Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

Конец реставрационным надеждам положила не глупость очередного возможного претендента, а умеренная республиканская конституция. Во Франции была учреждена президентская республика с двухпалатным парламентом, а вовсе не некая радикальная однопалатная парламентская система власти как в 1792—1794 гг. На пятом году существования республики (если считать с 1870 г.) страна получила весьма умеренную конституцию. Ее не просто долго писали. В обществе шла активная борьба монархистов и республиканцев, уже разделившихся на правых и левых. Последние сохраняли верность радикальной демократической Бельвильской программе 1869 г.

Гамбетта сумел убедить мелкобуржуазную провинциальную Францию в выгодности республики. Дух ее в тот период воскрешается в литературе, изобразительном искусстве и музыке. В 1874 году выходит роман Гюго «Девяносто третий год», где речь идет о борьбе старой и новой Франции в 1793 г. В романе сложные нравственные идеалы революции и ее дух просвещения сталкиваются со слепотой, что было крайне актуальной постановкой вопроса в тот момент. «Способен ли был такой слепец принять благословенный свет?» — этот вопрос автор адресует не только мятежникам-роялистам провинции Вандея, но и французским обывателям [124] Гюго В. Собрание сочинений. В 15 т. Т. 15. М., 1953. URL : https://bookz.ru/authors/gugo-viktor/so4ineni_903/page-15-so4ineni_903.html . Они сами спрашивали себя в тот момент: пассивность и далее или республика? Восемь тысяч копий книги были распроданы всего за 12 дней. Последовало новое издание.

Идея республики брала в обществе верх.

Подобно маршу Lillibullero в момент Славной революции в Англии, во Франции популярной становится своя песня — новый гимн революции, «Полк Самбры и Мааса» (Le Regiment de Sambre et Meuse). Еще в 1867 г. композитор Робер Панкет пишет музыку на патриотические стихи Поля Сезана, а в роковом 1870 г. Франсуа-Жозеф Роски аранжирует мелодию в марш, который становится новой «Марсельезой». В Третьей республике ее популярность будет столь велика, что в обязательном порядке эту песню о воинах революции из полка Самбры и Мааса будут учить в школах.

В 1880 году во Франции была проведена общая амнистия, фактически амнистия коммунаров. Это случилось под давлением народного движения в столице, видевшего героев в тех, кого реакция именовала преступниками. Республиканцы почувствовали необходимость опереться на эту тенденцию. Один из лидеров французских коммунистов XX в. Жак Дюкло так описывал процесс: «Когда Гамбетта узнал, что бывший член Коммуны Тренке избран муниципальным советником от квартала Пер-Лашез, в то время как кандидат, которого поддерживал Гамбетта, потерпел поражение, он убедился в необходимости что-то предпринять. ...Реакционеры и клерикалы не сложили оружия и продолжали кампанию злобной клеветы на побежденную Коммуну, которая так сильно напугала их когда-то. Но республиканцы, которые тоже были напуганы ею, начинали осознавать, что Коммуна спасла республику. ...Героическая борьба Парижской Коммуны сделала невозможной реставрацию монархии» [125] Дюкло Ж. На штурм неба. Парижская коммуна — предвестница нового мира. М., 1963. URL : https://www.rulit.me/books/na-shturm-neba-parizhskaya-kommuna-predvestnica-novogo-mira-read-181499-60.html . Амнистия коммунаров показала, что страна стала не только формальной, но и фактической республикой, где невозможно игнорировать столь важный для нации вопрос.

Еще до амнистии Гамбетта попал под потоки критики слева за недостатки нового основного закона. Однако он был принят и реставрационным надеждам монархистов был положен конец. Тридцатого января 1879 г. Мак-Магон сложил с себя полномочия. Вместе с ним в прошлое ушла реставрация. Амнистия завершила процесс славной революции, в которой Парижская коммуна сыграла немаловажную роль, показав, что реставрационный порядок обречен все более опираться на насилие, тогда как неприятие его будет только возрастать. За годы реставрации городское население Франции увеличилось более чем на 2 млн человек, и городское население сказало свое слово. Этим словом была «республика».

Ни выросший при реставрации рабочий класс, ни мелкобуржуазные радикалы не были удовлетворены такой республикой, что дала конституция. Однако они получили возможность влиять на политический процесс и бороться за расширение прав и свобод. Как и в Англии, этим революция завершилась, т.е. была произведена Славная революцию, или реставрирующая революция. Частями ее было восстание в Париже 1870 г. — ответ на сообщение о капитуляции армии императора под Седаном, знаменитая Парижская коммуна 1871 г. и ее подавление нашедшими опору в остальной Франции силами реакции. Была иммиграция вождей республиканцев, не веривших в восстание столичного рабочего класса, их возвращение и работа по консолидации сил способных остановить реакцию. Уже при республике они поведут решительную атаку на позиции клерикалов в системе образования и выбьют их с них. Университеты станут не бюрократически управляемыми высшими учебными заведениями, а самоуправляемыми универсальными научно-образовательными центрами. Однако для всего этого нужно было закончить реставрацию. И она была закончена при участии масс (как и в Англии) и под их нажимом. Республика, которую приняло и добилось общество, дала народу возможность участвовать в управлении государством.

В 1877 году правительство Мак-Магона вновь оказало давление на выборы, но республиканцы получили большинство. Возможно, в этот момент монархисты осознали: конституция 1875 г. не является временной мерой, формальностью для обеспечения общего порядка, а становится окончательной заменой практики неотложных дел без конституции в стиле Тьера и надежд на возрождение монархического правления.

С точки зрения класса буржуазии умеренная республика и умеренные республиканцы как ее контролеры была лучше нестабильной монархической системы, время которой навсегда прошло. Республика обуздывала массы, определяла границы возможных действий и реформ, а также давала возможность более гибко управлять государством. Однако был еще германский фактор. Он определял принципиально важную внешнюю границу эпохи реставрации и диктовал необходимость окончания этого этапа Великой революции именно в 1870-е гг.

Когда для Бисмарка настало время писать воспоминания, он сожалел, что в 1873—1874 гг. Германия не смогла устроить повторный разгром Франции. В военном отношении в империи германской нации все было готово. У французов же ничего не было толком подготовлено. Новые казнозарядные полевые пушки начали поступать в войска лишь в 1875 г. Правое монархистское правительство страны едва ли было способно организовать оборону хотя бы на уровне временной республиканской власти 1870 г. Оно противостояло широким слоям общества, контролировать которые могло лишь в условиях мира. Если Германия лишала Францию мира, то неизбежно должен был последовать политический кризис, причем радикальная республиканская программа (тесно связанная с обороной и вполне отражавшая идею национальной гордости) могла получить поддержку уже не только в Париже и некоторых областях страны, а повсеместно. Повторная же война была способна привести к более глубоким социальным преобразованиям, к пересмотру прав и изъятию состояний крупных собственников. Коммуна здесь не могла быть забыта.