Евгений Барсуков - Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

Но земельным магнатам Восточной Пруссии не было дела ни до стратегических планов Шлиффена, ни до основанного на этих планах решения Притвица, когда нависла гроза над судьбой их земельных доходов, богатейших угодий и родовых замков. Пользуясь большим влиянием на германское правительство, они потребовали защиты их поместий от русских.

В августе 1914 г., когда на западном театре военных действий разыгрывался пролог к Марнскому сражению, на востоке в глубь Пруссии отходили войска 8-й германской армии, не преследуемые войсками Ренненкампфа, и тянулись вереницы повозок, нагруженных разным скарбом и сопровождаемых стариками, женщинами и детьми, покидавшими свои хутора; беженцы из Восточной Пруссии неотступно следовали за своими войсковыми колоннами.

Отступление 8-й германской армии отвечало замыслу главного командования русских, но этому замыслу не суждено было осуществиться в полной мере.

Ренненкампф, удовлетворившись первоначальными успехами своей армии в Гумбиненском сражении, не пожелал итти на соединение с Наревской армией Самсонова и предательски медлил, даже бездействовал.

Некоторые военные историки медленное продвижение 1-й русской армии на запад после Гумбиненского сражения объясняют тем, что, во-первых, Ренненкампф благодаря бездействию своей многочисленной кавалерии не выяснил обстановку и, предполагая германскую армию отступившей лишь на несколько километров, считал перед собой равноценные силы противника; во-вторых, психическим воздействием на Ренненкампфа близости первоклассной крепости Кенигсберга, мысль о которой довлела над его волей, отвлекая его внимание от главной задачи — преследования отступающих немцев к Висле и содействия 2-й армии Самсонова.

Русское командование Северо-Западного фронта в лице генерала Жилинского оказалось неспособным ни правильно оценить обстановку, ни подчинить единой воле личные стремления Ренненкампфа и Самсонова.

В то время как штаб Гинденбурга ясно представлял себе положение русских по перехваченным радиотелеграммам, русское командование почти ничего не знало и направляло армию Самсонова на-авось. Генерал Жилинский тянул ее в одном направлении, а генерал Самсонов — в другом, благодаря чему она шла, как в потемках, сама подставляя неприятелю свой тыл.

23 августа, когда армия Самсонова достигла фронта Ортельсбург — Нейденбург — Млава, сбив передовые части противника, и когда она особенно нуждалась в содействии 1-й армии, эта последняя едва дошла до меридиана Даркемена. К 26 августа, когда началась катастрофа с армией Самсонова, Ренненкампф дошел до р. Велау — Растенбург и остановился на этой линии (схемы 3, 4, 5 и 6).

Между тем германское командование собрало все наличные силы, присоединив даже гарнизоны, выведенные из привислянских крепостей, и бросило почти всю эту массу войск с разных сторон на Самсонова. Против армии Ренненкампфа оставался лишь тонкий заслон из одной дивизии пехоты и одной дивизии кавалерии.

Предоставленная самой себе, окруженная немцами в чрезвычайно пересеченной местности в районе грюнфлисских лесов и озер, армия Самсонова оказалась обреченной на поражение.

Ренненкампфу пришлось недолго ждать возмездия за свои преступные действия. По прибытии из Франции свежих корпусов с кавалерией Гинденбург бросил все свои объединенные силы против 1-й русской армии. Тогда Ренненкампф испытал на себе всю тяжесть борьбы в одиночестве и опасность окружения превосходными силами немцев.

Под давлением врагов 1-я русская армия с огромными потерями отступила к границе, а затем к тому исходному положению, откуда она так блестяще начала операцию в Восточной Пруссии в первых числах августа 1914 г.

К полудню 31 августа того же года германские летчики доставили Гинденбургу известие об отступлении армии Ренненкампфа на всем фронте на восток — за границу с Восточной Пруссией.

Русская 1-я армия при отступлении из Восточной Пруссии понесла значительные потери в людях — около 100 000 человек — и небольшие в материальной части — до 150 орудий, что свидетельствует о сохранившейся боеспособности войсковых частей, дававших настолько энергичный отпор германцам, что они действовали в общем нерешительно и как бы следовали за русскими, но не преследовали их. Даже в самое тяжелое время отступления за Неман, когда 1-я армия за отсутствием управления со стороны Ренненкампфа стала рассыпаться, русские войска вывезли почти всю свою артиллерию, за исключением нескольких батарей менее стойких второочередных пехотных дивизий.

Доблестно державшиеся русские войска 1-й армии потерпели поражение в Восточной Пруссии вследствие крайней нерешительности и сумбурного управления, проявленных со стороны русского командования.

Поведение Ренненкампфа в операциях его армии в Восточной Пруссии граничит с явным предательством.

Поражение 1-й русской армии и отход ее из Восточной Пруссии являются непосредственным, естественным продолжением поражения 2-й армии генерала Самсонова.

14 сентября 1914 г. Ренненкампф телеграфировал начальнику штаба верховного главнокомандующего в ставку: «Счастлив сообщить для доклада, что все корпуса вышли из боя, хотя некоторые с тяжелыми потерями… даю людям дневку, может быть две, дабы людям основательно поесть, выспаться… могу уверенно сказать, неудачная операция эта кончилась… Противнику в значительно превосходных силах не удалось нас отрезать и уничтожить, успех его лишь в том, что заставил незначительно отойти, но и ему это очень дорого обошлось; отдохнем, поедим, приведем себя в порядок и опять будем готовы»…

На это верховный главнокомандующий Николай Николаевич ответил: «От всего любящего вас сердца благодарю за радостную весть, поблагодарите геройскую 1-ю армию за ее труды. В дальнейшем при вашей энергии и помощи божьей уверен».

Вот два характерных эпизода из прошлого, когда подчиненный, не управлявший своими войсками и не зная даже обстановки (к 15 сентября противник уже наседал у Средники и Мариамполя и не могло быть речи ни о каких дневках), обманывает своего начальника и когда высший начальник так наивно верит своему подчиненному, почему-то радуется его далеко не радостному сообщению и благодарит его за ложь, скрывающую преступное отсутствие управления боевыми действиями войск.

Впрочем, если бы «управлял» Ренненкампф, то отход его армии из Восточной Пруссии мог бы закончиться гораздо хуже.

Нельзя не отметить возмутительный, чисто немецкий цинизм барона Ренненкампфа, который считал, как это видно из приведенной его телеграммы, что для того, чтобы «быть готовым», русскому солдату и офицеру нужно только «поспать и поесть».