Дмитрий Лютик - Неизвестная крепость Российской Империи

Вслед за этим германцы переправились через р. Неман и начали наступать в направлении г. Вильно. Часть сил XXI корпуса 10-й германской армии была развёрнута в южном направлении и начала продвигаться в направлении городов Олита — крепость Гродно (9–11 августа). Фактически на этом участке фронта перед немцами оставалась только Гродненская крепость — « последняя русская большая крепость » [337]. Одновременно 8-я германская армия вышла к м. Липск.

Тем временем в Гродненской крепости спешно готовились к обороне. С самого начала германского наступления строительные работы в крепости форсировались. Командование старалось собрать максимальное количество рабочих и инженеров, при этом привлекались и гражданские специалисты. Однако при организации строительных работ штаб крепости столкнулся с трудностями. Катастрофически не хватало рабочих. Комендант генерал М. Н. Кайгородов впоследствии признавался: «… невозможно было собрать необходимого числа рабочих; собранных же в ограниченном числе приходилось караулить, но и при этих условиях они пользовались всяким удобным случаем и разбегались » [338].

В начале августа штабом крепости было принято решение усилить передовую позицию у м. Липск. 25 июля в Липск был направлен поручик Гродненского артиллерийского полка Видманский с 48 нижними чинами и двумя 42-линейными пушками (для каждой по 150 выстрелов) [339]. Эти орудия усиливали дружины 4-й бригады государственного ополчения, которые занимали здесь позиции. Части на позиции Сопоцкин — Липск переходили в распоряжение начальника штаба XX корпуса 10-й армии. Уже 27–28 июля германская авиация проводила разведку этих позиций.

Гродненская крепость находилась в зоне ответственности 10-й русской армии генерала Е. А. Радкевича. Штаб армии продолжал располагаться в самом городе. 9 августа начальник штаба при Верховном главнокомандующем генерал М. В. Алексеев отдал приказ русским армиям отступать на линию крепость Осовец — Соколы — Дрогичин. В результате германских успехов и форсирования р. Неман войска русских 1-й и 10-й армий могли быть отрезаны в районе западнее крепости Гродно. Наступление части сил германского XXI корпуса, уже форсировавшего Неман, представляло для русских серьёзную угрозу.

Готовясь к боям с германскими войсками, 1 августа в крепости по приказу коменданта М. Н. Кайгородова создали комиссию для выработки мер борьбы с удушливыми газами. Принятие этого решения было вызвано применением германскими войсками газов при штурме крепости Осовец. Очевидно, штаб опасался газовой атаки и против гарнизона крепости. В состав комиссии вошли представители 20-й и 97-й бригад государственного ополчения, артиллерии, инженеров и крепостного санитарного управления. Председателем комиссии был назначен начальник 20-й бригады государственного ополчения генерал-майор Н. М. Маскевич. 15 августа, за несколько дней до начала боёв за крепость, комиссией был составлен расчет о снабжении всех оборонительных сооружений средствами для борьбы с химическим оружием противника. Во все форты были завезены противогазовые средства.

Тем временем германское наступление продолжалось. В ситуации масштабного отступления и слабого морального духа русской армии у Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича не оставалось иного выхода, как санкционировать дальнейший отход войск. По мнению германского генерала, позднее военного историка М. Шварте, у русских оставалась одна возможность, чтобы спасти своё положение, — полностью отвести войска из Польши и даже далее, оторваться от германцев и наладить оборону. При этом русскому командованию необходимо было жертвовать крепостями Брест-Литовск и Гродно [340]. Их вооружение и припасы должны были быть вывезены и использованы полевыми войсками в дальнейшем. Именно к такому решению пришла Ставка.

В ночь на 6 августа 1915 г. комендант Гродненской крепости получил устный приказ, продублированный на следующий день (т. е. 7 августа) телефонограммой командующего Северо-Западным фронтом № 5013/12374, коренным образом менявший запланированную для крепости роль. Текст телефонограммы был следующим: «… считать Гродно сильно укрепленным участком общей армейской позиции на Немане и на линии Гродно — Брест … начать эвакуацию запасов Гродно, оставив из артиллерийского вооружения лишь необходимое для упорной обороны Гродненской укреплённой позиции теми полевыми войсками, которые её займут, не выделяясь из состава армии. Если обстановка вынудит оставить общеармейскую позицию, то должна быть оставлена и Гродненская укреплённая позиция » [341].

Фактически этим приказом низводилось значение крепости до полевой позиции. Это распоряжение способствовало тому, что в умах солдат и офицеров русской армии (а в первую очередь и генералов) сложилось мнение о небольшой значимости Гродно для фронта.

По этому же поводу в немецком пропагандистском издании «Grodno», выпущенном в 1917 г., отмечалось: « Несмотря на благоприятное расположение крепости и окружавших её оборонительных сооружений, могущих противостоять самым тяжёлым орудиям, указ царя не побуждал защитников к её упорной обороне (выделено авт) . Кроме того, мораль защитников сильно страдала, без сомнения, от впечатления подавляющих побед немецкой армии » [342].

На население города этот указ произвёл удручающее впечатление. Прекрасно показывают настроение, охватившее жителей Гродно после выхода указа царя, воспоминания настоятеля гродненского собора Иоанна Корчинского. В частности, он отмечал: « 6 августа архиепископ Михаил пригласил к себе все духовенство города и объявил, что Гродно уже разжаловано из крепости в опорный пункт, защищаться не будет (выделено авт.) и что нужно в течение 3–4 дней эвакуировать все казенное и церковное имущество, что церковные колокола будут сняты и вывезены внутрь России… Трудно определить то душевное настроение, но оно было ужасное! Началась спешная эвакуация… » [343].

Безусловно, решение русского верховного командования о судьбе крепости Гродно было реакцией на события на фронте. Наступление немцев в направлении города Вильно, возможность обхода крепости с тыла привели к тому, что необходимость в её долговременной обороне отпадала. К тому же исследователь Первой мировой войны генерал М. Гофман не без основания замечал, что после падения крепостей Новогеоргиевск и Ковно вера в крепости у русского командования значительно пошатнулась.

Таким образом, фактически приказывалось начать эвакуацию Гродненской крепости. 6 августа к коменданту были приглашены: начальник крепостной артиллерии генерал-лейтенант В. М. Криштафович, начальник инженеров генерал Д. П. Колосовский и интендант крепости генерал А. А. Бабушкин. На совещании комендант попросил офицеров представить свои соображения и полную информацию о количестве грузов, которые необходимо было эвакуировать, наличии составов, о времени, необходимом для эвакуации имущества и грузов, и последовательности их вывоза из Гродно [344]. Уже 7 августа запросы о предоставлении подвижного состава для нужд крепости были отправлены начальнику военных сообщений штаба Северо-Западного фронта, а планы о порядке эвакуации крепости — начальнику штаба фронта. Для руководства эвакуацией крепости было создано специальное ликвидационное крепостное управление. Начальником ликвидационного управления был назначен военный инженер полковник М. Ф. Балдин. Военный инженер подполковник К. В. фон Галлер был назначен председателем комиссии по ликвидации дел крепостного строительства.