Николай Месяцев - Горизонты и лабиринты моей жизни

То, что мое поколение — поколение честных, подтвердили и последующие годы. Я не знаю ни одного из их числа, кто был бы замешан во взяточничестве, лихоимстве или привлечен к уголовной ответственности. Поколение честных… Оно выражало саму сущность нашего народа — его честность, альтруизм, долготерпение, пассионарность в достижении благородных целей.

Историки, изучая архивы, отметят не только эти черты, но и множество ярких идей, порожденных непримиримостью к ошибкам и просчетам во внутренней и внешней политике; идеей о путях демократизации всех сфер общественной практики, и прежде всего деятельности коммунистической партии как партии правящей. Я вполне сознательно отсылаю историков к архивам, не раскрывая конкретно сути того, что нужно было бы тогда осуществить, дабы не упрекнули меня в том, что я, глядя из сегодняшнего окошка, домысливаю к прошлому то, чем не жили мои сверстники в 60-е годы XX века.

Будущий исследователь наверняка преодолеет «недуг» тех нынешних историков, которые в своих научных работах почти не учитывают различия, существующие между поколениями при непременной, притом определенной исторической преемственности между ними. В самом деле, разве малозначим при анализе событий, явлений, тенденций тот факт, что Брежнев и его окружение принадлежали к другому, не моему поколению?!

Может быть, именно здесь уместно подчеркнуть то существенное, что лежало в самом генезисе моего поколения. Наверное, в какой-то мере я повторяю мысли и моего сверстника Николая Егорычева, бывшего первого секретаря столичной коммунистической партийной организации. Однако думаю, что такой повтор усилит верность и его, и моих, да и других товарищей суждений.

Наше поколение родилось после Великой Октябрьской социалистической революции, на наших глазах Советская власть довольно прочно встала на ноги и повела поиски дальнейших путей своего развития, и мы по мере взросления становились не просто пассивными наблюдателями этого процесса, а свидетелями, осмысливающими происходящее вокруг нас. Воздух Октября был еще свеж, атмосфера героики огненных лет разгрома иностранной военной интервенции и Гражданской войны была горяча и опаляла наши души, а поколение творцов тех исторических свершений вело нашу юность по дорогам жизни. Их идеи о справедливости, покоившиеся на марксистско-ленинском учении, становились нашими идеями, нашими убеждениями.

Мои сверстники и я радовались тому, как в годы довоенных пятилеток мужала Родина, улучшалась жизнь нашего народа и каждого из нас, что усиливало нашу любовь к отчизне, укрепляло убежденность в справедливости избранного пути. Была ликвидирована безграмотность, и свершилось, казалось бы, невероятное: впервые за всю историю страны целое поколение — наше поколение — стало образованным.

Оно прошло сквозь дикости 1937–1939 гг., не запятнав своей совести и вынеся окрепшую волю к тому, чтобы ничего подобного впредь не повторилось. Мои сверстники, еще не изведав всех прелестей жизни, дарованных природой, со всей свойственной молодости нравственной чистотой поднялись на Священную войну. Они шли на битву с врагом, не думая и не гадая о своей судьбе: останешься в живых или будешь убит? Мои сверстники слышали набат — Родина-мать зовет! И шли… Война вырубила мое поколение.

Оно не могло во всю свою мощь принять эстафету от предшествующих поколений. И не только потому, что это было «вырубленное» поколение. Было и другое. Брежнев со своим окружением испугался нас, оставшихся в живых. Они сделали все возможное к тому, чтобы перешагнуть через нас.

Первым убрали с поста первого секретаря МГК КПСС Николая Егорычева после его критического выступления на Пленуме Центрального комитета партии. Потом Владимира Семичастного — с должности председателя Комитета государственной безопасности СССР. Затем весной и летом 1970 года были освобождены Владимир Степанов, заведующий Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС, Василий Толстиков, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома КПСС, Василий Дрозденко, член Политбюро, секретарь ЦК компартии Украины, Николай Родионов, первый секретарь Челябинского обкома КПСС, Каюм Муртазаев, секретарь Бухарского обкома ЦК компартии Узбекистана, Георгий Тер-Газарянц, секретарь ЦК компартии Армении, Дмитрий Горюнов — генеральный директор Телеграфного агентства Советского Союза, Вадим Тикунов, министр охраны общественного порядка РСФСР, Борис Бурков — председатель правления Агентства печати Новости, Рафик Нишанов — секретарь ЦК компартии Узбекистана. В апреле 1970 года от обязанностей председателя Комитета по телевидению и радиовещанию был освобожден и я. Несколько позже был выведен из состава Политбюро ЦК КПСС Александр Шелепин и направлен на работу в «Трудовые резервы».

Этот перечень я мог бы продолжить. Кто-то поехал в «глубинку». Но большинство отправилось в почетную «ссылку» — на дипломатическую работу в Африку, Австралию, Латинскую Америку, единицы в Европу — подальше от страны, в те государства, которые не очень-то интересовали наши «верхи».

Будущий историк не может не увидеть, что к концу 70-х годов в высших партийных и государственных учреждениях не осталось, за редким исключением, почти никого из тех, кто как-то был связан с работой в комсомоле в бытность там первыми секретарями Центрального Комитета Александра Шелепина, а затем Владимира Семичастного.

Но и этого оказалось мало. На примере Комитета по телевидению и радиовещанию я и другие товарищи можем засвидетельствовать, как изгонялись оттуда десятки, сотни способных работников только за то, что они работали вблизи от меня. Так было и в других ведомствах и организациях: в аппаратах ЦК КПСС, Верховного Совета СССР, Комитета народного контроля.

Единственной республиканской партийной организацией, в которой бережно относились к кадрам, была Белорусская организация. Тогда дела там шли несравненно успешнее, чем в других регионах страны, да и нравственная атмосфера была чистой — дышалось легко.

После гибели в 1980 году в автокатастрофе Петра Мироновича Машерова, первого секретаря ЦК компартии Белоруссии, партизана, Героя Советского Союза, моего единомышленника, и там началось изгнание «молодых». Мой друг по комсомолу Александр Аксенов был освобожден с поста председателя Совета Министров БССР и направлен на дипработу, послом в Польшу, за ним последовали и другие. На местах — в областях, краях, республиках — ретивые руководители следовали за Брежневым и его сподвижниками.

Увы, и это еще не все: в оправдание всех подобных перемещений в партии был пущен грязный слушок о так называемой «комсомольской оппозиции», стремящейся захватить власть. Однако и этого показалось мало. Вдогонку «молодым» приписали попытку создать «русскую оппозицию. Что при этом имелось в виду, одному богу известно». Вот ведь как, с каким размахом велась компрометация людей, «повинных» лишь в честности и преданности делу социализма. Оглядываясь в прошлое, я искренне сожалею, что единомыслие молодых не было скреплено организационными связями, которые бы наверняка позволили удержать сползание экономики страны к стагнации, а общества — к равнодушию и безразличию.