Альманах «Прометей» - Прометей, том 10

В первые дни ноября, только что закончив главу первую «Онегина», поэт пишет вторую, пишет «с упоеньем», «что уж давно со мной не было», признаётся он в черновике письма к Вяземскому (XIII, 382).

И тут перед ним возникает облик Воронцовой. Он рисует её полуфигуру — в открытом платье, с локонами надо лбом и у ушей [9] Рисунок на полях строфы XVI главы второй «Евгения Онегина» на л. 29 об. той же тетради — № 834 (бывш. 2369), датируется 1—3 ноября 1823 года. .

Позднее, вероятно уже после обновлённых впечатлений, когда она вернулась к общению с людьми, Пушкин набрасывает её новые изображения [10] Воронцову в рисунках Пушкина узнавал ещё П. В. Анненков. Лишённый возможности назвать её (она была ещё жива в то время), он писал: «…предания той эпохи упоминают ещё о третьей женщине, превосходившей всех других по власти, с которой управляла мыслию и существованием поэта. Пушкин нигде о ней не упоминает, как бы желая сохранить про одного себя тайну этой любви. Она обнаруживается у него только многочисленными профилями прекрасной женской головы спокойного, благородного, величавого типа, которые идут почти по всем его бумагам из одесского периода жизни» ( П. Анненков, Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху. Спб., 1874, стр, 245). . Вот голова её. Еле намечена улыбка. Рядом — профиль, неудавшийся, он зачёркнут. Ниже — поясной портрет — она в чепце, в шали, накинутой на плечи. Лицо строгое [11] Изображения эти находятся на полях строф XXIII — XXIV главы второй «Евгения Онегина», на л. 35 той же тетради — № 834. Строфы эти не поддаются более точной датировке, чем временем между 4 ноября и 8 декабря 1823 года. .

Не её ли профиль, опять неудавшийся и тут же перечёркнутый, находится на листе, на котором Пушкин нарисовал четыре портрета одной и той же прекрасной женщины [12] Л. 36. об. той же тетради — № 834. Датируется так же. ?

Постоянно бывает Пушкин в доме у Воронцовых, среди её гостей (она и муж её принимают гостей каждый у себя), ежедневно обедает у них — «в столовой к обеду сходились вместе» [13] Ф. Ф. Вигель, Указ. соч., стр. 124. .

Впечатления от Воронцовой по-прежнему отлагаются в рисунках Пушкина. Она угадывается в женской фигуре, изображённой со спины [14] Л. 37 той же тетради — № 834. Датируется так же. См.: Абрам Эфрос, Указ. соч.; стр. 280. .

На одном из листов тетради мы видим целую россыпь её портретов [15] Л. 42 той же тетради — № 834. Текст и рисунки здесь датируются временем между 8 и 31 декабря 1823 года. . Лицо, голова, профили, плечи с ожерельем на шее… Образ её преследует его. Он хочет удержать её черты в сознании, на бумаге. В иных профилях ему удаётся передать обаяние её женственности.

Здесь ритм работы нарушается. Заключительные строфы главы второй — это уже не единый поток, а разрозненные четверостишия [16] Весь лист. — в масштабе подлинника воспроизведён в Академическом издании Сочинений Пушкина т. VI, 1937, стр. 300/301. . Искусство отступило перед мечтаниями, поэзия — перед графикой.

Тут же среди черновиков романа рождается стих:

Поэт преобразует его в двустишие:

Иной предположит, что, быть может, оно имеет отношение к дальнейшему развитию «Онегина» [17] Двустишие это напечатано в Академическом издании среди черновиков «Евгения Онегина», под строфой X главы второй (VI, 300). Глава закончена 8 декабря 1823 года ночью (помета на л. 41 об. — VI, 299). Этот лист — 42 — заполнялся непосредственно вслед за л. 41 об. . В ранней стадии романа автор думал, что Евгений влюбится в Татьяну с первой встречи. В черновых рукописях главы третьей есть такая строфа:

Не говоря уже о том, что маловероятно, чтобы поэт так заблаговременно, так изолированно сложил бы эти два стиха для размышлений Онегина, — похожа ли на краткие, точно бы вырванные из живой речи, иронические реплики Евгения раздумчивая интонация этого двустишия?

По интонации оно близко лирике Пушкина, и становится ясным — это личное ощущение поэта, набросок к лирическому стихотворению. Оно и влилось впоследствии — в несколько изменённом виде — в стихотворение «Признание»:

А если так, то можно ли сомневаться, что это первое выражение новой влюблённости связано с той женщиной, портреты которой так настойчиво рисуются вслед за двустишием [20] Если Пушкин ощущает в декабре 1823 года только «предвестия любви» к Воронцовой, то начался его роман с нею не в ноябре (как было высказано предположительно в «Летописи», стр. 413), а позднее. Надо теперь отказаться и от мысли, что черновые стихи «Когда желанием и негой утомлённый…», написанные в ноябре 1823 года, обращены к Воронцовой. То, что они вошли — в изменённом виде — в стихотворение «Желание славы», посвящённое, бесспорно, ей, оказывается, не имеет значения. Отрывками из недописанных стихотворений Пушкин постоянно пользовался впоследствии для других произведений, не связанных с первыми замыслами и их вдохновительницами. И стихотворение «Всё кончено, меж нами; связи нет…», написанное в январе — начале февраля 1824 года, считать обращённым к Воронцовой более не приходится. .

Здесь же, с краю листа, — профиль Воронцова, отлично поддерживаемый воспоминанием о нём современника: «В нём, воспитанном в Англии чуть не до 20-летнего возраста, была „вся английская складка, и так же он сквозь зубы говорил“ [21] Цитата из «Горя от ума». , так же был сдержан и безукоризнен во внешних приёмах своих, так же горд, холоден и властителен, „in foro interno“ [22] «Перед внутренним форумом» ( латин. ), то есть среди своих служащих. , как любой из сыновей аристократической Британии. <���…> И наружность его поражала своим истинно барским изяществом. <���…> Есть известный его портрет (весьма искусно воспроизведённый гравюрою), писанный знаменитым английским живописцем чуть ли ещё не до 1820 года; граф Воронцов сохранял с ним сходство до поздних лет. <���…> Высокий, сухой, замечательно благородные черты, словно отточенные резцом, взгляд необыкновенно спокойный, тонкие, длинные губы с этою вечно игравшею на них ласково-коварною улыбкою…» [23] Б. М. Маркевич, Из прожитых дней. Полн. собр. соч. М., 1912, т. XI, стр. 396—398.