Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Вскрытие логики капитализма никак не отменяет неизбежности его окончания. Зато горизонт его развития становится более ясным. И это имеет значение, поскольку невозможно предугадать контуры социализма, не поняв капитализм как явления всемирной истории. Потому вопросу о новом общественном строе в книге также уделено внимание. Сделано это исходя из понятого в капитализме. А он продолжал в начале XXI в. свое развитие, сколько бы его критики не утверждали обратное. Однако этот исторический механизм завершит свою работу, возможно, не в самой далекой перспективе. Вопрос о конце капитализма в книге поставлен исходя из анализа окончания других формационных эпох, а не из радикальной традиции или личных желаний автора.

Таковы были условия рождения этой книги. Таковы ее черты. Она является первой из трех задуманных работ. Вторая будет касаться больших экономических кризисов в деталях, а третья должна будет показать всю логику волнового развития промышленного капитализма. В двух этих книгах главными должны быть детализация и уточнение экономических выводов. Работы эти не появятся быстро. Исследование потребовало больше времени, чем я рассчитывал. Зато оно дало много «боковых» сведений, рожденных широким охватом исторического материала. В конечном итоге это-то и позволило представить новую систематизацию истории классового общества. Потому я и принял решение отложить описание некоторых экономических тонкостей и подготовить эту книгу. Впрочем, это вовсе не означает завершения исследования и, возможно, не исключает ошибок. Я также стремился к тому, чтобы новые факты и закономерности открывались не сразу, а словно бы в результате общего с читателем расследования. Возможно, это достигнуто.

Итак, перед вами книга о закономерностях развития эксплуататорского общества, сменяющих формационные эпохи кризисах, больших экономических циклах капитализма, логике его этапов и модернизационных революциях. Все это я постарался разобрать в единстве, не обходя сложности, включая те, с которыми столкнулся Карл Маркс. В книге этой две части и заключение, затрагивающее вопросы теории социализма и возможностей современной политики. Сама же работа написана в соответствии с античным правилом концентрированного изложения, предполагающим как краткость описаний и обобщений, так и размышление над прочитанными главами. Эти стилистические принципы автор считает наилучшими, тогда как современную погоню за объемом и путаностью — вредной для науки.

Здесь изложение от первого лица заканчивается.

(14-25 стр. в бумажной версии книги)

Две тысячи восьмой год напомнил человечеству о том, сколь разрушительными могут быть экономические кризисы. Падение на рынках, рост безработицы, долги домохозяйств и правительств, а также проблемы в банковской сфере и обесценивание валют — таковы признаки открытой им эпохи. Они проявлялись в разное время в разных странах, заставляя аналитиков и чиновников спорить о том, когда же будет поставлена точка в истории для многих неожиданно долгого и острого глобального кризиса. Эту точку правительства не раз ставили на протяжении десяти лет с момента начала кризиса. Всякий раз кризис исправлял ее на запятую, чтобы вновь продолжиться, продемонстрировать, что его причины не устранены.

Растянувшийся на второе десятилетие нового века мировой экономический кризис показал беспомощность формального подхода к кризисам. Он вновь, как это уже не раз было в истории, напомнил: острые и длительные хозяйственные переломы неверно списывать на ошибки финансистов, центральных банков или правительств. Они также не могут быть привязаны к перепроизводству товаров, раздутию кредита и чему-либо еще. Все это имеет место, но не позволяет понять ситуацию. А, не понимая столь сложный и затяжной кризис, можно ли было говорить о том, что мы понимаем кризисы вообще? Возможна и обратная постановка вопроса.

Ключ к постижению сути кризиса 2008 г. и последующих лет лежит во множестве других экономических кризисов, включая и те, которые были до капитализма. Таких кризисов два — это кризис III в. и кризис XIV столетия, о котором писали многие ученые с 1950-х гг. Мимо него не проходили Фернан Бродель и Иммануил Валлерстайн. В России им занимался историк Борис Кагарлицкий. Именно этот кризис следует считать родами торгового капитализма, предшественника промышленного капитализма. Работы многих ученых продвинули наше понимание этого кризиса, но не вскрыли в полном виде его сущности. Более всего прояснилось значение кризиса как экономического, социального и культурного перелома в европейской истории. В середине XVII в. случился еще один кризис, породивший Английскую буржуазную революцию и фронду во Франции. Ранее, во второй половине XVI столетия, прослеживается другой мировой хозяйственный кризис, связанный с оскудением ряда рудников серебра в испанской Америке и исчерпанием возможностей хищнической эксплуатации ее коренного населения. На выходе же Европа получила буржуазную революцию в Нидерландах, считающуюся первой, религиозные войны во Франции и многое иное. Так экономические кризисы предстали творцами революций нового типа. Но эти кризисы не были равнозначны переломам III и XIV в. В иерархии кризисов они стояли ниже этих великих революционных переворотов.

Не миновал без кризисов и «галантный» XVIII в. В 1770-е годы грянул, быть может, один из самых серьезных по последствиям кризисов в истории мира. То был кризис торгового капитализма, кризис лидировавшей тогда британской экономики, ориентированной во многом на внешние рынки, но базировавшейся на мануфактурном производстве, которое легко копировалось странами друг у друга. Этот кризис дал нам индустриальный, машинный капитализм. С этого момента, согласно собранным советским экономистом Львом Мендельсоном данным, берут начало циклические торгово-промышленные кризисы [3] Мендельсон Л.А. Теория и история экономических кризисов и циклов : в 3 т. М. : Соцэкгиз, 1959. .

Являлся ли начавшийся в 2008 г. кризис циклическим? Безусловно, да. Но каково измерение этих циклов? Каковы они? Многое ли современная наука знает об этом? Есть ли у нас законченная и ясная теория циклического развития мировой (зональной, в ранние периоды истории) экономики или хотя бы промышленного капитализма? Такой теории на момент начала современного кризиса не существовало. Различные аналитики подходили к нему с разными линейками. Большинство из них недопустимо коротки; эти системы оценок основаны на изучении процессов за относительно короткий период времени и по отдельным проявлениям. Даже там, где исследователи пытались опереться на знания обо всей эпохе индустриального капитализма, они не устраняли «белых пятен». Ими, например, могли быть кризисы 1770-х и 1810—1820 гг., а также многие иные событий. Потому кризис 2008 г. и оказался для многих настолько неожиданным и малопонятным в своей логике.