точность» в 400 человек только доказывает всю абсурдность этой информации, так как именно персональный учет потерь («военного материала») в нашей стране был организован безобразно.

Вот подтверждение: — приказ об организации учета был издан всего за 3 месяца до начала войны — 15.03.41 (в войсках Южного фронта, например, стал известен только в декабре (!) 1941 г.) — колоссальный недоучет безвозвратных потерь в период общего отступления начального периода войны (утеря документов, преднамеренное их изъятие и др.) — в начале войны рядовой и сержантский состав вообще не имел красноармейских книжек (введены только 7.10.41), а спецмедальоны (личные) по указанию Сталина были отменены 17.11.42; — даже в 1944 г. этот учет должным образом не был налажен (ВИЖ, 1992, № 9). Картина, как видите, плачевная.

И вот в июне текущего года Генштаб объявляет очередную величину потерь, на этот раз уже с точностью до 100 человек — 11 млн. 944 тыс. 100. Чтобы доказать нелепость этой цифры, достаточно определить, какую долю в этом случае составляют известные теперь офицерские потери (1,023 млн.). Ответ получается (что и требовалось доказать) совершенно неправдоподобный — 11,7 %?! Используя удачные обороты Юрия Игнатьевича, зададим вопрос: «где имеется хотя бы один документ, один надежный факт о том», что в нашем столетии в ходе многочисленных боевых конфликтов хоть в одной армии (даже самой захудалой и неумелой) на 100 погибших приходилось бы 12 офицеров? Таких документов и фактов нет, как нет и армий с таким фантастическим показателем доли офицерских потерь.