Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

После того как завоевана была Навплия, княжество Ахайское распространилось вплоть до перешейка. За содействие, ему оказанное, Вилльгардуен отплатил мегаскиру щедро, выделив ему в качестве лена доход с пошлин, поступавших с Коринфа, и города Аргос и Навплию. К их области принадлежали древний Тиринф, развалины Микэн, а равно и славившегося на весь мир храма Геры. Все эти древние поселения, мифические резиденции ахайских царей, были давно покинуты и лежали в развалинах. Предания древности об этом даже не сохранились среди тогдашнего поредевшего, отчасти смешавшегося с славянами арголийского сельского населения. Если мегаскир и Вилльгардуен могли вступить через поседелые Львиные ворота в «богатую золотом» Микэну, а равно посетить так называемую «сокровищницу» Атридов, то уж, конечно, им чуждо было сознание, что военная удача соделывает их здесь преемниками Даная и Пелопса, Атрея и Агамемнона.

Властитель Афин в отношении сборов с Аргоса и Навплии сделался ленником Вилльгардуена. Наградив своего союзника, Вилльгардуен мегаскира поставил в феодальную от себя зависимость (что должно было представлять для него важное значение), а этот факт имел своим последствием то, что ахайские государи впоследствии пытались распространить свои державные права и над Фивами, и над Афинами. Тесное собратство по оружию соединяло обоих сильных и умных основателей франкских государств в Элладе и Пелопоннесе и облегчило утверждение этих новообразовавшихся феодальных государств на чужестранной почве.

Напротив того, латинская империя в Константинополе корней не пускала. К несчастью, мягкий и справедливый император Генрих умер 11 июня 1216 г. бездетным. Единственно не имевшие ни средств, ни власти искатели приключений, прибывавшие из Франции, не зная страны и не пользуясь весом ни среди греков, ни среди латинцев, пытались придать империи призрачное существование. Пьер де Куртенэ, супруг Иоланты, сестры Генриха, был 9 апреля 1217 года коронован папою в Риме в качестве преемника Генриха, но так и не добрался до Константинополя — на походе туда он в Альбании попал в лапы вероломного деспота Феодора Эпирского и окончил дни в темнице.

При слабом его сыне, императоре Роберте де Куртенэ (1221–1228), латинская империя на Босфоре растаяла почти исключительно до территории одного Константинополя, и его твердыня скорее являлась местом заточения для преемников Балдуина, в то время как болгары, никейские греки и эпироты из Арты смыкались все теснее в кольцо, охватившее бывшую мировую столицу.

На Западе, где отдельные патриархальные государства только пытались еще сложиться, ведя непрестанные войны друг с другом, и где борьба между империей и папством повергала в пламя половину мира, не имелось налицо державы, которая могла бы выслать флот и войска для поддержания той злосчастной латинской колонии на Босфоре, что именовалась Византийской империей. Венеция, великий дож которой Дандоло был достаточно прозорлив, чтобы отказаться от греческой короны, обеспечив за республикой господствующее положение в Константинополе, преследовала единственно торговые цели и имела вдосталь хлопот, охраняя свои левантинские владения.

Таким образом, латинское царство оставалось без прочной связи с Европой, да и ленная его связь с греческими франкскими государствами не выходила за пределы абстракции. Феодальная система оказывалась бессильной заступить место неограниченной византийской монархии, которая, несмотря ни на какие потрясения, целые сотни лет проявляла способности сплачивать массы отдельных стран и различных народов около одного центра, Константинополя. Все коренные условия государственной связи — единство церкви, законодательства и национального правительства — были франками насильственно упразднены. Отдельные части случайно создавшегося и неудачного феодального государства не объединялись никаким общим органическим началом. Поэтому греческие острова, с их франкскими династами во главе, и ленные государства на материке очень скоро отделили свои судьбы от рока погибшей Византийской империи.

Благодаря мощи и умеренности первых франкских государей жизнеспособный государственный строй установился единственно в древнегреческих землях. Вообще, опыт насаждения латинских колонизаций и феодального строя сопровождался успехом лишь в сравнительно малоземельных областях. Вселившиеся бароны были там широко наделены наследственной поземельной собственностью, и, так как с течением времени для личного их честолюбия и жажды деятельности дальнейшего простора не оказывалось, то взаимная выгода в интересах поддержания в неприкосновенности владений побуждала их тесно сближаться с их государем и сюзереном. Равным образом установить и непрестанное общение с Западом для франкских государств в Греции оказывалось делом более легким, нежели для отдаленного Константинополя, находившегося под вечной угрозой погибели, или для влахернского (Blachenien) императорского двора, удручаемого задолженностью. Многочисленные младшие сыновья именитых родов Шампаньи и Бургундии переплывали через моря в Афины и Андравиду и поступали на службу к щедрым государям. Готфрид, по свидетельству Марина Санудо, имел при своем дворе постоянно до 80 рыцарей с золотыми шпорами. Священники и монахи, воины, ремесленники и торговцы, задолжавшие дворяне, искатели приключений и счастья и изгнанники из отечества переселялись в завоеванную Грецию, и здесь так же, как в Константинополе и Сирии, происходило отложение многочисленного европейского пролетариата.

3. Тогда как латинской империи послужило на погибель то обстоятельство, что Балдуин не основал династии, в Афинах и Андравиде оба государя упрочили переход своих владений в своем роде. Умирая, Готфрид Вилльгардуен в конце 1218 г. оставил свою страну своему же, преисполненному сил, сыну Готфриду II, который состоял в браке с Агнесой де Куртенэ, дочерью злосчастного императора Петра [338] Готфрид I от брака с Елизаветой de Chappes имел сыновей Готфрида II, Гильома II и дочь, которая была выдана в замужество за Гуго, владетеля Каритены. .

Мегаскир Оттон в конце 1207 г. женился на Изабелле, дочери и наследнице Гюи de Ray, в Бургундии [339] Qui uxoratus est, говорит об Оттоне Иннокентий III в письме к архиепископу ларисскому от 20 февраля 1208 г. Lib. XI, ер. 244. . По приглашению его многие из представителей рода де ла Рош переселились из Бургундии в Фивы и Афины. Так, в Грецию прибыла сестра мегаскира, dame de Flagey, супруга Жака de Cicons со своим юным сыном Оттоном [340] Guillaume., Hist, des Sires de Salins., p. 65. . Далее туда же явились сыновья брата мегаскира Pons de Flagey и их сестры Бонны [341] В судебном приговоре, постановленном императором Генрихом VI в пользу герцога Эда III Бургундского, в Франкфурте от 27 апреля 1193 г., между свидетелями значится Points de Roche. Plancher. Hist, de Bourgogne I, Preuves, № 138. Du Cange. Hist, de Cp. I. 53. . Эта родственная группа бургундцев внесла новую жизнь в государев двор в Фивах и Афинах, и все пришельцы через наделение землями и заключение брачных связей искали достигнуть на чужбине богатства. Мегаскир уже в 1211 г. назначил одного из своих племянников властителем над половиной Фив, так как в юности он был соратником мегаскира по крестовому походу.