Борис Бессонов - Фашизм: идеология, политика

Германские фашисты, отвергая либерально-демократические институты [341] Примечательно, что фашисты, оскорбляя представительные учреждения и буржуазно-демократические свободы, тем не менее весьма широко использовали их в борьбе за власть «Мы идем в рейхстаг, — говорил Геббельс в 1928 г., — чтобы в арсенале демократии вооружиться ее собственным оружием Мы становимся депутатами, чтобы парализовать веймарский дух с его же помощью. Если демократия настолько глупа, что предоставляет нам для этой медвежьей услуги бесплатные билеты и дотации, то это ее дело. Для нас хорош любой легальный способ, чтобы круто повернуть нынешнее положение. Мы приходим как враги! Мы приходим так, как волк врывается в овечье стадо» (НДП — новая нацистская партия. Сборник статей. М., 1968, с. 15). , также воспевали тоталитаризм, сильное государство, верховную волю вождя, фюрера. Так, философствующие фашисты Кронер, Глокнер, Фрайер и другие, грубо нападая на «пустозвонство» демократии, требовали строить государство на иерархических принципах, в духе средневековых сословных государств. Они «доказывали», что воля государства должна находить свое выражение в воле фюрера, что сила государства исходит от фюрера. Верховный фюрер наделяет всех других фюреров определенными полномочиями в строго иерархическом порядке. Каждый из фюреров безоговорочно подчиняется своему непосредственному начальнику, но при этом имеет, в сущности, неограниченную власть над подчиненными ему фюрерами.

Для обоснования права фюрера на руководство государством фашистские идеологи широко использовали аргументы иррационального, мистического характера. Отбросив как чуждую «национальному духу» идею общественного договора, они на ее место выдвинули идею о мессианской роли «вождя», отмеченного печатью избранности, о фюрере как выразителе и олицетворении расового, национального и народного духа. Государство, по мнению фашистских идеологов, является воплощением расовой, народной общности, общности нации и крови. Цель государства состоит в сохранении этих общностей. Не народ создает государство, а, наоборот, государство, возникшее как результат предначертаний судьбы, выраженных в воле фюрера, объединяет народ и нацию.

Оправдывая идею «фюрерства», в частности, сам Гитлер уподоблял человеческое общество биологическому организму, у которого должны быть голова и тело. Голова, мозг нации — ее фюрер. Избранный круг фюреров с «абсолютным авторитетом» и «абсолютной ответственностью» он противопоставлял «безответственной» демократической парламентской системе. Вместо мнимых парламентских свобод и равенства Гитлер предлагал немцам беспрекословное подчинение «во имя общего блага» и железную дисциплину.

Фашистская клика окружила Муссолини, Гитлера ореолом непогрешимости. «Человек, — утверждал, например, Лей, «фюрер» фашистских профсоюзов в Германии, — должен признавать авторитет. На этом покоится принцип вождизма и общности. Общность без авторитета немыслима. Раса и кровь сами по себе еще не создают общности. Поэтому фюрер, который воплощает авторитет нашего общества, для нас неприкасаем. Фюрер нации стоит выше критики для любого немца на вечные времена... Никто не имеет права задаваться вопросом: прав ли фюрер, верно ли то, что он говорит? Ибо, повторяю еще раз, — то, что говорит фюрер, всегда верно» [342] Цит. по: Галкин А. Германский фашизм, с. 346. .

В апреле 1942 г. фашистский рейхстаг на своем заседании, кстати последнем, даже формально объявил Гитлера «над законом» и провозгласил его неограниченным владыкой над жизнью и смертью миллионов простых немцев. Фюрер может в случае необходимости принудить любого немца всеми находящимися в его распоряжении средствами к исполнению своего долга и при нарушении этого долга покарать без оглядки на так называемое естественное право, гласил фашистский закон.

«Культ фюрера» занимал центральное место в нацистской системе одурманивания масс. В детской организации, в союзе гитлеровской молодежи «гитлерюгенд», в «трудовом фронте» (в фашистских профсоюзах), на производстве и дома, в театре и кино твердилось одно и то же: «Фюрер всегда прав!», «Безоговорочно выполняй приказ фюрера!», «Справедливо все то, что служит национал-социализму и фюреру!».

Польский исследователь фашизма Ф. Рышка пишет, что, «вероятно, было два источника, служивших примерами для подражания, Доведенные в фашистском государстве до абсурда: пример папской непогрешимости (так обозначенный в политическом трактате Ж. де Местра «О папе») в католической церкви и образец военной иерархии, наиболее полно претворенный в прусской армии» [343] Рышка Ф. Организация фашистского государства. — В кн : Фашизм и антидемократические режимы в Европе М., 1981, с. 26. . Последнее, подчеркивает Рышка, было особенно важным: «Поскольку фашизм ориентировался на войну, организация государства копировала организацию армии. Здесь проявляется диалектическое изменение положения, описанного в свое время Ф. Энгельсом: армия воспроизводила черты общества; общество, организованное в фашистское государство, становится отражением армии» [344] Там же. .

Весь фашистский государственный аппарат был проникнут духом вождизма — беспрекословного подчинения руководителям фашистской партии и государства. Закон от 26 января 1937 г. обязал чиновников приносить клятву, в которой говорилось: «Клянусь, что буду верен и послушен фюреру».

На принципе вождизма, принципе иерархии («решения — сверху вниз, ответственность — снизу вверх») строилась и фашистская партия. В сущности, фашистская партия не была политической партией в точном смысле этого слова. Она не имела никаких подлинно открытых политических функций. Вся ее деятельность сводилась к исполнению функций организационно-технических, пропагандистских, даже полицейских. Никакой политической самостоятельностью и активностью эта партия не обладала. Вся полнота власти в партии (как и в государстве) принадлежала фюреру, вождю, «харизматическому» лидеру [345] См.: Тольятти П. Лекции о фашизме, с. 46, 78—79. .

Наряду с иерархическим принципом фюрерства, важнейшим звеном построения фашистской тоталитарной диктатуры был принцип корпоративно-сословный.

Фашистские идеологи и политики доказывали, что единство государства возможно только на основе профессионально-сословного строя, базирующегося на строгом соподчинении сословий и корпораций по рангу и потому якобы не знающего никаких классов и классовой борьбы.

Апеллируя к принципу корпоративизма, фашисты провозглашали намерение достичь классового сотрудничества и объединения в фашистских корпорациях, в частности в профсоюзах всех без исключения классов, занимающихся всеми видами умственного и физического труда. Так, съезд фашистских синдикатов (профсоюзов) Италии констатировал в 1922 г.: общество, опирающееся на профсоюзы, одинаково защищает интересы всех классов и профессиональных категорий. Профессиональная организация не является более специфическим признаком только рабочего класса. Она становится формой организации всей нации, высшим синтезом всех физических и нравственных качеств нации. И далее съезд подчеркивал: «Заменить классовое сознание национальным, доказать рабочим, что в их интересах отрешиться от группового эгоизма в пользу национальной солидарности — вот задача фашистских профсоюзов» [346] Цит. по: Лопухов Б.Р. История фашистского режима в Италии, с. 37. . Муссолини также постоянно навязывал идею сотрудничества классов, якобы лежащую в основе фашистского синдикализма. «Фашистский синдикализм, — твердил он, — отличается от красного одной фундаментальной чертой: он не ставит себе задачей нанести какой-либо ущерб частной собственности. Когда предприниматель находится перед лицом красного профсоюза, он имеет перед собой профсоюз, который... имеет своей конечной целью борьбу за общее изменение существующего положения, т. е. уничтожение права на собственность. Наш же синдикализм стремится только улучшить положение тех групп и классов, которые собираются под его знамена, и не имеет конечных целей. Наш синдикализм основан на сотрудничестве на всех стадиях процесса производства. Он сотрудничает в первый период, когда речь идет о производстве богатств. Он продолжает сотрудничать во второй период, когда дело касается валоризации этих богатств. Он не может не сотрудничать и на третьей ступени, когда речь идет о распределении полученной прибыли» [347] Там же, с. 77. . В рамках корпоративной системы предприниматели и рабочие должны выступать «в органическом единстве», как производители.