Людмила Боровкова - Кушанское царство

Так что археологические данные, получается, доказывают, что Северная Бактрия, как и Южная, не только в кушанский, но и в докушанский период была земледельческой страной.

И это их свидетельство не дает основания ни предполагать, что начиная со 140–130 гг. до н. э. в этой земледельческой стране, лежавшей к северу от Амударьи, существовало кочевое царство Большое Юэчжи, народ которого переселялся, следуя за скотом, ни идентифицировать с Амударьей древнюю р. Гуйшуй, к северу от которой и указано в «Ши цзи» кочевое царство Большое Юэчжи. И согласно нашему исследованию, р. Гуйшуй была, несомненно, Сырдарьей, к северу от которой в горно-степных землях жили кочевники юэчжи, а к югу находилась земледельческая страна Дася, т. е. Северная Бактрия. И потому, когда Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело Дася, оно стало, по данным «Хань шу», земледельческим царством.

Это подтверждают и другие археологические материалы, выявленные и исследованные А. М. Мандельштамом в Северной Бактрии. Он здесь открыл-таки памятники кочевого населения, а точнее — курганные могильники кочевников — целый ряд мелких и четыре больших (Мандельштам, 1966а; он же, 1974; он же, 1975).

Три больших могильника — Тулхарский, Аруктауский и Коккульский — расположены на юге Таджикистана в полупустынной Бишкентской долине, смыкающейся с Нижнекафирниганской, между низовьями рек Сурхандарьи и Кафирнигана. Четвертый могильник, Бабашевский, находится на юго-востоке Туркмении, на северном берегу Амударьи в пустынной местности между станциями Ташрабат и Мукры. Таким образом, «все большие курганные могильники, — заключает А.М. Мандельштам, — находились далеко от оазисов, тогда как малые курганные группы — всегда на землях, непригодных для земледелия, расположенных вне, но вблизи оазисов» (Мандельштам, 1974, с. 197), т. е. вне земледельческих районов и поселений.

Но он определил, что эти могильники существовали с конца II — начала I в. до н. э. до начала I в. н. э., основываясь главным образом на найденных в Тулхарском могильнике монетах, подражаниях чекану Евкратида и монете Герая (Мандельштам, 1974, с. 191–192; он же, 1966, с. 85–91). А начало выпуска подражаний чекану Евкратида он датировал, исходя из общепринятой даты завоевания кочевниками Бактрии, — 140–130 гг. до н. э.

Проведенное же нами исследование сведений древнекитайских историй, показавшее, что кочевое царство Большое Юэчжи завладело Дася, т. е. Северной Бактрией, на рубеже 100–99 гг. до н. э., позволяет уточнить эти датировки. Правитель Большого Юэчжи мог выпускать здесь подражания монетам Евкратида именно с начала I в. до н. э., и с этого же времени только и могли появиться в Северной Бактрии кочевнические курганные могильники.

Исследовав эти могильники, А. М. Мандельштам пришел, в частности, к следующим выводам, очень важным для понимания истории Бактрии и юэчжей I в. до н. э.: «Наличие больших могильников, так же как и многочисленных небольших курганных групп, свидетельствует о том, что падение Греко-Бактрийского царства повлекло за собой не только политические изменения. В Северной Бактрии (а также в Согде) обосновались большие группы кочевников, сохранявших на новой территории свой традиционный вид хозяйства и образ жизни. Таким образом, имело место вполне реальное завоевание. Последствием этого, учитывая ограниченность пригодных для возделывания и содержания скота земель, можно было бы предполагать упадок земледелия, почти целиком зависящего от искусственного орошения. Однако археологические данные не подтверждают этого. Кроме того, наблюдения над особенностью расположения кочевнических могильников показывают, что все они находятся либо в полупустынях, удаленных от оазисов местах, либо на дальних окраинах последних. В этом можно видеть свидетельство того, что завоеватели стремились сохранить хозяйственную основу своих новых подданных — естественно, с целью извлечения из этого максимальных выгод для себя». И еще: «Специфика взаимоотношений кочевников с коренным населением Бактрии, вырисовывающаяся по археологическим данным, указывает на то, что завоевание не преследовало цели простого захвата земель для освоения их под скотоводство» (Мандельштам, 1974, с. 195–196).

Как видим, А. М. Мандельштам установил по археологическим данным не только то, что кочевники в I в. до н. э. действительно жили в Северной Бактрии, но и то, что они ни во время завоевания, ни позже не разрушали хозяйство местного земледельческого населения, что кочевники, завоевывая Бактрию, не преследовали цель просто захвата ее земель под скотоводство.

Эти его выводы опровергают, с нашей точки зрения, его же определение появления кочевников в Бактрии как «реальное завоевание». Завоевание, т. е. насильственный захват территории другого, сопротивляющегося народа, неизбежно сопровождается значительными разрушениями. Поэтому отмеченное А. М. Мандельштамом отсутствие разрушений и сбережение кочевниками в последующее время хозяйства местных земледельцев согласуется с определением в «Хань шу» процесса овладения юэчжами Дася как «переселения», в ходе которого все мелкие владения Дася «подчинились и покорились им» явно мирно.

Открытие А. М. Мандельштама дает, с нашей точки зрения, основание судить еще об одном аспекте политики кочевников в ставшей в I в. до н. э. подвластной им Северной Бактрии.

Благодаря его открытию выяснился факт существования большой группы кочевников юэчжей, своего рода анклава их, в полупустынных смыкающихся Бишкентской и Нижнекафирниганской долинах, где они вели свой традиционный кочевой образ жизни и, значит, содержали крупный отряд конницы.

Очевидно, что засушливая долина р. Кафирниган отделяла находившуюся к западу от нее густозаселенную тогда земледельцами долину Сурхандарьи от лежавших к востоку от нее обширных, но слабоосвоенных долин рек Вахша и Кызыл су. Кроме того, скорее всего, по Нижнекафирниганской долине проходил тогда караванный путь с юга от городища Айвадж, расположенного на правом берегу Амударьи у переправы через нее на юг, в Гиссарскую долину на севере, куда сходились и сходятся сейчас все другие основные караванные пути Северной Бактрии. А на западе, где Гиссарская долина плавно переходит в верхнюю часть долины Сурхандарьи, находилась, как показало наше исследование, столица царства Большое Юэчжи г. Ланыни (Шахринау).

Сопоставление этих фактов позволяет заключить, что правители Большого Юэчжи, завладев Дася, намеренно создали анклав кочевников почти в центре ее, в Бишкентской и Нижнекафирниганской долинах. Тем самым они как бы разделили Дася на три части: западную, восточную и северную. Это позволяло им, используя содержавшуюся в этом анклаве конницу юэчжей, контролировать ситуацию в каждой из трех частей.