Александр Филюшкин - «От ордена осталось только имя...». Судьба и смерть немецких рыцарей в Прибалтике

Обращение лидера реформационного движения к горожанами Ливонии было воспринято с энтузиазмом. Попытки местной церкви пресечь рост протестантизма ни к чему не привели. Рижский архиепископ отправил к императору трех францисканских монахов (Антония Бомховера, Августина Альфреда и Бурхарда Вальдиса). Не застав императора, они взяли инструкции у папы и вернулись в Ливонию в 1524 г. с приказом ликвидировать все проявления новой церкви.

Ликвидации не получилось. В 1524 г. по Ливонии прокатываются погромы католических храмов. Горожане громили интерьеры, разбивали украшения и церковную утварь. Защитить соборы получалось только радикальными мерами: так, староста ревельской церкви Св. Николая Генрих Буш спас ее от погромщиков тем, что залил все замки расплавленным свинцом, и никто не смог попасть внутрь. В Дерпте горожане заняли епископский замок в центре города — Домберг. В 1525 г. была разрушена часовня поблизости от Вендена, резиденции магистра, а в следующем году беспорядки также были зафиксированы в Пернау и Феллине. Апокалиптические настроения населения подогревали участившиеся случаи бегства из католических обителей монахов и монашек, причем последние, к ужасу набожных дворян, еще и выходили замуж!

В 1525 г. из Ревеля с позором изгнали монахов-доминиканцев. Погромы происходили в Дерпте, Вендене, Феллине, Пернове. В Дерпте особую популярность приобрели проповеди скорняка из Швабии Мельхиора Гофмана, который проповедовал скорое наступление Страшного Суда, ненужность церковной организации и право любого человека, не обязательно священника, совершать церковные обряды в качестве священнослужителя. В Риге Иоганн Ломюллер призвал горожан свергнуть власть архиепископа и перейти под власть ордена. В Ревеле были отпечатаны привезенные из Германии копии «12 статей» для бунтующего немецкого крестьянства, которые теперь распространялись среди эстонских крестьян.

На Вольмарском ландтаге 1522 г. и Ревельском съезде 1524 г. епископы предложили передать ордену часть земель и привилегий-инвеститур в обмен на лояльность по отношению к католической церкви. Это решение было противоестественным, так как орден уже много поколений враждовал с епископами как раз из-за инвеститур. А тут церковь делает шаг, противоречащий сложившемуся вековому порядку вещей, и призывает аристократию также радикально изменить своим принципам. Преодолеть сложившийся «стереотип соперника» рыцарям было нелегко, да они и не особо старались. Передел земель и раздача привилегий пошатнули и без того слабую внутреннюю структуру Ливонии, и усилили сепаратистские настроения у «непатриотично» настроенной части орденской знати.

На Вольмарском ландтаге 1525 г. магистр заключил с епископами союз на шесть лет о взаимной охране земельных владений. Земельные споры с городами можно было решать только по суду. Религиозный вопрос было решено законсервировать, ничего не предпринимать до специального церковного собора. Но практически одновременно 21 сентября 1525 г. магистр Вольтер фон Плетенберг выдал Риге грамоту о ее полной религиозной свободе. Рига охотно признала магистра своим единственным господином, отвернувшись от рижского католического архиепископа.

По Ливонии ходили проекты преобразований. Одним из их вдохновителей был Иоганн Ломюллер, рижский синдик. В его корреспонденции предлагается реформа управления Ливонией. Основной идеей было передать всю власть в Ливонии ордену. Архиепископ и ландесгерры лишались бы прав управлять своими землями. То есть секуляризация произошла бы, но коснулась только владений католической церкви. Мысль Ломюллера сводилась к тому, что власть архиепископа и епископов была не угодна Богу. Он обосновывал свое предложение ордену править единолично тем, что «…магистр вместе со своими гебитигерами пришли в Ливонию милостью божьей, чтобы ею править, защищать и оберегать…». По проекту рижского синдика, Плетенберг и члены ордена, в отличие от исключительно светского герцогства Прусского, обладали бы не только светской, но и духовной властью. Но даже такой «половинчатый» проект остался на бумаге.

В феврале 1525 г. магистрат Дерпта заявил, что дерптский епископ Бланкенфельд вел с русскими изменнические переговоры. В ходе Реформации имели место конфликты епископа и горожан, и прелат потерпел поражение. Его изгнали даже из замка в центре города. Якобы Бланкенфельд из-за личных амбиций обратился к русским за военной помощью против своих же прихожан! Вторжения интервентов, которых позвал корыстолюбивый епископ, будто бы стоит ожидать в декабре. [138] Селарт А. Иоганн Бланкенфельд и Мисюрь Сунехин. К истории ливонско-русских отношений в 1520-е гг. // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. СПб., 2011 № 1. С. 157–170.

Бланкенфельд все отрицал и говорил, что на него возводят ложные обвинения из-за внутренних политических интриг в Ливонии. Это не помогло — 22 декабря 15,25 г. он был арестован. Факт переговоров с русскими был в самом деле установлен. Его контакты с воеводой Пскова подтвердила даже Псковская летопись. Прелат будто бы не гнушался приглашением иноземных войск, чтобы на копьях псковских детей боярских вернуть себе Домберг и власть над Дерптом.

Страну охватил ужас, что Бланкенфельд продаст Ливонию «вместе с женщинами и детьми… в руки нехристиан». Ливонцы считали, что их спасли семейные проблемы великого князя Василия III: он якобы совсем уже собрался вторгнуться в Прибалтику, да занялся разводом с женой, Соломонией Сабуровой, и ему стало не до военных походов.

Города требовали для епископа смертной казни. От имени Риги, Ревеля и Дерпта рижский бургомистр Антониус Мутер заявил, что они отклоняют любые переговоры с Бланкенфельдом, поскольку в Ливонии «…многие из живущих понемногу поговаривали, что за измену приговаривают к смерти через повешение или колесование, <���…> что как богатые, так и бедные, <���…> и рыцарство и сословия могли бы этого не понять…». Ревель предложил отказаться от принесенной присяги Бланкенфельду со стороны Риги, Дерпта, а в особенности Дерптского епископства, в том числе от лица рыцарства. Вместо этого городам в качестве носителя власти от Бога следовало принимать только орденского магистра, если тот подтвердит их права и свободы. Как мы видим, города хотели воспользоваться «делом Бланкенфельда» для своих политических интересов и, используя его как прецедент, умалить роль католической церкви и ландесгерров в Ливонии в принципе.

Бланкенфельд отверг обвинения, пообещав передать магистру замки и уступить епископство Дерптское. В этих условиях Плетенберг не пожелал продолжать судебный процесс. Судя по всему, магистр опасался эскалации конфликта, что могло привести к обострению отношений с папской курией. Бланкенфельд также подписал примирительное соглашение с епископами Эзель-Вика, Курляндским и Ревельским. Они заключили союз о поддержке и взаимозащите, к которому присоединялось и рыцарство. Вместе с тем, Бланкенфельд и другие прелаты принесли Плетенбергу клятву верности. Хотя он и был реабилитирован и получил свободу действий, Рига его не признала, а изменить ситуацию военным или правовым путем без совета и поддержки Плетенберга было нельзя. К тому же вольмарские соглашения были направлены против промосковской политики. Они устанавливали, что никакие сношения с соседними землями не должны идти в ущерб Ливонии. В противном случае инициатор такой политики будет лишен титула и приговорен к смертной казни.