Юрий Иванов - Пятая версия

Завтраки, обеды, ужины в ресторане бывшего отеля «Берлин». Чернышев уже уехал, и теперь профессор проводит время в компании молодого младшего лейтенанта Забродского, теперь уже фрейлен «Лизочку» и подавно не дозовешься. Вся хрустящая, накрахмаленная, возбуждающе пахнущая какими-то нежными, наверняка французскими, духами, она пробегает мимо их стола, в угол ресторана, где сидит шумная, веселая компания с молодым, высоким полковником-танкистом. У него русые волосы, шрам через все лицо, широкая грудь в орденах. Улыбается, когда «Лизочка» подходит к их столу, уверенно кладет ей на бедро руку, что-то шепчет в розовое ушко. «Лизочка, компотика бы», — занудно взывает лейтенант. «Яволь, яволь! — быстро отвечает „Лизочка“, порхая по залу, как яркая, привлекающая взоры всех мужчин бабочка. — Айн момент». Из зоопарка, что напротив, доносится мощный рев — это требует морковки единственный уцелевший после штурма его обитатель бегемот Ганс. «Бреду я, в томленьи счастливом неясно ласкающих дум, по отмели, вскрытой отливом, под смутно-размеренный шум… — негромко, задумчиво, глядя куда-то сквозь младшего лейтенанта, декламирует профессор и постукивает вилкой по тарелке. — Волна набегает, узорно, извивами чертит песок, и снова отходит покорно, горсть раковин бросив у ног…» — Замолкает. Кладет вилку. Вот, наконец-то «Лизочка» несет компот. Профессор спрашивает у Забродского: «А что остальные бумаги Роде? Когда их переведут? И куда подевался Роде? После того как его вызывали в „Серый дом“?» Младший лейтенант выпивает компот, вылавливает в нем косточки от урюка и раскусывает их крепкими зубами. Говорит: «Там сказали, что его сразу отпустили. Ведь он никаких преступлений не совершал, а жег свои собственные бумаги. Куда он подевался? Ушел куда-то, вот и все».

«Вот и все. Брюсов Роде больше не видел», — пишет в своей «Версии» Арсений Владимирович Максимов — архитектор, художник, создавший целую галерею рисунков разрушенного Кенигсберга с натуры, внучатый племянник великого ученого Менделеева, много сил положивший на восстановление его загубленного поместья под Москвой, превращение сохранившихся зданий в музей… Вот и все! Почувствовав свой промах, Брюсов ВСПОМНИЛ об оставшихся после Роде документах. Прошла еще неделя, когда Брюсов начал их изучать. Вот здесь-то он и узнал, что Янтарная комната была уже как бы в его руках, но уплыла по его беспечности! Он обнаруживает три документа, которые пунктуально подшиты к делу с ответными текстами. Здесь у ученого волосы встали дыбом. Он уяснил себе, кого он упустил… По тексту этих документов оказалось, что сам Гитлер трижды требовал доставить Янтарную комнату в Берлин, но Роде умышленно оттягивал ее отправку.

Документ первый гласил: «Фюрер приказал доставить Янтарную комнату в Берлин». В подколотом ответе Брюсов читает: «Многоуважаемый фюрер!..» — далее на две трети машинописного листа следуют выражения почтения, преданности и добрые пожелания. И только треть листа делового текста: «Янтарная комната реставрируется, так как за последние столетия она пришла в ветхость. Как только все закончится, она будет немедленно доставлена Вам. Доктор Роде». Документ второй датируется месяцем позже первого. Гитлер вновь приказывает доставить Янтарную комнату и — немедля! Доктор Роде вновь, излив свои почтения фюреру, пишет: «Янтарная комната завершается реставрацией и днями будет упакована». Третий документ адресуется уже не доктору Роде, а на имя Эриха Коха — с категорическим приказом доставить Янтарную комнату в Берлин немедленно. На этом документе виза красным карандашом Эриха Коха, требующая от Роде немедленного исполнения приказа фюрера. Третий ответ вновь дается от лица Роде. После очередных заверений в почтении и уважении ответ гласит: «1. Железные дороги перерезаны красными. 2. Морем отправлять не рискуем, оно активно контролируется противником. 3. В воздухе постоянно висит авиация красных. Даю государственную гарантию, что Янтарная комната хранится в достаточно надежном месте, в третьем ярусе бункера, вход замаскирован. Доктор Роде».

Так, значит, из замка «Вильденгоф» она не отправлена дальше, в Германию, а находится где-то на территории Восточной Пруссии? И янтарь, и другие огромные ценности?

Эту страшную историю Максимов впервые услышал от самого Александра Яковлевича Брюсова летом 1947 года. То было в кабинете ученого, в Историческом музее на Красной площади в Москве. После недолгой паузы Брюсов продолжал, как бы оправдывая себя: «Когда меня назначили на сию миссию, я совершенно не был к ней подготовлен. Я не знал, что Роде был именитым специалистом по янтарю, обладателем огромной коллекции янтаря, в которой насчитывалось десятки тысяч уникальных экспонатов. Я не знал, что за плечами этого тщедушного немца десяток авторских свидетельств, признанных планетой. Наконец, я и не предполагал, что Янтарная комната была в Кенигсберге и где-то тщательно спрятана, а сам Роде знал все! ЗНАЛ ВСЕ! Наконец, не ожидал и того, что блюстители порядка поверят ему и без моего разрешения выпустят этого матерого волка на свободу, а эти три документа, подписанные самим Роде, ярко свидетельствовали о том, что именно он, Роде, и был нам нужен. У него все ключи ко многим разгадкам черных дел, происходивших в последние дни владычества Германии над Европой. А меня, старика, оставили в дураках…»

Максимов встречался с Брюсовым еще дважды, но разговор не клеился, профессор то и дело переходил к рассказам о раскопках в татарском городе Сарае, чувствовалось, как пишет в своей «Версии» Максимов, что «Янтарная комната была для Брюсова чужой, и он даже неприязнь к ней выражал». Осознав, что он, Максимов, оказался единственным, кто знал о существовании этих трех документов (Брюсов очень нервничал, и вскоре они исчезли, как и множество других документов многих архивов, уничтоженных по приказу Берии, как Брюсов об этом сообщает в вышестоящие органы), Максимов доложил обо всем секретарю Калининградского обкома партии Вениамину Дмитриевичу Кролевскому, и тот вызвав двух стенографисток, запротоколировал его рассказ…

А теперь вернемся к доктору Роде. Что случилось с ним? Куда он исчез? Начались розыски. Где он жил? Удалось узнать адрес: Беекштрассе, 1. Улицу отыскали быстро, она находится по ту сторону зоопарка, где теннисный корт, в уютном районе с «музыкальными улицами» — Бетховенштрассе, Мендельсон-, Гайдн-, Вебер- и Штраусштрассе, но на стук никто не отзывался. «Битте? — послышалось в приоткрывшуюся дверь дома напротив. — Квартир доктор Роде пуст». Дверь жилища Роде оказалась открытой. В лица вошедших пахнуло застоялым, нежилым воздухом. Какие-то вещи в коридоре, все разбросано. «Доктор Роде, вы дома?» Никто не отозвался.