Л Викторова - Монголы

В первое двадцатилетие XIII в. монголами в Маньчжурии были завоеваны населенные в основном киданями земли империи Цзинь, в Средней Азии — семиреченокие владения киданей, а несколько позднее и ордосско-алашаньские земли ашасцев и тангутов. В состав империи влился новый массив родственных народов, ассимиляция которых с монголами была предрешена всем ходом предшествующих событий. Сам Чингис рассматривал себя как законного преемника политического и этнокультурного наследия киданьской империи Ляо, отомстившего чжур-чжэням за ее разгром. Доминирующее положение монголоязыч-вого населения при его значительной численности на территории Центральной Азии привело к тому, что, как пишет Рашид ад-дин, «найманы, джалаиры, онгуты. кереиты и другие племена, которые имели каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних; потомки же этих родов возомнили себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было» [Рашид ад-дин, 1952, ч. 1, с. 75].

Процесс слияния кочевых монгольских, тюркских, тунгусо-маньчжурских групп в единую монгольскую народность был подготовлен всем ходом событий предшествующего периода истории Центральной Азии. Особенно большая роль в нем принадлежит киданям, которые за двухсотлетний период существования империи создали самобытный центральноазиатский очаг протомонгольской культуры и языка с закрепленной в письменности литературной и исторической традицией. Монгольский литературный письменный язык среднего периода унаследовал эти традиции. Заимствовав от найманов уже приспособленную семи-реченскими киданями для монгольской группы языков письменность на уйгурской графической основе (прообразом которой было малое киданьское письмо), монголы сделали ее государственной письменностью своей империи в 1204 г. Этот алфавит стал государственным, закрепленным для дипломатической переписки, внутреннего законодательства, мемуарной, исторической и художественной литературы письменностью всего населения империи. На нем написаны все важнейшие из сохранившихся памятников той эпохи (камнеписный «Чингисов камень», письма ильханов к королю Франции Филиппу IV Красивому, поэтические грамоты на бересте из Поволжья, пайцзы и т. п.). Этот алфавит, первоначально созданный для одного из тюркских языков (уйгурского), был превосходно, как отметил С. А. Козин, приспособлен для объединительных целей разноплеменного населения Монгольской империи. Его знаковая система обладала полифонией (многие знаки могли читаться различно в зависимости от диалекта говорящего); например, одним

знаком обозначались о и у, д и т и т. д. Вместе с тем эта письменность учитывала свойственный всем алтайским языкам закон сингармонизма, что позволяло применять ее для каждого из алтайских языков, которыми пользовалось основное население империи. Это облегчало общение и взаимопонимание между ними, нивелируя языковые различия. Не случайно, очевидно, именно этот алфавит лег впоследствии в основу письменностей не только монголов, но и маньчжуров XVII в., а у монголов употребляется в несколько модифицированном виде и поныне.