Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Следуя рекомендациям своего покойного дяди, Наполеон III был готов терпеть представительную систему власти, но не понимал — в XIX веке Франции требуется намного больше, чем дал в XVII веке Англии Вильгельм III. Важно и то, что план либеральной империи был абсолютно не интересен консервативной партии супруги императора Евгении, урожденной испанской графини де Монтихо. Она хотела авторитарной империи, а не смещения реставрационного режима к республике. Сила этой партии сыграла решающую роль в развязывании Францией войны с Пруссией в 1870 г. Война же выявила, что кадровый отбор в империи был в основном отрицательным. Нация не пожелала сплотиться вокруг некомпетентности и избалованности регентши Евгении и ее администрации, когда Наполеон III уже оказался в прусском плену.

Более всего реставрационный режим Луи Наполеона подтачивала неэффективность внешней политики 1860-х гг. Военная интервенция в Мексику закончилась провалом и надолго научила французский капитал не вторгаться в освободившиеся чужие колонии. Хуже же всего была нерешительность и невразумительность Парижа в Европе. Правительство Луи Наполеона примерялось ко многим странам, но ни Бельгии, ни Люксембурга к Франции не присоединило. Зато оно допустило усиление Пруссии. В этой стране Отто фон Бисмарк после долгих бесед убедил королевское окружение: Наполеона III опасаться не нужно, он не воплощение революции и даже не призрак своего великого предка, а посредственность, банкир на троне.

Однако эта посредственность не только недооценивала возросшую при ее попустительстве силу Пруссии, но и переоценивала способности своих салонных маршалов и генералов, а также состояние армии. В Париже воображали возможный конфликт с Пруссией как маленькую победоносную кампанию. Обернулась же она катастрофой.

Реставрация демобилизовала французское общество. Не только белый террор 1815—1816 гг., но также культ денег и комфортабельной жизни в безыдейную эпоху Луи-Филиппа представили миру французов другого характера. Аристократы-иммигранты скорее представляли собой карикатуру на благородный пример человека времен Великой революции и наполеоновских войн. Буржуазный обыватель же совершенно не случайно был восхищен романами Александра Дюма. В таких героях, как Д'Артаньян из романа «Три мушкетера» или граф де Бюсси и шут-дворянин Шико из романа «Графиня де Монсоро», публика видела себя. Она видела действующего в личных интересах человека, ловкого, дерзкого, острого на слово, но не подчиненного идейно течениям своего времени, а достаточно легкомысленного. В этих авантюрных героях проявлялось ослабление интереса к общественной жизни и культ жизни частной. Под влиянием революции 1848 г. и во время Второй империи идеи высокого служения родине или идеалам справедливости (у радикальной оппозиции) пережили своеобразное возрождение. Правительство Наполеона ΙΙΙ ощущало потребность в моральной мобилизации общества, его объединении во имя общей цели, сколь бы она ни была ложна. Потому война против Пруссии рассматривалась в бонапартистских кругах как война для общества целебная. Разве Восточная война не укрепила режим?

Франко-Прусская война началась по инициативе правительства Франции. Однако развивалась она совсем не так, как рассчитывали в Париже. Одна армия была блокирована в крепости Мец. Командовавший ею маршал Франсуа Базен ничего не предпринимал для высвобождения или более-менее активного использования сил. Другая армия была окружена в Седане. Командовал ею будущий президент республики маршал Патрис де Мак-Магон. При армии находился Наполеон III. В сражении под Седаном выяснилось, насколько был прав прусский фельдмаршал Хельмут фон Мольтке, считавший, что французские военные (особенно командование и управления войсками) застряли в предыдущей эпохе. Армия империи сдалась в плен. Попал в плен и император. Ответом на новость о катастрофе стало восстание в Париже. Была провозглашена республика и создано временное правительство.

Временную власть возглавил умеренный республиканец Леон Гамбетта. Он, как и большинство радикалов-оппозиционеров, был против начала войны, но после ее начала счел недопустимым поражение страны. Положение было таково, что республика почти не имела кадровых войск. Особенно недоставало офицеров: они были в плену либо в Меце. Началось создание армии, которую российский военный теоретик Генрих Леер весьма точно назвал в своих лекциях импровизированной [122] Леер Г.А. Публичные лекции о войне 1870—1871 годов между Франциею и Германиею от Седана до конца войны... СПб., 1873. . Немцы вскоре окружили Париж. Войска республики сражались неудачно. Гамбетта покинул столицу на воздушном шаре. Он прилагал все усилия к тому, чтобы страна продолжала борьбу. Но власть перешла к сторонникам мира. К этому времени Мец капитулировал, и 170 тыс. человек сдались в плен. Это произошло 27 октября 1870 г.

Последовало новое унижение французов. В Версальском дворце была провозглашена Империя германской нации.

В начале февраля во Франции состоялись выборы Национального собрания. Они прошли на основе всеобщего избирательного права для мужчин, которое прочно уже вошло в жизнь Франции и не было отторгнуто ни в империи Наполеона III, ни в послевоенный период. Выборы состоялись на фоне почти непрерывно поступавших вестей о неудачах. Неудачными были и попытки правительства найти поддержку в Англии и России. Перед голосованием стало известно: 80-тысячная армия генерала Жустена Кленшана сложила оружие в Швейцарии, куда была с боями вытеснена. В итоге противник захватил в плен с начала конфликта почти 500 тыс. французов. От бесчинства захватчиков страдало мирное население. В незатронутых войной провинциях многим казалось, что нашествие пруссаков — результат глупой политики прежней власти. На выборах победили сторонники мира. Ими оказались не республиканцы, а монархисты и консерваторы, которых и олицетворял угодивший в плен Луи Наполеон.

Правительство национальной обороны сменилось кабинетом переговоров. Во главе его стал консервативный историк Адольф Тьер. Гамбетта пытался вразумить Национальное собрание, но был со скандалом удален и с ощущением бессилия отправился в иммиграцию. Командующий силами добровольцев герой объединения Италии Джузеппе Гарибальди также не смог внушить депутатам, что мир в таких условиях может быть только позорным. Писатель-республиканец Виктор Гюго заявил собранию: «Три недели назад вы отказались выслушать Гарибальди… Сегодня вы отказываетесь выслушать меня. Этого с меня достаточно. Я подаю в отставку. ...я вновь заявляю, что отказываюсь дольше оставаться в этом Собрании!» [123] Гюго В. Собрание сочинений. В 15 т. Т. 15. М., 1953. URL : http://booksonline.com.ua/view.php?book=52942&page=130 .