Вагиф Гусейнов - От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

В-четвертых, как подчеркивали большинство независимых экономистов, состояние финансово-экономической сферы России пока не давало оснований для оптимизма. Негативные процессы и тенденции в российской экономике, по всем признакам, сохраняли почву для своего развития и в 1997 году.

По-прежнему острой оставалась проблема неплатежей. Временами казалось, что она стала законом экономической жизни нашей страны и общества. Рост неплатежей в 1996 году продолжался. Бюджетная задолженность по зарплате в октябре 1996 года выросла в 74 субъектах Федерации из 89. На начало октября того же года недоимки по платежам в бюджет составили 100 триллионов рублей, а вся суммарная просроченная задолженность предприятий и организаций приблизилась к 500 триллионам рублей.

Вплотную к этой проблеме примкнула другая — уклонение от уплаты налогов. По некоторым оценкам, в 1996 году от уплаты налогов было сокрыто не менее 80 триллионов рублей.

Возрастал государственный долг. Его внутренний объем приблизился к отметке 250 триллионов рублей, или 50 миллиардов американских долларов. (В бюджете 1997 года этот долг еще более возрастет). Не менее острой и опасной для национальной экономической безопасности оставалась проблема бегства капитала за рубеж и дальнейшей долларизации финансово-экономической сферы. Оценки размеров этого бегства — различные: от 30 до 50 миллиардов долларов в год. Кроме того, промышлявшие на территории России представители ближнего и дальнего зарубежья уносили к себе на родину еще 120–130 триллионов рублей.

В-пятых, чувство патриотизма. Какие бы трудности экономического плана не переживало российское общество, для каждого россиянина важное значение имеют вопросы престижа государства, его места в современном мире, отношения к нему со стороны других стран и народов. Россиян по-настоящему беспокоит скатывание России на позиции третьеразрядного государства. А для такого беспокойства имелись все основания.

1996 год в истории России стал этапным: исполнилось пять лет российской независимости, пять лет СНГ и столько же — российским реформам. Это срок, когда уже нельзя все свои неудачи и просчеты относить только на счет прежнего «тоталитарного прошлого». Что стало со страной за годы перестройки? На этот вопрос общество уже вправе спросить ответ с российских властей. Представляется уместным подвести некоторые итоги этой «пятилетки».

По ресурсам России нет равных в мире. Валовая потенциальная ценность разведанных и предварительно оцененных запасов полезных ископаемых в нашей стране в мировых ценах составляет 28,6 триллионов долларов, прогнозный потенциал — 140 триллионов долларов. Даже после распада СССР Россия владеет примерно 15–20 процентами мировых разведанных запасов нефти, 42 процентами газа, 43 процентами угля, 25 процентами мировых запасов древесины. Мы осуществляем 11 процентов мировой добычи нефти, 28 процентов газа, 14 процентов угля, 25 процентов алмазов. В то же время Япония, например, зависит от иностранных энергоресурсов на 82 процента, Германия и Франция — на 50–52 процента, США — на 23 процента.

Однако, обладая примерно четвертью всех энергоресурсов планеты, Россия пока не смогла воспользоваться этим преимуществом в интересах национального развития, неуклонно скатываясь в последние годы на позиции должника развитых государств мира. Ее внешний долг составил на конец 1996 года 130, а по другим данным — 150 миллиардов долларов.

О современном положении России в мире в сравнении с бывшим Советским Союзом красноречивее всего могут говорить следующие данные.

Унаследовав больше 50 процентов территории и населения бывшего СССР, Россия в 1996 году производила менее 30 процентов от его валового внутреннего продукта и 20 процентов продукции союзного промышленного производства. За 1990–1995 гг. сельскохозяйственное производство Российской Федерации сократилось на 40 процентов, продукция машиностроения — на 70 процентов. Падение производства в военно-промышленном комплексе составило 90 процентов. Размер капиталовложений в сопоставимых ценах упал на 80 процентов.

Экономические, военные и, следовательно, геополитические позиции России в мире достаточно наглядно характеризовались следующими показателями 1996 года.

Объем российского производства составлял всего лишь 2 процента от мирового. Для сравнения: США — 25 процентов, Япония — 16 процентов, Китай — 8 процентов, Германия — 6 процентов. Военные расходы России составляли 4 процента от всех военных расходов мира. Для сравнения: расходы США составляли одну треть от мировых, а вместе с их союзниками — 60 процентов, США финансировали более 60 процентов всех военных НИОКР мира. Российские вооруженные силы «тянули» на 6 процентов в мире.

По размерам ВВП Россия опустилась во вторую десятку наиболее развитых стран мира. Впереди нее — США, Китай, Япония, Германия, Франция, Великобритания, Италия, Канада, Индия, Бразилия и Индонезия. Обладая квалифицированной рабочей силой и значительным научно-техническим потенциалом, а также огромными природными ресурсами, Россия тем не менее стала бедным государством, оказавшись на 45-м месте в мире по величине ВВП на душу населения.

Только по официальным данным, на экспорт шло в 1996 году 40 процентов добываемой российской нефти, 30 процентов газа, 40 процентов от общего производства аммиака, 50 процентов синтетического каучука, 70 процентов рафинированной меди, более 80 процентов никеля, 63 процента проката черных металлов, почти 80 процентов минеральных удобрений. В то же время экспорт продукции российского машиностроения гражданского назначения продолжал сокращаться и его доля в общем объеме российского экспорта упала до 6 процентов к началу 1996 года.

Таким образом, как бы нас не огорчала такая оценка, но факты — упрямая вещь. Процесс деиндустриализации России и превращения ее в сырьевой придаток высокоразвитых стран мира является очевидным и печальным фактом жизни общества и государства. По существу, есть все основания говорить о потере в значительной мере на государственном и ведомственном уровнях управления экономикой России, ее уничтожения и, как следствие, — сползание страны в крупномасштабный хронический кризис. Не замечать этого и не понимать — просто невозможно.

В-шестых, можно утверждать, что многие граждане России вроде бы смирились с неспособностью властей обеспечить внутреннюю и внешнюю безопасность страны, защитить общество от внутреннего криминального беспредела, от угроз, исходящих из горячих точек ближнего и отчасти дальнего зарубежья. Криминал, во всех его крайних проявлениях, стал чуть ли не главной особенностью российской действительности.

Преступность продолжает подтачивать все еще слабые правовые опоры российского государства, настойчиво и изобретательно внедряется в политическую систему и органы государственного управления, стремится подчинить своим жадным интересам не только финансово-экономическую и политическую, но уже и духовную жизнь государства и общества. И конца этому не видно.