Александр Филюшкин - «От ордена осталось только имя...». Судьба и смерть немецких рыцарей в Прибалтике

Долгое время ливонский ландтаг созывался в разных местах. Каждый раз ландмайстер ордена и архиепископ должны были согласовывать место встречи. В XV в. ландтаги проводились, как правило, в малых городах в центре Ливонии — Валк, Вольмар или Венден. [54] Gernet. A. v. Der Urspung des livlàndischen Landtages // Baltische Monatschrift. Reval, 1896. Bd. 38. S. 277. В XVI в. собирались в Феллине, как, например, в 1534 г. Однако большинство ландтагов проводилось в Вольмаре, особенно с начала XVI столетия. Таким образом, представляется, что архиепископ и ландмайстер пришли в XVI в. к согласию избрать Вольмар местом проведения сословно-представительных собраний. Возможно, этот выбор был обусловлен тем, что город располагал крупным залом совета, церковью, залом гильдии, а также подходящими жилыми помещениями. [55] Misàns I. Organisation und Ablauf der Livlàndischen Land- und Stàdtetage // Jahrbuch fur die Geschichte Mittel- und Ostdeutschlands. München, 2006 Bd. 51. S. 54–59.

Нерегулярность созывов ландтагов свидетельствует о необходимости наличия политического влияния для организации этого процесса. Так, в остальных землях Империи право созыва ландтага было суверенным правом местного ландесгерра. [56] Below G. v. Die landstàndische Verfassung in Jülich und Berg, Düsseldorf 1885–1891. Aalen, 1965; Greindl G. Untersuchungen zur bayerischen Stàndeversammlung im 16. Jahrhundert. Organisation, Aufgaben und die Rolle der adeligen Korporation. München, 1983 (Miscellanea Bavarica Monacensia, 121); Geschichte der mecklenburgischen Landstànde bis zum Jahr 1555. Rostock, 1856; Krause H. System der landstàndischen Verfassung Mecklenburgs in der zweiten Hàlfte des 16. Jahrhunderts. Rostock, 1927; Kôhle K. Landesherr und Landstànde in der Oberpfalz von 1400–1583. Sozialstruktur und politische Repràsentanz eines friihneuzeitlichen Territoriums. München, 1969 (Miscellanea Bavarica Monacensia, 16); Müller U. Die stândische Vertretung in den frànkischen Markgraftümern in der ersten Hàlfte des 16. Jahrhunderts. Neustadt an der Aisch, 1984; Reden A. v. Landstàndische Verfassung und fürstliches Regiment in Sachsen-Lauenburg (1543–1689). Gottingen, 1974; Sapper N. Die Schwàbisch Ôsterreichischen Landstànde und Landtage im 16. Jahrhundert. Stuttgart, 1965 (Schriften zur südwestdeutschen Landeskunde, 6); Schubert E. Die Landstànde des Hochstifts Würzburg. Würzburg, 1967; Speck-Nagel D. K. G. Die vorderôsterreichischen Landstànde im 15. und 16. Jahrhundert. Teil 1: Zu Geschichte, Institution und Wirkungsbereich der Landstànde in Elsafi, Sundgau, Breisgau und Schwarzwald. Tübingen, 1991. В землях, где в качестве ландесгерра выступало духовное лицо, зачастую для созыва сословно-представительного собрания требовалось согласие местного соборного капитула. [57] Bachmann S. Die Landstànde des Hochstifts Bamberg. Ein Beitrag zur territorialen Verfassungsgeschichte. Bamberg, 1962. S. 112. Kostrzak J. Narodziny ogôlno inflanckich zgromadzeù stanowych od XIII do polowy XV w. Warszawa; Poznaù; Tonm 1985. P. 125 В случае со светским сюзереном созыв сословий оставался в юрисдикции ландесгерра. [58] KostrzakJ. Narodziny ogôlno inflanckich… P. 124–126.

Несмотря на то что право созывать ландтаг исходило от сюзерена, имеются документальные свидетельства давления на него со стороны с целью организации собрания. [59] AR. III. 96. Иначе обстояло дело с так называемыми маннтагами — собраниями сословий не общеливонского, а локального уровня. Так, в епископстве Эзельском, как и в архиепископстве Рижском, ландесгерры под давлением сословий отказались от своего права созывать подобные собрания, и инициатива перешла в руки местного рыцарства и представителей городов, собиравшихся практически ежегодно, начиная с 1524 г. для решения местных вопросов. [60] Piirimàe P. Stândischer Dualismus und territoriale Verselbstàndigung. Über die Verfassung des Bistums Dorpat im letzten Jahrhundert Alt-Livlands // Zur Geschichte der Deutschen in Dorpat. hrsg. von Piirimàe H., Sommerhage C. Tartu 1998, S. 38–61.

Общеливонские сословно-представительные собрания созывались исключительно ландесгеррами. Об этом может свидетельствовать наличие часто используемой формулировки в рецессах ландтагов. Во многих из них говорится о том, что архиепископ и ландмайстер bestimmet и/или vorschreven (определяют, предписывают). [61] AR. III. 237.1; AR III 10; AR. III. 12; AR. III. 15; AR. III. 21; AR. III. 35; AR. III. 38.1; AR. III. 53.1; AR. III. 54.1; AR. III. 57.2; AR. III. 66; AR. III. 99; AR. III. 135. Тем не менее, использование этих формулировок в рецессах и в приглашениях не дает понимания того, кто был действительным инициатором того или иного ландтага. Это можно предположить, исходя из политической обстановки. К сожалению, корреспонденция между ландмайстером или архиепископом, которая могла бы пролить свет на этот вопрос, практически не сохранилась. [62] Piirimàe P. Staatenbund oder Stàndestaat? Die livlàndische Landtag im Zeitalter Wolter von Plettenberg // Forschungen zur baltischen Geschichte. Tartu, 2013. Nr. 8. S. 48. S. 48. На основании косвенных источников можно предположить, что если сословно-представительный орган собирался с целью решения внешнеполитических вопросов, то его инициатором, скорее всего, являлся глава духовно-рыцарской корпорации. Если же обсуждались внутренние проблемы общеливонского характера, то архиепископ и ландмайстер могли совместно выступить в качестве организаторов. Однако это могло произойти только в случае равновесия политической власти. События первой половины XVI в., напротив, рисуют многогранную картину, связанную и с политической, и с конфессиональной ситуацией в регионе. В этих условиях ливонский магистр неоднократно выступал в качестве единственного инициатора созыва ландтага. [63] Подробнее см. Piirimàe P. Die Op. cit. S. 48–49. Во многом это было связано с ослаблением власти архиепископа, особенно в конце 20-х — начале 30-х гг. XVI в. Однако даже в этот момент магистр должен был получать согласие архиепископа. Одной из ярких иллюстраций являются события февраля 1530 г. Тогда посланники архиепископа дали магистру понять, что их сюзерен имеет право на участие в назначении даты и места следующего ландтага. [64] AR. III. 272.19. Это напоминание может свидетельствовать о том, что глава Ордена попытался решить этот вопрос без согласия на это со стороны архиепископа Рижского. В результате неопределенности ситуации созыв ландтага был отложен.

Помимо организации сословно-представительного собрания возникает вопрос: каким образом созывались представители сословий? К сожалению, трудно дать на него точный ответ. С одной стороны, до нас дошел документ, регламентирующий эту процедуру. Это рецесс ландтага 1495 г. [65] AR. III. 2.4. Согласно ему, архиепископ как глава церковного института в данном регионе приглашал епископов и других прелатов, а магистр — гебитигеров и своих вассалов. При этом ленники архиепископа или епископа не упоминаются. Остается неясным, кто приглашал их. Известно лишь, что в ландтагах участвовали главы рыцарств отдельных земель ( Ritterschaftshauptmann ).

О процедуре созыва ландтага можно судить и по исходящей корреспонденции ландесгерров. В частности, сохранилось несколько приглашений магистра ордена, направленных Ревелю, [66] Liv-, Est- und Curlândisches Urkundenbuch 1/1—12, 2/1—3 / Hrsg. von Bunge F. G. v., Hildebrand H., Schwartz Ph., Arbusow L., Bulmerincq A. Reval; Riga; Moskau, 1853–1915. Bd. 2, Nr. 651; AR. III. 291. и аналогичное письмо от архиепископа Рижского епископу Эзельскому. [67] Например, AR. III. 99. К сожалению, публикаций таких приглашений, обращенных к сословиям, в особенности к рыцарству, на сегодняшний день не известно. Однако имеющиеся письма позволяют понять приблизительный временной интервал между отправкой приглашения и началом ландтага. Так, магистр отправил приглашение Ревелю за пять недель. В свою очередь, епископ Эзельский в ответном письме архиепископу указал, что не может присутствовать на ландтаге, поскольку получил известие лишь за шесть недель и поэтому ему будет сложно прибыть вовремя. [68] Piirimàe P. Staatenbund oder Stàndestaat? S. 50. Учитывая разницу расстояния, преодолеваемого к началу собрания представителями сословий из разных областей Ливонии, можно предположить, что приглашения высылались в разное время. Однако приведенные примеры показывают, что интервал между отправкой приглашения и началом сословно-представительного собрания мог составлять около месяца (есть свидетельства о приглашениях, отправленных за две недели, [69] Ibid. S. 49. однако это, скорее всего, исключение).