Юрий Иванов - Пятая версия

Спускаемся в сырое каменное подземелье. Гул наших шагов. Стальные, с фигурными основаниями, столбы подпирают сводчатый потолок. Когда-то здесь стояли сотни бочек с пивом, господи, куда все подевалось? Евдокимов говорит, что в разных местах подземелий разный звук: вот тут глухой, а вот, послушайте, через десять шагов: звонкий, как будто под нами есть еще какие-то помещения, да наверняка так оно и есть, здорово, да? Возвращаемся. Топочем, да, тут удары глухие, а вот там — звонкие, раскатистые.

Выходим из подвалов на свет, на солнце. Евдокимов сообщает с полной уверенностью, что со времен войны ледник не вскрывался. И никто там, внизу не был, входы взорваны, а потом и засыпаны. И что он готов, если будет «добро» горсовета на поиски, оказать всяческое содействие. Что? Такое разрешение уже есть? Будет работать группа «Поиск» Фонда культуры? Что ж, до встречи, а вот это сувенир на память: фирменная бутылка из-под пива «Понартер». Сорок лет в земле! Правда, как на вкус, сказать трудно… Всего доброго, до встречи у ящиков с сокровищами в подземельях пивоварни!

Всего доброго. До встречи! Мчим с Овсяновым в центр города. Он все еще улыбается, я посматриваю на него, жду, в чем все же дело?

— Вы сейчас куда? — спрашивает он. — А, я и забыл, к Захарченко. Нет, я не могу. Василия Захарченко интересуют «шахтная» и «заморская» версии?

Киваю. Вот, везу свои документы. В обмен на его информацию, баш на баш.

— Георг Штайн писал о четырех основных, главнейших версиях, так? Но есть еще одна версия. И тоже очень важная, тоже главная… — говорит Авенир Петрович. — Где Ольга отыскала книги Валленрода? В какой-то забытой богом и людьми церквушке. Там завалы книг! Так вот, не может ли так случиться, что и иные сокровища, как «ценности стеклянных ящиков», как «Кенигсбергский янтарь», случайно обнаруженный в подвалах Геттингенского университета, где-то лежат забытыми? Те, кто о них знал, — умерли, а ящики стоят? Сотни ящиков. Улавливаете?..

— Кстати, первый хранитель Янтарной комнаты Анатолий Михайлович Кучумов мне рассказывал, что, когда он в Кенигсберге работал в поисковой комиссии, всплыл такой факт. Некий капитан по фамилии Цирулин вывез из-под Даркемена огромное количество картин и античной скульптуры, из замка «Кляйн-Байнунен», принадлежащего некоему Фарейхайдту, владельцу мельницы и домов в Даркемене. Все это было привезено в Кенигсберг, а потом… исчезло. И капитан, и его ящики! Искать надо, искать! И не только здесь, вы правы, Авенир Петрович, не только в бывшей Восточной Пруссии, нет, но и в России.

— Да, искать надо. — Авенир Петрович роется в папке и достает конверт из плотной бумаги с большой сургучной печатью. — Помните, Елена Евгеньевна Стороженко говорила о некоем очень важном документе, который она надеется отыскать? Он нашелся, этот документ.

Я притормаживаю, рассматриваю конверт. Взрослые, как дети, любят играть в тайны. На сургуче четкий оттиск. Орел и надпись по окружности по-немецки: «Восточная Пруссия. Тильзит. Таможня».

— Откуда это?

— Печать моя. Тоже находка. Вскроете вечером, тут документ, удивительная тайна, подтверждающий мысль о ПЯТОЙ ВЕРСИИ, о том, что нужен ВСЕОБЩИЙ, в масштабах всей нашей страны, поиск, да-да, не только в бывшей Восточной Пруссии, но и в Москве, Подмосковье, Ленинграде, Минске, Киеве, Могилеве!.. До встречи, созвонимся, да?

…Лишь только начинается лето, в Калининграде появляется быстрый, резкий, торопливый, длинноногий поэт, бывший многие годы главным редактором журнала «Техника — молодежи», Василий Дмитриевич Захарченко. Лет тридцать пять тому назад на севере Камчатки в дымном, темном чуме оленевода Паши Коенкова, склонясь к огню, я читал в затрепанном, засаленном журнале «Техника — молодежи» его острую, язвительную статью о новой выдумке зарубежных умников, о науке «кибернетике». Слово-то какое! Была глухая, морозная зима. Пурга заносила стойбище глубоким снегом. Я, в ту пору председатель Камчатского обкома физкультуры, уже третий месяц путешествовал на своих собаках по Камчатке: создавал в стойбищах коллективы физкультуры. Это было ужасно трудно. Люди, охотники и оленеводы, не понимали: какая физкультура? Зачем? Вот он, Паша Коенков, он целый день бегает за олешками по тундре, зачем еще бегать? Соревноваться? Зачем соревноваться с Федькой Мухиным? Кто быстрее? А зачем? Бежать надо не быстро, а медленно и долго, очень долго… Дым ел глаза. Паша Коенков, выдув полбутылки спирта, спал на шкурах. Жена его, Маша, искала насекомых в черных, блестящих волосиках дочки, Анюшки, перебирала пальцами и острием ножа в ее головке, а я читал статью Захарченко и, конечно, соглашался с ним: да-да, разве машина заменит человеческий мозг? Разве робот заменит человека? Ну какой робот сможет пасти оленей или управлять, как я, восемью злыми, лохматыми собаками моей упряжки?..

А вот и он! Уже стоит у входа в гостиницу, тычет пальцем в циферблат часов. Что? Опоздал на три минуты? Иду-иду, машину только загоню на стоянку. Добрый день, когда едете, завтра? Как, уже сегодня, во второй половине? Поднимаемся в его номер. Комнатка завалена рюкзаками, зелеными ящиками, в которых, как я догадываюсь, лежат акваланги, маски, ласты. На столе папки, кипы бумаг, документов, стакан с остывшим чаем, фотоаппараты, коробки с кинопленкой. От всего этого добра веет поездками, походами, какой-то интереснейшей, авантюрной экспедицией. Собственно говоря, именно в такую и отправляется Василий Дмитриевич Захарченко, как и мы, ищущий уже несколько лет Янтарную комнату, но только по своим маршрутам, по своим версиям.

— Итак, времени мало. Принесли? Что тут? Кратко, да?

— Вы просили документы о третьей, «шахтной» версии Георга Штайна. Я тут кое-что подготовил… Что? Да, да, и о четвертой, «заокеанской», кстати, обе эти версии как бы объединяются. В большой степени четвертая как бы продолжает третью, «шахтную». Итак, вот документы из архива Георга Штайна, кстати, не собираетесь ли вы туда, в Саксонию, податься, Василий Дмитриевич? Конечно, ничего не исключено, всякое может быть. Однако вот: «ЭВАКУАЦИЯ ЦЕННОСТЕЙ, лично проведенная генеральным директором д-ром ЗИГФРИДОМ РЮЛЕ, под кодовым наименованием „МУЗЕЙ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА“. Им были отправлены два транспорта из КЕНИГСБЕРГА… Содержание первого транспорта: коллекции монет, почтовых марок главной почтовой дирекции Кенигсберга и коллекция серебряных изделий гильдий и университета „Альбертина“, отправленные в апреле 1944 года в Познань. Содержание второго транспорта: ЯНТАРНАЯ КОМНАТА, сначала доставлена в ОХОТНИЧИЙ ДОМ, близ г. ГАЛЛОВ, восточнее г. Штеттина… по железной дороге доставил упакованные грузы до г. БУХ севернее БЕРЛИНА (окраина). Там находился подземный железнодорожный вокзал, где наготове стояли специальные поезда Гитлера, Геринга, Гимлера и других властелинов гибнущей империи. Оттуда транспорт вначале пошел в Веймар, где груз был складирован в „Тюрингском земельном музее“…»