Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Архіепископъ Макарій по поводу монголовъ пишетъ: “И очень естественно, если они вездѣ, гдѣ ни господствовали, покровительствовали всѣмъ религіямъ, дозволяли каждому изъ своихъ подданныхъ и покоренныхъ народовъ держаться своей вѣры и свободно отправлять свое богослуженіе; сами даже соблюдали обряды и присутствовали при священнодѣйствіяхъ христіанъ разныхъ исповѣданій, магометанъ, буддистовъ и другихъ язычниковъ. Въ частности о Гаюкѣ, первомъ императорѣ Монголовъ послѣ покоренія ими нашего отечества, извѣстно, что онъ имѣлъ при себѣ христіанскихъ священнослужителей и давалъ имъ содержаніе, и что предъ большимъ шатромъ его всегда стояла христіанская часовня, въ которой свободно звонили къ часамъ и совершали службы по обрядамъ греческой Церкви. Точно такъ же и объ императорѣ или великомъ ханѣ Мангу (1251-1259) повѣствуютъ, что онъ “при дверяхъ главнаго дворца своего имѣлъ церковь, гдѣ священники христіанскіе отправляли свое богослуженіе безъ всякой помѣхи”. О преемникѣ Мангу, великомъ ханѣ Хубилаѣ или Кублаѣ (1260-1292) вотъ, что свидѣтельствуетъ христіанинъ-очевидецъ, служившій при немъ 17 лѣтъ: “зная, что Пасха одинъ изъ главныхъ нашихъ праздниковъ, онъ велѣлъ всѣмъ христіанамъ явиться къ нему и принести съ собою то священное писаніе, въ которомъ заключается Четвероевангеліе. Окуривъ торжественно ладаномъ эту книгу, онъ благоговѣйно поцѣловалъ ее, то же должны были сдѣлать, по его приказанію, и всѣ тутъ бывшіе, вельможи. Это у него всегдашній обычай при всякомъ большомъ праздникѣ у христіанъ, о Рождествѣ и о Пасхѣ. То же соблюдалъ онъ и въ праздники сарацынъ, жидовъ и язычниковъ”. Одно только, повидимому, противорѣчило этой вѣротерпимости, именно то, что ханы заставляли нѣкоторыхъ русскихъ князей, когда послѣдніе являлись къ нимъ, исполнять обряды монгольской вѣры — проходить чрезъ огонь и поклоняться кусту и солнцу. Но, по своимъ понятіямъ о вѣротерпимости, ханы не могли считать этого стѣсненіемъ для чьей либо вѣры. Какъ они сами, держась вѣры своего народа, въ то же время оказывали уваженіе и прочимъ вѣрамъ, присутствовали иногда при богослуженіи христіанскомъ и даже цѣловали Евангеліе; такъ могли думать, что и русскіе князья, нимало не отрекаясь отъ своей вѣры, могутъ выражать уваженіе къ вѣрѣ, содержимой ханомъ, чрезъ выполненіе ея обрядовъ, — хотя, по понятіямъ христіанскимъ, поклоненіе ложнымъ богамъ есть уже измѣна Богу истинному, и христіанинъ долженъ скорѣе потерпѣть смерть за вѣру свою, нежели выполнить обряды богослуженія языческаго ...”.

Примѣчательно, что ханы, и ставъ магометанами, не переставали соблюдать древнія узаконенія Чингизъ-хана и обычаи своихъ предковъ по отношеніи вѣротерпимости къ русскимъ. И это происходило, несмотря на то, что магометанство притязаетъ быть религіей единой истинной и обязываетъ своихъ послѣдователей распространять ее, не останавливаясь передъ насиліемъ. Россіи за 240 лѣтъ татарскаго ига пришлось долгое время подчиняться власти магометанъ. Третій преемникъ Батыя, его братъ Берке или Берге, наслѣдовавшій ему въ 1257 или 1258 г., принялъ магометанство. Преемники Берке, умершаго въ 1266 г., до хана Узбека, снова были язычниками. Узбекъ (1313-42) утвердилъ магометанство какъ родовую религію хановъ. Онъ былъ женатъ на дочери византійскаго императора Андроника младшаго.

Батый фактически призналъ русскую вѣру, не выдавая ярлыка. При первой переписи, произведенной имъ въ Россіи въ 1246 или 1247 г., для обложенія данью, духовенство не было подвергаемо переписи, какъ свободное отъ дани. Отъ восьми хановъ, предшествующихъ Узбеку, дошелъ до насъ ярлыкъ только одного хана Менгу-Темира (1266-81). Ярлыкъ этотъ данъ былъ въ 1267 или, что вѣроятнѣе, въ 1279 г., митрополиту Кириллу. По ярлыку вѣра русскихъ ограждается отъ всякихъ ея хуленій и оскорбленій и принадлежности внѣшняго богослуженія ограждаются отъ посягательствъ на нихъ. “А кто (изъ нашихъ всякихъ чиновниковъ) вѣру ихъ (русскихъ) похулитъ или ругается”, говорилось въ ярлыкѣ, “тотъ ничѣмъ не извинится и умретъ злою смертію ... или что въ законѣ ихъ — иконы и книги или иное что, по чему Бога молятъ, того да не емлютъ, ни издерутъ, ни испортятъ”. Далѣе, — духовенство освобождалось отъ даней, пошлинъ и повинностей; всѣ церковныя недвижимыя имѣнія признавались неприкосновенными и церковные слуги (принадлежавшіе епископамъ и др. церковнымъ властямъ рабы и холопы) объявлялись свободными отъ общественныхъ работъ. Въ послѣдующихъ ярлыкахъ, данныхъ ханами-магометанами — Узбекомъ Св. Петру, Джанибекомъ, сыномъ Узбека — Св. Ѳеогносту, Бердибекомъ — Св. Алексію — подтверждался первый ярлыкъ. Добавлено было только право митрополита судить по уголовнымъ дѣламъ принадлежавшихъ ему людей.

При дворѣ великихъ хановъ въ Каракорумѣ, какъ указывалось, находились служители вѣръ всѣхъ покоренныхъ ими народовъ, дабы они молились о ханахъ. Неизвѣстно, было ли такъ при дворѣ золотоордынскихъ хановъ. Но русскіе съ 1261 г. имѣли при ханахъ своего представителя, въ лицѣ епископа, каѳедра котораго была учреждена въ столицѣ ханской — Сараѣ, съ согласія хана Берке. Первымъ епископомъ, поставленнымъ митр. Кирилломъ, былъ Митрофанъ. Преемникъ его, еп. Ѳеогностъ, обращалъ уже татаръ въ христіанство, не встрѣчая къ сему препятствій со стороны хановъ-язычниковъ. Ханъ Берке призывалъ въ Сарай епископа Ростовскаго Кирилла для исцѣленія отъ болѣзни сына и въ благодарность “повелѣ давати владыцѣ оброки годовніи въ домъ святыя Богородицы”. Епископъ Кириллъ говорилъ при дворѣ хана о просвѣщеніи Руси вѣрой, о подвигахъ Св. Леонтія въ обращеніи ростовскихъ язычниковъ, о чудесахъ при его гробѣ. Краснорѣчивый разсказъ святителя такъ тронулъ племянника Берке, что тотъ сталъ размышлять о пустотѣ монгольской религіи. Когда же еп. Кириллъ въ слѣдующемъ году опять прибылъ въ орду, то царевичъ тайно отправился съ нимъ въ Ростовъ. Крестившись, онъ, при Св. еп. Игнатіи, построилъ обитель, вступилъ въ супружество; овдовѣвъ, скончался инокомъ и, подъ именемъ Петра царевича Ордынскаго (ум. 1290), причисленъ къ лику Святыхъ. Ханы допускали выходъ татарскихъ дѣвицъ за нашихъ князей и бояръ, съ дозволеніемъ первымъ принимать христіанство. Въ 1257 г. женился въ ордѣ на близкой родственницѣ хана Берке благочестивый и смиренный Глѣбъ Васильковичъ, первый удѣльный князь Бѣлозерскій. Князь Ѳеодоръ Ростиславичъ Ярославскій и Смоленскій, причисленный къ лику Святыхъ, женился вторымъ бракомъ на дочери хана Менгу-Темира, принявшей крещеніе съ именемъ Анны и отличавшейся высокимъ благочестіемъ. Ханъ Узбекъ не возбранилъ сестрѣ своей Кончакѣ стать христіанкой Агаѳіей и супругой московскаго князя Георгія (Юрія) Даниловича.

Извѣстны принявшіе св. вѣру: князь Беклемишъ, сынъ кн. Бахмета, пришедшій въ 1298 г. изъ Большой Одры въ Мещеру, овладѣвшій ею и сдѣлавшійся родоначальникомъ князей Мещерскихъ. Беклемишъ крестился въ Мещерѣ со множествомъ другихъ татаръ, получилъ имя Михаила и построилъ Преображенскую церковь. Царевичъ Берка пріѣхалъ въ 1301 г. изъ Большой Одры къ князю Іоанну Даниловичу Калитѣ и крещенъ былъ св. митрополитомъ Петромъ съ именемъ Іоанникія, ставъ родоначальникомъ Аничковыхъ. Крестившійся царевичъ Аредичь — родоначальникъ Белеутовыхъ (Архіеп. Макарій). Мурза Четъ, пришедшій въ 1330 г. въ Москву. По пути изъ Орды онъ отдыхалъ на берегу, при впаденіи въ Волгу р. Костромы. Будучи больнымъ, онъ во снѣ удостоился явленія Божіей Матери съ предвѣчнымъ Младенцемъ и съ предстоящими въ молитвенномъ состояніи Апостоломъ Филиппомъ и св. Ипатіемъ Гангрскимъ. Четъ получилъ исцѣленіе. Въ Москвѣ онъ крестился съ именемъ Захарія и на мѣстѣ явленія воздвигъ историческій Костромской Ипатіевскій монастырь. Онъ былъ родоначальникомъ Годуновыхъ. Къ вел. кн. Димитрію Донскому прибылъ царевичъ Серкизъ, родоначальникъ Старковыхъ. Внукъ хана Мамая, князь Олекса, прибылъ къ вел. кн. литовскому Витовту (1392-1430), крестился въ Кіевѣ съ именемъ Александра и сдѣлался родоначальникомъ князей Глинскихъ, къ каковому роду принадлежала мать царя Іоанна Грознаго, вел. кн. Елена.