Альманах «Прометей» - Прометей, том 10

На этом Струговщиков и заканчивает свой рассказ о знакомстве с Пушкиным и переходит к изложению дальнейших событий своей жизни.

Относительно начала знакомства его с Пушкиным можно высказать несколько предположений. Струговщиков указывает на то, что оно произошло после его свадьбы, когда он жил на Миллионной улице, то есть после 11 октября 1831 года, Пушкин же с молодой женой приехал в Петербург в половине октября (из Царского Села, где прожил с ней всё лето), и, следовательно, они могли встретиться в конце октября или в ноябре 1831 года.

Вероятнее всего, встреча Пушкина со Струговщиковым произошла у князя Оболенского, жившего также на Миллионной: Струговщиков часто игрывал с ним в карты, а Пушкин, по-видимому, бывал у него как у родственника. Приведённому сообщению Струговщикова несколько противоречат строки Пушкина, написанные им 15 января 1832 года в письме к М. О. Судиенке: «Надобно тебе сказать, что я женат около года и что вследствие сего образ жизни моей совершенно переменился, к неописанному огорчению Софьи Остафьевны [978] и кавалергардских шаромыжников. От карт и костей отстал я более двух лет; на беду мою я забастовал будучи в проигрыше, и расходы свадебного обзаведения, соединённые с уплатой карточных долгов, расстроили дела мои» (XV, 4).

Быть может, это признание не надо понимать буквально: Пушкин мог, не предаваясь большой игре, всё же изредка участвовать в карточных вечерах у своих приятелей.

Струговщиков на всём протяжении своих «Записок» далее нигде не упоминает имени Пушкина. Очевидно, они больше не встречались, хотя именно в последующие годы, когда Струговщиков сблизился с А. В. Никитенко, М. И. Глинкой, К. П. Брюлловым, Н. В. Кукольником, он, казалось бы, мог продолжить знакомство с великим современником, уже в связи с иными интересами, нежели карточными. Однако никаких данных о новых встречах Струговщикова с Пушкиным мы не имеем, за исключением свидетельства о том, что Струговщиков был в последней квартире Пушкина 29 января 1837 года, когда Пушкина уже не было в живых: мы имеем в виду карандашный рисунок Струговщикова, изображающий Пушкина на смертном одре, с надписью: «Пушкин. 29 Генв. 1837» [979].

Июнь 1928 г.

Сто тридцать восемь лет тому назад жители города Львова, тогда столицы одной из провинций Австро-Венгерской империи, были оповещены: в их городе появится иллюстрированный журнал. Некий Людвик Зелинский известил о своём намерении издать в семи томах подготовленный им сборник «необходимых и полезных сведений» и краеведческих известий под названием «Львовянин». «Ограниченное количество полезных изданий, — писал Л. Зелинский, — побудило меня к собранию вещей исторических, а также к опубликованию разных известий, которые подходили бы каждому возрасту, сословию и образу мыслей…»

И вот много лет спустя мы перелистываем страницы «Львовянина». Журнал, точнее альманах, сохранился в Научной библиотеке города Львова. Страницы его с рисунками в виде гравюр в хорошем состоянии.

В III—IV томе за 1836 год мы обнаруживаем на 21-й странице польский перевод пушкинской повести «Пиковая дама», напечатанной, как известно, в Петербурге в 1834 году. Озаглавленный «Dama pikowa», перевод довольно точен: за исключением опущенного эпиграфа к главе 5 (из Шведенборга), переведены все эпиграфы к повести и к отдельным главам, никаких купюр в тексте мы не обнаружили.

При жизни А. С. Пушкина публикаций его произведений за границей известно немного. Настоящий перевод, о котором прежде нам не приходилось читать, расширяет наши представления о географии распространения творений великого писателя при его жизни.

Однако детальное ознакомление с опубликованной во Львове «Пиковой дамой» вызывает некоторое недоумение.

Перед заглавием публикации имени автора нет. Быть может, оно отнесено в конец? Там его тоже нет. В чём же дело? Неужели повесть появилась анонимно?

Повесть «Dama pikowa» значится в оглавлении как произведение… Булгарина!

Удивительная публикация!

Что же это такое? Ошибка издателя или нечистоплотный поступок того, кого с презрением называл Пушкин Видоком?.. Сегодня, спустя 138 лет, трудно ответить на этот вопрос. Нам также неизвестно, знал ли когда-либо сам Александр Сергеевич об этом случае, стал ли он известен его друзьям.

На все эти вопросы ответа пока нет.

Но как бы ни оценили значение этого факта специалисты-библиографы или биографы, он, как говорится, налицо. В который раз подтвердилась древняя истина: нет тайны, которая со временем не всплывёт наружу…

Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Ч. VI. М., 1892, стр. 84—85.

Воронцова носила титул княгини с 1845 года, когда муж её был пожалован в князья.

Граф В. А. Соллогуб. Воспоминания. М.—Л., «Academia», 1931, стр. 438.

Эти рисунки сделаны не позднее 14 октября, на полях строф XXIII—XXIV главы первой «Евгения Онегина» — на лл. 11 и 12 тетради № 2369 Ленинской библиотеки (ныне № 834 Пушкинского дома). Последняя дата определяется тем, что на л. 16 написан черновой текст письма к Вяземскому от 14 октября.

К. Зеленецкий, Г-жа Ризнич и Пушкин (1856). В сб. «Отзывы о Пушкине с юга России». Собрал В. А. Яковлев. Одесса, 1887, стр. 138—139.

Абрам Эфрос, Рисунки поэта. М.—Л.. «Academia», 1933, стр. 125, 244—246 и др.

Оно датировано в Академическом издании: «предположительно 13 июня — декабрём 1823 года» (II, 1134).

Написано в январе — начале февраля (до 8) 1824 года (II, 1135).

Рисунок на полях строфы XVI главы второй «Евгения Онегина» на л. 29 об. той же тетради — № 834 (бывш. 2369), датируется 1—3 ноября 1823 года.

Воронцову в рисунках Пушкина узнавал ещё П. В. Анненков. Лишённый возможности назвать её (она была ещё жива в то время), он писал: «…предания той эпохи упоминают ещё о третьей женщине, превосходившей всех других по власти, с которой управляла мыслию и существованием поэта. Пушкин нигде о ней не упоминает, как бы желая сохранить про одного себя тайну этой любви. Она обнаруживается у него только многочисленными профилями прекрасной женской головы спокойного, благородного, величавого типа, которые идут почти по всем его бумагам из одесского периода жизни» ( П. Анненков, Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху. Спб., 1874, стр, 245).

Изображения эти находятся на полях строф XXIII — XXIV главы второй «Евгения Онегина», на л. 35 той же тетради — № 834. Строфы эти не поддаются более точной датировке, чем временем между 4 ноября и 8 декабря 1823 года.